Вовка - зелёная фуражка
Шрифт:
— Как только выучусь писать, так и напишу…
— Ладно… Я тоже буду рисовать… — как-то смущённо улыбнулся Вовка.
Солдат-кучер тронул лошадей, подвода качнулась, Светка и Клавдия Петровна стали прощаться, провожающие тоже замахали руками, поднял руку и Вовка. Он так и простоял с поднятой рукой, пока подвода не скрылась в лесу. Провожающие разошлись, а он остался у ворот и всё смотрел на дорогу. Неужели больше не мелькнёт среди стволов елей и берёз красный Светкин берет?
Кажется, он только теперь осознал, что остался один на заставе, что больше не увидит Светку, не услышит её голоса. У него ещё звучало
Вот стоит лес, в котором они со Светкой знают каждое дерево, каждый куст… Лес стоит, а Светки нет… Вот озеро морщинится под солнцем… Но на берегу нет Светки, и она не придёт, сколько ни свисти, ни смотри на её окна!
Никуда не делся и спортгородок. Бревно, «конь», перекладина, «мышеловка» — всё на месте… Но разве без Светки интересно пробежать по бревну, подтянуться на турнике, оседлать «коня»?
Мама позвала его обедать. Он тихо сидел за столом, ел, не замечая, что ест. Не видел Вовка, что мать переглядывается с отцом и вздыхает. Он даже не слышал, о чём они говорили: в ушах всё ещё слышались слова Светки: «Как выучусь, так и напишу тебе письмо».
«Что она сейчас делает? Наверно, открывает и закрывает свой портфель. Качается на подводе и разглядывает картинки в букваре…»
— А у меня почему-то нет портфеля с букварём… — неожиданно сказал Вовка.
— Придёт время — всё будет! — пообещала мама.
После обеда взял Вовка удочки и пошёл на озеро.
Сел на мостках, забросил и тут же выхватил отличного окуня. Выхватил и чуть не крикнул: «Светка!» Подержал, подержал окуня в руках и выбросил в озеро: зачем ему были теперь окуни, будь они хоть с тебя ростом.
Смотал Вовка удочки, отнёс домой и снова очутился за воротами. А потом и не заметил, как ноги принесли его туда, где дорога в конце поляны ныряла в зелёный тоннель леса. Тут он остановился.
Ему вдруг стало немножко страшновато, он никогда не ходил один в лес. Вот если бы тут была Светка, он бы и один пошёл, но он бы знал, что Светка рядом… Лес показался ему неприветливым, холодным, чужим…
Совсем недалеко от дороги он увидал несколько молодых подосиновиков. Только находка не обрадовала его, а ещё больше огорчила: красные шляпки подосиновиков напомнили ему красный Светкин берет.
Всё же он решил собрать грибы: надо же было что-то делать. Взял один и долго его рассматривал. Гриб был просто замечательный: ножка толстая, твёрдая, шляпка ярко-красная, чуть пошире ножки, с ещё не поднявшимися полями. Такие бабушка Марфа собирала для маринования… И остальные грибы, сколько их видел Вовка, были под стать первому, а совсем у дороги рос чудной гриб. Чудными грибами они со Светкой называли такие грибы, у которых что-то было необычным: то ножка по-чудному изогнута, то шляпка лихо заломлена, как у озорного мальчишки. Такие грибы особенно радовали ребят, и каждый, найдя «чудной» гриб, обязательно кричал на весь лес:
— Чудной! Чудной гриб!..
Вот и у этого гриба под одной шляпой две ноги. У самой земли ноги срослись, и подосиновик выглядел действительно чудно…
Но только зачем Вовке теперь такой гриб? Кому его показать? Кто его услышит и прибежит к нему, если он крикнет: «Чудной! Чудной гриб…» Отцу с матерью показать? Ну и что? Скажут: «Молодец», и всё… Бабушке Марфе? Она тоже похвалит, а потом скажет: «И не такие чудеса в лесу можно встретить. Бывают грибы и о трёх ногах…»
— Не хочу о трёх ногах! — заорал вдруг на весь лес Вовка, расшвырял все собранные грибы и, не видя дороги, помчался на заставу.
Дома никого не было.
Он уткнулся в подушку и долго ревел. Наревелся, сел на кровать и прямо перед собой на стене увидел отцовскую полевую сумку.
Вовка глубоко вздохнул.
Ещё один вздох.
Жёлтая, из толстой кожи сумка, потёртая в углах, глядела на него со стены и будто спрашивала: «Вовка, что же ты?» И Вовка вскочил на стул, снял сумку, выдвинул средний ящик стола, высыпал в него всё из сумки, торопливо, поглядывая на дверь, сунул в сумку альбом с карандашами, перочинный ножик и вышмыгнул в сени.
Как ни торопился Вовка, всё же сообразил, бежать в открытую с сумкой опасно, отец или мать увидят или часовой. Попробовал спрятать под лыжную куртку, ничего не получилось: живот так раздулся, что каждый бы догадался — тут дело неладное. Выручила грибная корзинка. Он схватил её, сунул сумку на дно. Теперь никто и внимания не обратит на него: за грибами Вовка ходит каждый день.
Поляну перед заставой Вовка пробежал единым духом, а вот у самого леса приостановился: снова на него напала робость. Он достал из корзины сумку и попытался, как отец, повесить через плечо, но ремень оказался длинным-предлинным, и сумка упала на землю. Тогда Вовка забросил её за спину, корзинку подфутболил, чтобы не валялась на дороге, и, как в холодную воду, нырнул в лес…
Он бежал по лесной дороге, не глядя по сторонам, не прислушиваясь ни к каким звукам…
Но скоро до его ушей донёсся шум водопада на Бешенке. От частых дождей Бешенка поднабирала силы и становилась всё полноводнее и шумливее. По мосту через речку Вовка прошёл осторожно, стараясь не смотреть на воду. Ему невольно вспомнилась та переправа через Бешенку, когда он чуть не вывалился из корзины… Вспомнил — и ещё страшнее стало ему…
От моста до заимки дедушки Матвея рукой подать, и вот Вовка уже перед избой лесника. На минуту он забыл, зачем бежал по дороге, и чуть было не крикнул: «Бабушка Марфа! Дедушка Матвей!» — как они всегда кричали со Светкой, подбегая к заимке. Нет, сейчас ни звука, сейчас надо тихохонько проскочить мимо дома лесника, чтобы ни сам лесник, ни бабушка Марфа его не заметили, иначе не догнать ему Светки, как вчерашний день…
Решить-то решил Вовка обойти заимку сторонкой, прямо по лесу, но всё стоял у края дороги, боясь сделать первый шаг в лес. Почему-то в лесу было темновато, хотя деревья росли совсем не густо. А то, что начинало смеркаться, Вовке и в голову не пришло…
Неизвестно, сколько бы он простоял так на дороге, если бы в избе лесника не скрипнула дверь. Тут Вовка, не раздумывая, поборов все страхи, бросился в лес.
…Вечером хватились родители, а Вовки нет! Всю заставу обшарили отец с матерью — не нашли. Весь лес вокруг заставы обкричали — не откликнулся Вовка…