Вояж
Шрифт:
– Я звонил, чтобы предупредить: вечером у меня встреча с президентом Армстронгом.
Это сообщение удивило ее: президент как будто еще не вполне поправился для таких совещаний. Но она промолчала – так было проще. Подумалось, что готова подозревать мужа потому, что сама повела себя неподобающим образом. Эти мысли расстроили Мэдди. Она понимала, что независимо от отношений с мужем происходящее с Биллом бросает на нее тень как на замужнюю женщину, и степень неудачи ее брака здесь ни при чем.
– Хорошо, – ответила она Джеку. – Мне надо еще кое-что подкупить по дороге домой. – Ей не хватало оберточной бумаги, рождественских
– Откуда такая заботливость? – с подозрением поинтересовался он.
Мэдди объяснила, что рада приближающемуся Рождеству. Джек попросил его не ждать, потому что совещание может затянуться, чем только усилил подозрения жены, которые она, правда, не стала высказывать.
Оба раза выходя этим вечером в эфир, она чувствовала себя так, словно парила в воздухе. И дважды звонила Биллу.
– Ты сделал меня такой счастливой!
«И вселил страх» – хотелось ей добавить. Они не обсуждали своих дальнейших действий, просто наслаждались общением друг с другом. Мэдди сказала, что после работы заглянет в торговый центр по соседству, а Билл пообещал позвонить ей домой, раз Джек задержится. Он тоже не поверил во встречу Джека с президентом: на заседании комиссии несколько дней назад Филлис сказала им обоим, что Джим к середине дня сильно устает и в семь часов вечера уже засыпает.
– Вдруг Джек спит с ним? – пошутила Мэдди, пребывавшая в прекрасном настроении.
– Это что-то новенькое! – подхватил Билл. Они договорились продолжить разговор позже.
Мэдди уехала на служебной машине, так как Джек забрал их машину с водителем. Она была рада, что хоть немного времени проведет в одиночестве: можно было подумать, помечтать о Билле. Оставив машину на стоянке торгового центра, она отправилась покупать разноцветные ленточки, клейкую ленту и оберточную бумагу для подарков.
Магазин был полон покупателей: женщин с плачущими детьми, мужчин, не знавших толком, что купить; но в основном толпа состояла из тех, кто обычно спешит в магазины предпраздничным вечером. Удивляться такому столпотворению не приходилось. Перед соседним магазином игрушек стоял Санта-Клаус, к нему выстроилась очередь. Мэдди радостно его разглядывала: он создавал настоящее рождественское настроение. Благодаря Биллу у нее тоже появилось предвкушение праздника.
Толкая перед собой тележку с охапкой красной оберточной бумаги, мотками ленты, шоколадными Санта-Клаусами и рождественскими украшениями, Мэдди вдруг услышала донесшийся откуда-то сверху странный звук, заставивший ее вздрогнуть. Люди вокруг нее тоже остановились и задирали головы, не понимая, что происходит. После хлопка раздался шум, похожий на рев водопада. Голоса стихли, музыка тоже. Внезапно послышались крики, свет погас, и, прежде чем Мэдди успела испугаться и закричать, потолок у нее над головой обрушился вниз. Весь мир почернел и исчез.
Глава двадцатая
Мэдди очнулась с ощущением, что ее придавил небоскреб. Задыхаясь от гари, она открыла глаза и почувствовала в них резь от пыли. Разглядеть что-либо было невозможно, стало жарко, вся она отяжелела. Мэдди поняла, что на нее что-то упало, попыталась пошевелиться, но сначала
На автостоянке недалеко от того места, где ее застало несчастье, взорвались сразу несколько машин, рухнули фасады близлежащих зданий. Округу оглашали сирены пожарных машин, крики пострадавших, окровавленные люди устремлялись на стоянку, раненых детей укладывали на каталки и везли к машинам «Скорой помощи». Все было как в кино. Перепуганные люди что-то объясняли полицейским и пожарным; суть их объяснений сводилась к тому, что в один миг рухнул весь мир. Было уничтожено четыре этажа торгового центра, а перед ним зияла огромная воронка – там перед взрывом стоял грузовик. Взрыв был такой силы, что вылетели все окна в радиусе пяти кварталов. Журналисты примчались в тот момент, когда увозили Санта-Клауса, завернутого в чехол. Он погиб мгновенно вместе с половиной ребятишек, так стремившихся на него поглазеть. Пока еще никто не мог осознать всего масштаба трагедии.
Мэдди сидела, обхватив руками плечи, в глубине магазина, лихорадочно соображая, как выбраться из ловушки. Что она ни делала перед этим, как ни напрягала мускулы, как ни ломала ногти, ничего не выходило, только перехватывало дыхание и нарастала паника. Потом в темноте, совсем рядом, прозвучал голос:
– Помогите! Кто-нибудь меня слышит?
Голос был слабый, но для Мэдди стал утешением – она здесь не одна.
– Я вас слышу! Где вы? – Пыли были столько, что дышать было почти невозможно. Она повернулась в ту сторону, откуда доносился голос, и прислушалась.
– Не знаю… Ничего не вижу. – Вокруг царила кромешная тьма.
– Вы знаете, что случилось?
– Кажется, на нас рухнул дом… Меня ударило по голове… Вроде бы течет кровь… – Голос был женский. Мэдди опять послышался детский крик. Потом еще чей-то голос, опять крики… Она надеялась на помощь, но пока тщетно. Бетон не позволял расслышать всю ту какофонию звуков, что поднялась снаружи, сирены сотен машин, устремившихся со всего города к месту трагедии. Были задействованы спасатели из Виргинии и Мэриленда. Никто еще ничего не знал, кроме того, что произошел сильнейший взрыв, много убитых и раненых.
– Это ваш ребенок? – спросила Мэдди, снова услышав плач.
– Мой, – ответил слабый голос. – Ему два месяца. Его зовут Энди. – Молодая мать разрыдалась. Мэдди стала бы вторить ей, если бы не шок, притупивший ее чувства.
– Он ранен?
– Не знаю… Я его не вижу. – Мать всхлипнула. Мэдди зажмурилась, пытаясь привести в порядок мысли. Видимо, произошло что-то страшное, отчего рухнул целый дом, но что?
– Вы можете двигаться? – спросила она. Разговор с женщиной позволял не сойти с ума. Она опять попыталась выбраться из завала и сумела расшатать кусок бетона у себя за спиной, хотя он сместился ненамного, всего на несколько сантиметров. Голос доносился до Мэдди с противоположной стороны.