Война богов

Парни Эварист

Г а в р и и л

Затем их сын взошел на отчий трон. Запретный плод срывает дерзко он, Сестру берет в супруги без стесненья.

Б о г — о т е ц

Какой разврат!

Г а в р и и л

Епископ принужден Бранить его за грех кровосмешенья: «Тебе придется жариться в аду!» «За пустяки? Тогда кропить довольно Меня водой; уж лучше вновь пойду К своим богам, чье сердце сердобольно». И он Христу молиться перестал, А вместе с ним народ забастовал. Но охладел король к супруге вскоре. К нему монах явился и сказал: «Меня господь сурово наказал За ваше маловерие, о горе!» «Возможно

ли?» — «Увы, то не был сон. Пришел апостол Петр, вооружен Увесистой и суковатой палкой; Исколотил меня нещадно он. Вот синяки... Ужели вам не жалко? Я пострадал, зато господь отмщен». «А ты не врешь?» — «Сочтите все ушибы!» «Да, вижу я. Ну, в монастырь вернись И своему святому помолись: Пусть на меня не гневается, ибо От идолов я отрекусь опять, К обедне вновь начну ходить исправно». И весь народ за ним вернулся вспять.

Б о г — о т е ц

Как? Колотить монаха? Презабавно! Поведай, Петр; ужель твоей клюкой Был сей монах иэбит ночной порой?

А п о с т о л П е т р

Да, господи.

Б о г — о т е ц

Поступок нелогичный: Был виноват во всем король двуличный, Его и нужно было наказать, А не монаха.

А п о с т о л П е т р

Средство было смело, Однако же успех оно имело.

Б о г — о т е ц

Ну, ладно, ладно! В рай беднягу взять.

Г а в р и и л

Вот Карл Великий — чуть не прозевали! Творить умел он тоже чудеса Не хуже этих... Забрались в леса Саксонцы и креститься не желали: Их заблужденьям не было числа; Часть этого упрямого народа Он истребил за два или три года; Другая часть крестилась и легла К его стопам, их иногда кусая. С мечом в руках он воздвигает крест, И грабит, и сжигает все окрест, Всех непосильной данью облагая. Вот альбигойцы из соседних мест...

В е с ь к л и р

Убейте их! Искорените ересь!

Г а в р и и л

Раймонд, спасти их души вознамерясь (Хотя им всем погибнуть суждено), Боролся с Римом. Но уже давно, Согнувши выю, ставши на колени, У папских ног вымаливает он Прощение... Он папою прощен, Хотя его и разорила пеня. Испании отдельно честь воздам! Религия неумолимо-злая Особенно неистовствует там, Всеобщее вниманье привлекая. Там не спешит ревнитель веры в бой, С оружием идя навстречу смерти; Войны там не ведется никакой, Нет никаких опасностей, поверьте! Там убивать не любят второпях, Убийцы величавы и суровы. Вот собрались служители Христовы Двумя рядами, в длинных стихарях. Богатые жиды, а также мавры, Опять-таки богатые вельми, Еретики с их женами, детьми, Закованы, шагают под литавры. И палачи, блюдя церемоньял, Их на костры торжественно возводят. Поют Те Deum [6] ; на балконы всходят Король и свита, и гремит хорал. Ханжи из ближних делают жаркое, И смрад костров заменит фимиам...

6

Тебя, бога, [хвалим] (лат.).

Б о г — о т е ц

Принять ли поклонение такое?

Х р и с т о с

Ну, придираться нечего к друзьям, Которые в усердье слишком рьяны.

Г а в р и и л

От казней этих богатеет Рим; Вс? новые, обширнейшие планы Лелеет он, тщеславием томим. Стремится европейские пределы Поработить, чтоб замки и уделы Навек к монахам перешли простым. Пришел из Палестины пилигрим; К местам святым зовет на поклоненье, Места святые славословит он; Их, дескать, взяли нехристи в полон, Места святые ждут освобожденья... На Азию Европа поднялась: Спешат в поход крестьяне, горожане, И дети их, и жены, и дворяне, Нашив на платье крест и помолясь. Охотно крест убийца нацепляет: Преступникам прощенье он дарит, От долга должника освобождает И все грехи заране отпускает; На небесах за теми, кто убит, Он теплое местечко закрепляет. Но крестоносцы по уши в долгах; К кому ж, как не к монахам, обратиться? И за гроши пронырливый монах Скупает все, непрочь и побожиться: «В накладе я, ей-ей, не в барышах!» Прощайте, родовые замки, башни, Угодия: леса, луга и пашни, Все без остатка церковь поглотит. О рыцари! Вам не нужны именья, Вас Азия обширная манит. Она по праву вам принадлежит: Провинцию получит во владенье Любой из тех, кто знатен, именит. Там офицеры станут королями, Солдаты станут графами, князьями! Бесстыдные блудницы и плуты, Фигляры, скоморохи и шуты Отважных рыцарей сопровождают. Идет молва о воинстве креста: Сменяют там обжорством дни поста, Хулу вслед за молитвой изрыгают, Евреев убивают, басурман, Для выкупа хватают христиан, Идут в собор, запачканные блудом, И на грабеж спешат от алтарей; Насилуют и женщин, и детей, Терзаемые похотью, как зудом. Йерусалим взят — новая резня...

Б о г — о т е ц

Вот зрелище! Глядите, как рыдают В одних сорочках женщины, стеня. Убийцы из окошек их кидают На улицу, где копья ожидают, И груды тел растут день ото дня.

С в. К а р п

Где ж видано, чтобы жидов жалели?

С в. Г в е н о л и й

Их заживо сжигают, в самом деле.

Г а в р и и л

Взгляните, как из чрева матерей Вырезывают маленьких детей.

Д е в а М а р и я

Вот ужас-то! Как это вы стерпели?

Б о г — о т е ц

Таков обычай набожных людей.

Г а в р и и л

Хватает деву юную злодей, И страсть свою бесстыдно утоляет, Затем кинжал ей в сердце погружает. Как, эту жертву богу предлагать? Замаранный и кровью, и развратом, Господень гроб идет освобождать.

Х р и с т о с

Я победил! Хоть и людьми, и златом Европа обеднела на века Свободен гроб мой! Этим результатом Доволен я.

Б о г — о т е ц

Теперь нет уголка, Где б новые порядки не вводились: Эммаус, Кана сразу превратились В баронство или даже в майорат. Капернаум стал графством, говорят... Привет, привет, виконт Иерихонский, Князь Вифлеемский, герцог Елеонский!

С в я т о й д у х

О Магомет! Не спас ты басурман: Кто верх берет? Тиара, не тюрбан.

Г а в р и и л

И как еще! Она свои владенья Расширила, сумела сохранить, Сумела всю Европу расчленить, Посеяв в ней и смуты, и волненья, И над царями начала царить. Смиренный пастырь и служитель бога Владыкой стал, и у владыки много Детей внебрачных, фаворитов, шлюх... Их содержа, народ бранится вслух.

Х р и с т о с

Какой контраст! Я нищим был когда-то. Наместник мой живет весьма богато.

С в. П е т р

Хотя себя я сметливым считал, Давно меня преемник обогнал.

Г а в р и и л

Вот Александр, любивший сладострастно Родную дщерь. Чтоб ею обладать, Убил он зятя: «Сам себе я зять!»