Война – дело семейное. Перехват
Шрифт:
– Что это такое? – спросила, заметив, что усики заканчиваются круглыми присосками. Причем не обычными пластиковыми, а с крошечной иглой в центре. Не скажу, что боюсь уколов, но это же Тант! В его руках любая игла выглядит устрашающе.
– Ретранслятор, – объяснил мужчина, усаживаясь на табурет лицом ко мне.
– Что он делает?
Волк сделал задумчивое лицо.
– Никому не скажешь? – спросил тоном прожженного заговорщика. – Ретранслирует!
Я скрежетнула зубами:
– Ну-ка повтори еще раз, почему я должна обучаться именно у тебя?!
Совсем забыла сказать: исключительно
– Ты ведь знаешь, что волчата очень легко меняют форму? – распутывая провода, принялся объяснять Тант. Я кивнула: то, что дети – своеобразные трансформеры, у которых одно обличье перетекает в другое безболезненно и мгновенно, общеизвестный факт.
– И тебе также известно, что до рождения ребенка именно мать-волчица руководит сменой его ипостаси? – продолжал допытываться Тант. Я снова кивнула, потому что знала, что есть женщины-оборотни, которые предпочитают вынашивать и рожать детей в обличие зверя. Они считают, что так их организм испытывает меньший стресс. Ребенок, разумеется, меняет форму следом за матерью. Волчица не может родить человека. Да и наоборот такое вряд ли получится.
Тант распутал наконец провода ретранслятора, взял одну из двух присосок и приложил к своей шее под скулой:
– Когда мы совсем юные, мы способны менять форму по приказу извне. Потом, со временем, учимся сами управлять этим процессом, и навык теряется. – Волк взял вторую присоску и потянулся к моей шее, но я отшатнулась с такой прытью, что едва не свалилась с кресла. – Не бойся, Джейн. Это совсем не больно.
«Не важно, насколько это больно, но к моей шее ты больше не прикоснешься!» – подумала я и отобрала у него второе крепление. Своей рукой поднесла к месту на стыке уха и скулы, прижала и почувствовала, как тонкая игла прошивает кожу. Однако уже в следующий миг неприятные ощущения исчезли: игла была обработана обезболивающим препаратом.
– Ретранслятор позволит мне отдавать тебе приказ на превращение, – сказал Фенрир, заметив, что я уже расслабилась после укола. – Он станет блокировать сигналы твоего мозга, а вместо этого начнет получать их от моего и передавать тебе. А еще он позволит мне получать ответную реакцию твоего организма. Поскольку твои нервные окончания также будут передавать сигналы мне – в обход тебя.
– То есть ты будешь чувствовать мою боль? – недоверчиво уточнила я.
– В отличие от тебя, мне знаком процесс превращения. Потому я смогу не менять форму махом, разрывая мышцы и захлебываясь от боли, а делать это постепенно, с каждым днем трансформируя их чуть сильнее, до тех пор, пока ты не перевоплотишься полностью. Это, конечно, тоже не самый приятный процесс, зато куда более щадящий.
– Но зачем тебе это? – еще сильнее нахмурилась я. – Я имею в виду: неприятные ощущения, время, которое ты потеряешь, обучая меня, и все такое?
Тант пожал плечами и ввел на панели
– Одно из двух, – сказал он с улыбкой. – Либо я идиот, либо ты – моя волчица, которой я хочу помочь.
– Все ясно. – Я откинула голову и на всякий случай прикрыла глаза, готовясь начать тренировку. – Ты – идиот.
Сказать по правде, это была одна из наиболее легких тренировок в моей жизни. В какой-то момент, в самом начале, я задремала, а когда очнулась, Тант сообщил, что на сегодня мы закончили. И отключил ретранслятор. Только тогда я почувствовала дискомфорт: ныли мышцы и связки, не привыкшие к нагрузке. И еще, совсем немного, кости. Но это была приятная боль, которая свидетельствовала о том, как много я сегодня сделала, чтобы добиться цели.
А вот Тант представлял собой жалкое зрелище. Даже после схватки с Касиусом он выглядел лучше. Нет, волк не был покрыт ссадинами и кровоподтеками. Но он был попросту истощен.
Когда я открыла глаза, Фенрир сидел на своем табурете сгорбившись, тяжело дышал и так медленно скручивал провода ретранслятора, будто любое, даже самое незначительное, движение давалось ему непросто. Холеное лицо было мокрым от пота. Волосы слиплись, несколько прядей упало на высокий лоб. На рубашке вдоль позвонка и на груди проступили крупные влажные пятна. На мгновение я попыталась представить на месте Танта свою мать и поняла, что она, скорее, откажется от идеи заполучить в семью аристократа, чем согласится стать моим учителем.
– Как прошла тренировка? – поинтересовалась я, опуская ноги на пол.
Волк перевел на меня усталый взгляд:
– Для первого раза – неплохо.
– Когда будет следующая?
Тант задумался с таким видом, будто пытался просканировать свой организм и понять, когда он будет готов повторить сегодняшний подвиг.
– Через день, – ответил наконец.
– Хорошо, – кивнула я, спрыгивая с кушетки. – Раз мы закончили, я могу идти?
– Да, – кивнул Тант, снова опуская глаза на устройство в своих руках. – Можешь переодеться в комнате медперсонала дальше по коридору.
– Отлично, – обрадовалась я, подхватила комбинезон с ботинками и быстрым шагом направилась к выходу.
Не дошла совсем немного: система даже успела зафиксировать мое приближение и предупредительно распахнуть дверь. А я остановилась на пороге, словно ударившись в невидимую стену, на секунду замерла и оглянулась через плечо. Волк как раз поднялся с табуретки, чтобы распахнуть дверцу шкафа и аккуратно положить на место ретранслятор. А потом, не оборачиваясь, схватил одной рукой полу своей рубашки и стянул ее через голову, не расстегивая.
«Черт подери! – выдохнула я, не в силах отвести глаз от его мокрых от пота, но таких красивых рельефных плеч. Второй раз они заставили меня, как глупую двадцатилетнюю девчонку, задержать вдох. И это мне совсем не понравилось. – Почему я сразу не ушла?!»
И сама же ответила на свой вопрос: потому что я должна была кое-что ему сказать. Даже несмотря на то, что вся эта тренировка была его идеей, а в ее результатах он заинтересован куда больше меня.
– Спасибо, – проговорила негромко и даже как-то неуверенно.