Вояж
Шрифт:
– Наверное… – Но у нее было ощущение, что ее изнасиловали. К тому же на новый гардероб требовалась куча денег.
Как ни потряс ее поступок Джека, он придал ей решимости и сил. Она собиралась с духом перед неизбежной встречей с мужем в понедельник. Мэдди понимала, как трудно будет работать с Джеком, но свою работу любила и не собиралась от нее отказываться.
– Думаю, тебе пора выйти на рынок труда, – сказал ей Билл. – Многие телеканалы оторвали бы тебя с руками и ногами.
– Пока что я предпочла бы сохранить статус-кво, – возразила она. Возможно, это было с ее стороны наивностью, но она не стала спорить.
Но к тому, что ждало ее на работе в понедельник, Мэдди оказалась совершенно не готова. Билл подвез ее – он ехал к своему издателю. Она вошла в вестибюль с биркой на груди и, лучезарно улыбаясь, шагнула к рамке металлодетектора. Краем глаза она заметила главу службы охраны: он ждал ее. Отведя в сторону, объяснил, что Мэдди запрещено подниматься наверх.
– Почему? – удивилась она, решив, что проводятся противопожарные учения. Были еще варианты: угроза взрыва в здании или нового покушения на нее саму…
– Нельзя – и все, – отрезал начальник охраны. – Распоряжение мистера Хантера. Мне очень жаль, мэм, но вам запрещено входить в здание.
Ее не только выгнали, но и объявили персоной нон грата. Если бы охранник ее ударил, это потрясло бы ее меньше, чем его слова. Дверь захлопнулась перед самым ее носом. Она лишилась работы, одежды, от нее отвернулась удача. Мэдди охватила паника – именно к этому Джек и стремился. Ей оставалось одно – купить билет на автобус до Ноксвилла.
Выйдя на улицу, она глубоко вздохнула. Что бы он ни вытворял, ему ее не сломить, сказала она себе. Это расплата за уход от Джека. Она напомнила себе, что не сделала ничего дурного. После всего, что пришлось от него натерпеться, у нее было право на свободу. Но Мэдди мучила себя вопросами: а вдруг она больше не найдет работу, вдруг Билл от нее устанет, вдруг Джек прав и она – ничтожество? Ноги сами понесли ее к Биллу. На то, чтобы дойти до его дома, ушел час. Она добралась туда полностью обессиленная.
Билл уже вернулся домой. Белая как полотно Мэдди, едва увидев его, не сдержала рыданий и, всхлипывая, поведала о случившемся.
– Спокойно, – твердо сказал он. – Успокойся, Мэдди. Все наладится. Джек больше ничего тебе не сделает.
– А вот и нет! Мое место в сточной канаве, как он и предупреждал. В конце концов мне придется убраться в Ноксвилл. – Логика в этих ее словах даже не ночевала, но ей слишком сильно досталось за очень короткое время, поэтому Билла не удивляла ее паника. А ведь у нее были приличные деньги на банковском счете – она, скрывая от Джека, откладывала с каждой зарплаты; у нее был Билл. Но Мэдди все равно чувствовала себя сиротой – именно этого Джек и добивался. Он точно знал, что она будет чувствовать, как вести себя; этого он и хотел. Война началась.
– Никакого Ноксвилла! Никуда ты не поедешь, кроме как к адвокату. Причем не к тому, который кормится с руки Джека.
Когда Мэдди успокоилась, Билл сам позвонил адвокату. В тот же день они вдвоем отправились к нему. Кое-чего он сделать не мог – например, вернуть Мэдди одежду. Зато заставить Джека соблюдать контракт было вполне в его силах. Юрист объяснил, что Джеку придется раскошелиться: он не избежит раздела имущества и штрафа за то, что запретил жене появляться на канале. Адвокат сулил
– Вот так, миссис Хантер. Все зло он уже натворил, вам больше нечего опасаться. Мистер Хантер, конечно, может вас донимать и расстраивать, но от кары ему не уйти. Он – ходячая мишень, человек известный. Мы заставим его заплатить вам щедрые отступные или то, что вам присудят присяжные в суде.
Мэдди, слушая адвоката, счастливо улыбалась, как девочка, получившая на Рождество новую куклу. Выйдя из его кабинета, она взглянула на Билла, готовая рассмеяться, – с ним она чувствовала себя в полной безопасности.
– Прости, что утром меня подвели нервы. Я страшно перепугалась, когда охранник запретил мне войти в студию.
– Могу себе представить! – сочувственно откликнулся Билл. – Надо же было придумать такую гадость! Это в его духе. Не обольщайся: он еще не исчерпал всех возможностей тебе навредить. Надо ждать новых подлостей. Только суд положит им конец. Хотя Джек, возможно, и после суда не уймется. Тебе потребуется выносливость, Мэдди.
– Знаю, – вздохнула она. Одно дело обо всем этом рассуждать и совсем другое – терпеть на собственной шкуре.
Назавтра война продолжилась. Мэдди с Биллом мирно завтракали, знакомясь с газетами, как вдруг она ахнула. Билл с тревогой посмотрел на нее.
– Что теперь?
Глаза Мэдди наполнились слезами. Она отдала ему газету. На двенадцатой странице была маленькая заметка о том, что Мадлен Хантер пришлось отказаться от должности ведущей новостей из-за нервного срыва, вызванного четырнадцатичасовым нахождением под развалинами взорванного торгового центра.
– Боже! – простонала она, глядя на Билла. – Теперь никто не захочет взять меня на работу! Он объявил меня сумасшедшей!
– Проклятый сукин сын! – Билл внимательно прочел заметку и позвонил адвокату. Тот, перезвонив в полдень, сообщил, что они вправе обвинить Джека в клевете. Было ясно, что Хантер пошел ва-банк, преследуя единственную цель – отомстить Мэдди.
На следующий день она посетила занятие группы женщин – жертв домашнего насилия. Никого из них ее рассказ не удивил. Ее предупредили, что дальше будет только хуже и не исключена попытка физической расправы. Руководитель группы объяснила, кто такой социопат и на что он способен. Мэдди узнала в этом описании Джека. Это был человек без нравственных принципов и совести, все выворачивающий наизнанку, преследуя собственные цели и выставляя жертвой самого себя. Вечером она поделилась услышанным в группе с Биллом, и он полностью с ней согласился.
– В мое отсутствие ты должна быть крайне осторожной, Мэдди. Я буду очень за тебя волноваться. Мне хочется, чтобы ты поехала со мной!
Мэдди настаивала, чтобы Билл поехал на Рождество в Вермонт, как собирался. Они расставались на несколько дней. Она решила остаться в городе, чтобы помочь Лиззи устроиться в новой квартире. Дочь приезжала как раз в день отъезда Билла. Мэдди по-прежнему планировала поселиться с ней. Ей нравилось жить у Билла, но не хотелось на него давить. К тому же она ждала сообщений об усыновлении. Зачем мешать его налаженной спокойной жизни? Спешить было ни к чему.