Война 2017. Мы не Рабы!
Шрифт:
Иван почесал небритый подбородок.
— Да, нет. Сам тоже так считаю. Только сам знаешь: "Лес рубят — щепки летят!"
Нам удалось взорвать эшелон с техникой, которые американцы отправили в ремонт. Взорвали в тоннеле. На неделю было парализовано движение. Более десяти американцев погибло. Погибли машинист и его помощник. Русские…
За мной и Иваном началась охота.
Потом мы два месяца непрерывно переезжали с Иваном с места на место. Пытались объединить людей. Не так все просто. И вот когда мы проводили совещание с командирами, а это было в деревне. Она стояла в стороне от основных дорог, обычное вымирающее село. С двух сторон было болото. Проводник,
Нас было тридцать три командира. За многими были отряды и по триста-четыреста человек, за некоторыми — по пять-десять человек. Никто не уклонился от встречи, не сослался на то, что болен, не прислал своего представителя. Как правило, все находились в розыске, за плечами каждого не одна боевая вылазка и уничтоженные враги.
Прав был Иван насчет "психологического заражения". После нас по ближайшим территориям прокатилась волна подрывов, нападений, поджогов на противника.
Американцы метались, бросая силы от одного участка к другому, но все без толку. Не успевали они добраться до одной обстрелянной колонны, как тут же где-то происходило нападение на другой объект. Казалось со стороны, что все происходит по заранее спланированному сценарию, но это было не так. И всем нам, не сговариваясь удалось добиться одного, что америкосы сидели на своих базах, редко выезжая за ее пределы. Зато они стали применять иную тактику. Немало офицеров перешли на сторону врага и влились в новую армию, вернее, пока, бригаду "Русские орлы". Мы внимательно следили за этим формированием. Штат был из пяти полков. По идее полнокровная дивизия, но на взгляд оккупантов, она была бригадой.
Командовал бригадой в прошлом полковник Гудков, сейчас он стал бригадным генералом, по-нашему генерал-майором. Не понятно был статус бригады. Она не входила в состав вооруженных сил России, равно как и Штатов. Тем не менее, штатники требовали, что она вошла в состав МО РФ и финансировалась полностью оттуда. Вооружили их американским оружием. Те кого мы внедрили, докладывали что наравне с физической, огневой подготовкой идет и психологическая, мол мозг "промывают" по высшему разряду. Используют все. От крика и бесед русскоязычных инструкторов до всяких фильмов, а также показывают какие-то непонятные фигуры на экране, голос за кадром внушает необходимость воевать за новый порядок. Устраивают сеансы коллективные, так, например, на собрании отделения или взвода каждый должен всем рассказать по какой причине он пришел в "РО" и готов сражаться не на жизнь, а насмерть с партизанами, т. е. с нами. Благо, что Иван подобрал толковых ребят. Они еще держаться, а то бы могли и "поплыть". Психологическая обработка поставлена на высшем уровне. Это тебе не наши замполиты, на чьих занятиях мухи от тоски засыпали в полете. Как то читал, что, например, у техасцев есть такая психологическая особенность. Ему мало тебя обобрать до нитки. Ему очень важно тебя лично убедить, что сделано все это во имя твоего блага, и ты ему должен быть премного благодарен. Иначе, техасец не сможет насладится всем тем, что отнял у тебя. Не сможет насладиться своей победой и будет продолжать грабить тебя дальше. А когда он понял, что ты ему благодарен, то отпустит на все четыре стороны. Видно и основу боевой психологии обработки новобранцев и положен такой же постулат. И используется он не только при обработки наших мозгов, но и своих же новобранцев. Потому что, как рассказывали многие, они убеждены в правоте своего дела. Не могу сказать, что они умирали с улыбкой на устах, но очень многие умирали стоически, это невольно вызывает уважение. Пусть и враг, но стойкий. Некоторые ломались сразу, ползали, целовали ботинки. Этих убивали брезгливо. Как падаль пристреливали.
Каждый командир, кто пришел на совещание, привел с собой боевое охранение. Сразу договорились, что не более десяти человек.
