Вовка Грушин и другие (сборник)
Шрифт:
Тут только Гриша поднял голову и стал смотреть вслед удаляющемуся товарищу. Через минуту он вскочил и рысцой догнал дрессировщика:
– Ладно. Пошли.
Приятели рядышком зашагали по тротуару. Пройдя два квартала молча, Олег громко, с какой-то судорожной уверенностью в голосе, заговорил:
– Вот увидишь, что нам ничего не будет! Ну, вот увидишь!.. Ведь они же должны понимать!.. Ведь мы же благородный поступок… Ведь мы же ему, может быть, жизнь спасаем, правда? Ведь они должны понять, правда?
Гриша
И вот они остановились перед подъездом, рядом с которым была прибита вывеска: «Третье отделение милиции».
– Пошли? – чуть слышно сказал Олег, взглянув на Гришу.
– Пошли, – прошептал тот.
И оба не двинулись с места.
– Ну идем? – сказал через минуту Олег.
– Идем.
Олег приоткрыл дверь, заглянул в нее, потом тихонько, словно крадучись, вошел в подъезд. Следом за ним бочком протиснулся и Гриша.
Ребята очутились в длинном коридоре с двумя рядами закрытых дверей. Только первая дверь справа была открыта. Она вела в комнату, разделенную на две части деревянным барьером.
Первая половина комнаты была пуста, если не считать милиционера, стоявшего у двери. За барьером у стола стоял маленький, толстый лейтенант с красным лицом и что-то сердито кричал в телефонную трубку. За другим столом в дальнем углу сидел еще один милицейский работник.
– Вам чего тут нужно? – строго спросил милиционер у двери, как только ребята сунулись в комнату.
– Нам?.. Нам… начальника… – пролепетал Олег.
– Какого начальника? Дежурного? По какому вопросу?
– Нам по вопросу… нам заявить нужно, по очень важному…
– Дежурный занят. Посидите здесь, – сказал милиционер, пропуская ребят в комнату, и передразнил с усмешкой: – «Заявить»!
Ассистент с дрессировщиком сели на скамью с высокой спинкой. Лица их теперь стали серыми от страха, потому что толстый лейтенант, сверкая маленькими глазками и с каждой секундой все больше распаляясь, кричал в телефон:
– А я из-за вас получать взыскание не намерен, товарищ Фролов! Понятно вам? Не намерен! Я лучше сам на вас взыскание наложу… Письмо получено. Да, да, получено, товарищ Фролов. – Лейтенант взял со стола какой-то зеленый конверт, потряс им над головой и с размаху бросил на стол. – И вы дурака не валяйте, товарищ Фролов. Маленького из себя не стройте!
Тут Гриша почувствовал, как Олег толкнул его в бок, и услышал взволнованный шепот:
– Дураки мы! Пойдем скорее! Ведь письмо написать можно… Напишем письмо, и всё!
Ребята поднялись.
– Всё! Кончены разговоры! Всё! – яростно прокричал толстый дежурный, треснул трубкой о рычаг и, сопя, повернулся к мальчикам: – Так! Слушаю вас!
Мальчики взглянули друг на друга и ничего не ответили.
– Ну? Что вам угодно? – повысил голос дежурный.
– Нам… мы… нам ничего… мы просто так… – пробормотал Олег.
– Как это «просто так»? Гулять, что ли, сюда пришли?
– Мы… мы… Пойдем, Уточкин, – быстро сказал Олег.
Мальчики дернулись было к выходу, но тут же застыли на месте, в ужасе приоткрыв рты и вытаращив глаза. В дверях стоял тот самый лейтенант.
Гриша так и не запомнил, сколько длилось страшное, леденящее душу молчание. Ему казалось, что прошли целые часы, прежде чем Олег выговорил сдавленным голосом:
– Здравствуйте, товарищ лейтенант!
– Здравия желаю! – ответил тот, вглядываясь в мальчишек.
И вдруг дрессировщик и ассистент, словно подхваченные волной отчаяния, заговорили одновременно, заговорили громко, быстро, перебивая друг друга, стараясь друг друга перекричать:
– Товарищ лейтенант, вы… вы… нас простите, это мы на вас тогда собаку…
– Ага… нечаянно… мы вам только показать…
– Мы ее дрессировали на собаку охранно-сторожевой службы…
– Он поводок нечаянно упустил. Он вам только показать, а она вырвалась…
– Мы отрабатывали с ней команду «фас», и мы хотели потом пойти в питомник и показать, как мы ее дрессируем…
– Вам теперь прививки надо делать…
– И мы хотели попросить, чтобы нам дали настоящую овчарку на воспитание, и…
– Потому она, может быть, бешеная. Нам тоже делают прививки…
По мере того как дрессировщик с ассистентом несли эту околесицу, лицо лейтенанта становилось все жестче, все сердитее.
– Ясно! Хватит! – вдруг крикнул он и, сунув руки в карманы брюк, большими шагами стал ходить по комнате.
Ребята умолкли. От них, как говорится, пар шел.
– А, ч-ч-черт! – прорычал высокий лейтенант.
Дежурный сидел, низко склонив голову над столом, и Гриша заметил, как он покусывает губы, чтобы не рассмеяться.
Милиционер, сидевший в углу, закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. И милиционер, стоявший у двери, тоже сдерживал улыбку.
– А, ч-черт! – повторил лейтенант и вдруг, вынув руки из карманов, сжав кулаки, остановился перед мальчишками. – Да вы… Да я вас сейчас… да я!.. – выкрикнул он громко и, так и не договорив, снова принялся шагать по комнате.
– Это которая тебе брюки на коленке порвала? – спросил дежурный, все еще глядя в стол.
Лейтенант не ответил. Тогда дежурный поднял голову и обратился к Грише:
– Так! Твой адрес и фамилия?
– Кузнецов переулок, дом три, квартира восемь, – тихо ответил тот.
Дежурный записал адрес и посмотрел на Олега:
– Твой?
– Проезд Короленко, дом пятнадцать, квартира один.
– Так. Идите!
Мальчики направились к двери, но через два шага Олег остановился и обернулся к дежурному: