Война диверсантов
Шрифт:
– Плюс бывшая метеостанция, – вставил Ефимов, – на которой наверняка сохранилось оборудование для работы с метеорологическими спутниками. Кстати, я видел там спутниковые тарелки.
– Какие еще тарелки? – не сразу сообразил Демидов.
– Ну, в смысле антенны, – пояснил радист. – Причем не одну, а несколько. Разных размеров.
– Так, так, так, – продолжая сжимать виски, проговорил Локис, – кажется, пазлы складываются в картинку. Станция со спутниковым оборудованием, пятеро «духов», стремящихся в ущелье, высокоточный минометный обстрел через полтора часа после того, как мы им помешали спуститься
– Не один ты такой догадливый, – проворчал Демидов. – До меня тоже кое-что дошло.
– И что же именно? – поинтересовался Володя, сощурив глаза.
– Что забрались мы, – веско проговорил Купец, – сами того не ведая, в центр осиного гнезда. И что где-то в том ущелье у них схрон с оружием. Чиж, ты сколько растяжек поставил?
– Три штуки, – быстро ответил Чижиков и тут же добавил: – Одна уже сработала.
– Значит, осталось еще две, – потирая лоб, пробурчал Демидов. – Действительно, соваться в темноте им не резон.
– А я что говорю, – поддакнул Митрич, поправляя сползающий с колен карабин. – Это ж каким дураком надо быть, чтобы ночью разминирование производить?
– Обстрел начался, – проговорил Демидов, не обращая внимания на старика, – часа через полтора, после того как мы их спугнули. Значит, рации у них нет, и минометная батарея находится километрах в пятнадцати к юго-востоку от нас. Может, прогуляемся до них?
– Не вижу смысла, – возразил Локис. – Во-первых, мы не знаем, сколько их там сидит. Рискуем нарваться на большие неприятности. А, во-вторых, если я что-то понимаю, это уже территория Грузии. Верно ведь, Митрич?
– Там теперь сам черт ногу сломит, – нехотя ответил старик. – Они границу без конца меняют. А ты, паря, прав, – кивнул он Локису, – батарею искать смысла мало. Да и нет там никакой батареи. Всего два миномета лупили. Полевые, немецкие, пятидесятимиллиметровые. Он весит всего-то килограммов пятнадцать, не больше. Так что им позицию сменить, что для вас высморкаться, отстрелялись – и привет. Вы лучше проверьте, какие-такие орлы на станции поселились. Да и ущелье надо бы проверить еще разок. Зачем-то же они туда лезли…
Разведчики переглянулись.
– А ты, Митрич, не так прост, как кажешься, – покачал головой Демидов. – И законы разведки знаешь, и в оружии разбираешься… Странно все это.
– Чего ж тут странного, – развел руками старик, – я ж в этих горах воевал в Отечественную. Командир взвода горно-стрелковой разведки…
Глава 10
Зураб Гудериани нервно скомкал сигариллу и со злостью швырнул табачную шелуху на землю. Кто-то вставлял ему палки в колеса. Срыв в Карачаево-Черкесии двух, в общем-то, простых акций устрашения взбесил его до предела.
Зурабу казалось, что он продумал все, до мельчайших деталей, что никаких неожиданностей не может быть по определению. Большое, считал Зураб, должно начинаться с малого. Именно так он всегда планировал все свои операции. За несколько лет своей диверсионно-бандитской жизни ни одна из них не срывалась. Когда-то, учась в военном училище, Гудериани очень подробно изучал тактику ведения партизанской войны. Больше всего ему понравилось, как это было организовано у батьки Махно. Зураб считал, что
После того как распался Советский Союз, Зурабу пришлось уйти из армии. Именно тогда у него впервые возникла мысль создать нечто подобное тому, что было на Украине в Гражданскую войну. Его мечты сбылись только через два года, во время конфликта с Абхазией. Тогда было так много неразберихи, что создать любое вооруженное формирование не представляло большого труда. Было бы желание. А желание у Зураба было. Он старался отбирать таких же, как и он сам, профессионалов, оставшихся не у дел. Хотя не брезговал «собирать» и обычное «пушечное мясо», которое тоже было необходимо в определенных случаях. Не обращал он внимания и на национальность. Вот только как использовать собранную «армию», еще не знал. Помог случай.
Однажды Зураба пригласил к себе криминальный авторитет. «Вор в законе» без лишних разговоров предложил Гудериани работать на него. Зураб согласился не раздумывая. Авторитет платил как за работу, так и за простой. Это устраивало всех. Сравнительно быстро Гудериани приобрел авторитет в криминальном мире. И хотя воровской короны не имел, босс к его мнению прислушивался.
Идея взять под контроль весь туристический бизнес в Карачаево-Черкесии получила одобрение на очередном воровском сходняке. Гудериани активно взялся за подготовку. Он понимал, что тот простой способ, который ему предлагали – убрать старого смотрящего и поставить на его место своего человека, – не годился. Воров из Грузии попросту не пригласят на «выборы», а значит, они не смогут повлиять на решение сходняка. Надо было придумать нечто такое, чтобы российские воры сами отказались от этих республик. Ну а для того, чтобы прибрать к рукам бесхозное добро, много ума не надо. Была, правда, велика вероятность того, что это спровоцирует большую воровскую войну, но она только на руку. В мутной воде всегда удобно ловить рыбку, а крови Зураб давно не боялся. И вот, когда он был готов нанести главный удар, неожиданно начались какие-то сбои…
– Так ты говоришь, что вас кто-то обстрелял, когда вы входили в ущелье? – в очередной раз спросил он одного из своих боевиков.
– Сначала Гиви задел растяжку, – ответил тот. – А потом начали стрелять.
– Сколько их было? – резко спросил Гудериани.
– Мы не видели, – признался тот, – они установили дымовую завесу… Но Ашот говорил, что заметил только одну точку. Кажется, пулеметную.
– Что значит «кажется»?! – взвился Зураб. – Вы что, не можете отличить пулемет от автомата? Какой был пулемет?
– РПК. С трассирующими пулями. Но я уверен, что был еще и автоматчик.
Зураб, набычившись, посмотрел на говорившего. Сообщение о том, что кто-то пытается помешать его планам, было для него не просто ошеломляющим – оно выбивало Гудериани из привычного рабочего ритма. Но самое главное, неизвестность заставляла его нервничать, а это не только вредило осуществлению задуманных планов, но и вообще грозило сорвать их. А те, с кем Зурабу приходилось общаться последние двадцать лет, ошибок не прощали. К тому же он не был «в законе», а значит, его жизнь ничего не стоила.