Конечно, народ бы разношерстный. Пятеро было офицеров. Остальные пришли по разным причинам. Кто по зову сердца, кто лишился бизнеса. Не потому что его отобрали американцы, просто некоторые этнические группировки, заручившись согласием и поддержкой противника или новых властей, лояльных новому порядку, просто отбирали бизнес. И люди шли в партизаны.
Некоторые шли по идейным соображением. Просто обидно было за Землю Русскую.
Интересно было наблюдать за теми кто пришел. Офицеров наметанным взглядом выхватывал из всех. Они были спокойны внешне. Выправка офицерская. И еще. Они не любили обвешивать себя оружием лишним, всякими цацками, как-то две радиостанции, компас, бинокль, целый патронташ ВОГов и пр. Оружие они носили кто просто стволом вниз, либо на шее, один носил на левом плече спереди. Несколько неожиданно, но понятно, с какой целью, хотя, не уверен, что так удобно при перемещении. Ничего, война научит всех и каждого что для него нужно и важно.
На офицерах не было тесаков устрашающего размера типа мачете. У двух я заметил НР (нож разведчика), у остальных не было ножей на форме. И обувь…
У них были ботинки, что состояли на вооружении в российской армии. На остальных — разнокалиберные американские. Не сомневаюсь, что многие ботинки содрали с убитых или пленных. Думаешь, я их осуждаю. Отнюдь! Лозунг 1941 года "Добудь себе оружие в бою!" никто не отменял. Кстати об оружии. У пятидесяти процентов было американское оружие и американские гранаты.
Точно также как и форма. Некоторые были одеты в полностью американский камуфляж, некоторые в смешанный, в соединении со спортивной одеждой.
Я только хотел начать совещание, как по рации сообщили, что к нашему собранию приближается около роты из "РО". По словам дозорных, они шли скрытно, стараясь не нарушить окружающий покой по грунтовой дороге. Машины оставили километров за пять до дороги, и вот пеший переход в десять километров. Вначале разведчики, за нами ударные силы, потом уже основные силы. Около ста человек, конечно немало. Но с учетом того, что нас по ближайшим лесам было спрятано около трехсот наших человек, можно было надеяться на благоприятный исход.
Потом разберемся как они узнали.
Народ толком не познакомился друг с другом, но весть о нападении приняли напряженно.
— Блин! Откуда узнали!
— Измена!
— Ловушка!
— Замануха!
— Сейчас обложат как волков флажками начнут выгонять под выстрел минометами!
У некоторых в глазах читалось желание дать по присутствующим очередь и рвануть!
— Воевали поодиночке, и ничего. Нормально было!
— А тут специально дали собраться до кучи, чтобы завалить!
Некоторые кидали на меня ненавистные взгляды.
Я набрал полную грудь воздуха и гаркнул командирским голосом, полным метала, не вызывающих ни у кого тени сомнения кто здесь главный:
— Тихо, товарищи командиры! Отставить панику! Не ныть и скулить!. Всем подойти сюда! К карте! — я тут же вытащил карту и развернул тот квадрат, где мы базировались.
Подождал, пока все не подтянутся к столу.
— Смотрите, товарищи командиры. Вот мы находимся здесь — остро отточенный карандаш очертил небольшой кружок в деревне, где мы сейчас. — Всем видно? Известно, противник наступает со стороны дороги. Разведка докладывает, что из около роты. Это значит сто-сто тридцать человек. Идут пешком скрытно, значит, тяжелого вооружения нет. Обычное стрелковое. Нас — более трехсот человек. Теперь я задам вам вопрос. Есть смысл отступать или принять бой?
— Бой.
— Конечно, бой!
Народ гудел. Теперь, когда всем стала понятна картина, воспряли духом.
— Тут есть одна проблема. — поднял руку, чтобы было видно кто говорит. Один из офицеров. На вид лет тридцать пять. Немного располневший в талии, но видно, что мужик кряжистый, крепкий. Бывший спортсмен. Накаченная шея, запястье, что мое бедро, ладонь такая, что, кажется, волейбольный мячик спрячет в ней. Кожа на лице продублена солнцем и ветром. Из строевых. Такая кожа получается, когда много времени на полигоне, рядом с техникой, с личным составом. Не из ракетчиков. Та всех командиров я знал в лицо. Не из командиров частей, с теми постоянно встречался на совещаниях и учениях. Значит, командир батальона. Думаю так.