Война для Господа Бога

Тё Илья

– Но на Ташских болотах мы справились и без рва!

Трэйт в ответ лишь покачал головой.

– На Ташских болотах, сынок, нам, можно сказать, повезло. Кирасиры наступали неорганизованно, отдельно от своей пехоты, без поддержки орудий. Но главное – их было не много, закованных в латы кавалеристов, всего один полк. Здесь же – почти треть армии. Весь цвет эшвенской нации! Даже если мы построим нашу армию очень глубоким строем, Бавен наверняка пробьет его, поскольку кирасир у него слишком много. К тому же для большинства наших бойцов это первый бой, и никто из новобранцев не видел настоящей кавалерийской атаки. Они могут не выстоять против наседающих

профессионалов! Вспомни ташскую рубку, ты ведь стоял там в первых рядах! – Старик помотал головой и взмахнул рукой, сжав кулак. – Завтра я построю полки, и мы будем драться, – повторил он затем, – но кроме пик и мечей, мне нужно кое-что еще. Уверенность, господин Апостол, и если хочешь – откровение, чудо! Когда-то ты предложил мне создать смешанные полки и драгунскую конницу. И я хочу услышать твое мнение по поводу будущей схватки. Не предсказание, нет! Быть может, в мирах демиургов есть ответ на мои вопросы? Нечто такое, что завтра даст нам шанс на победу более верный, чем сильный дух солдата, его штык и картечь кулеврин?

Гордиан понял. Он медленно покивал и задумался, перебирая в памяти все, что ему было известно о полевых сражениях древних армий. Несколько минут вслед за этим они ехали молча, проплывая на своих скакунах вдоль бесконечных солдатских рядов, мимо изготовившихся к сражению алебардщиков, стрелков с мушкетами и пикинеров. Затем бывший бог чуть-чуть осадил коня и повернулся к Трэйту:

– Скажите, мастер Трэйт, вы слышали что-нибудь о редутах и вагенбурге?

– Нет, абсолютно ничего. Что это такое?

Гордиан пожал плечами.

– Тогда велите бойцам подниматься, – усмехнулся он, – не знаю, нужен ли будет завтра нашей армии Тринадцатый пророк, но вот военный инженер и множество землекопов ей понадобятся точно!

* * *

В следующие часы бойцы Армии Свободы отложили мечи и алебарды, сложили аккуратными пирамидками свои мушкеты и пики и, поплевав на ладони, дружно взялись за лопаты.

Работа велась без сна и перекуров. За несколько часов сервы спешно возвели на узком перешейке, образованном холмами и великой рекой, пять странных земляных укреплений, названных Гором «редутами». Каждый редут представлял собой маленькую смешную крепость ромбовидной формы, со рвом и валом всего метр-полтора высотой. Вместо традиционных для настоящих крепостей бойниц, на земляной насыпи, служившей для редутов стеной, были сделаны углубления, куда Гор поставил не только кулеврины и мортиры для навесной стрельбы, но и тяжелые осадные картауны.

Обычно использовать картауны в поле невозможно, поскольку они не имеют колесных лафетов, ведь те просто не выдерживают выстрелов этих чудовищ! Картауны стреляют лежа на огромных деревянных колодах, укрепленных на валах вокруг осаждаемой крепости. В поле же валы никто не копал. Однако в редутах, валы определенно имелись, а значит, ограничение на использование тяжелых орудий отсутствовало.

– Странная штука, – сказал Трэйт, глядя на растущую прямо на его глазах линию земляных ромбов, протянувшихся поперек поля, – их размещение напоминает мне сухопутный таран!

Действительно, редуты стояли параллельно дороге и реке, а значит, перпендикулярно к предполагаемой линии сражения. Не вдоль оборонительной линии, а поперек нее!

– Никогда не видел подобного расположения укреплений, – продолжил Трэйт, – эта линия должна разрезать атакующие порядки противника как корабельный таран – борт вражеского корабля. Интересно, но необычно. Непонятно!

Гордиан сдержанно усмехнулся.

– Видите

ли, сэр, – сказал он, – суть редутов на самом деле не в том, как они расположены, а в том для чего.

– И для чего же? – прищурился Трэйт. – Это же очевидно. Для пассивного разрыва наступающих колонн, для обороны. Для того чтобы защищающие насыпь слабосильные мушкетеры смогли противостоять атакующим латникам, используя преимущество высоты?

Гордиан помотал головой.

– Не совсем, мастер Трэйт. – Он посмотрел сквозь насыщенный влагой воздух куда-то в туманную даль. – Редуты – это не укрепления для защиты пехоты, сэр. Прежде всего это позиция для удара артиллерии. Мы не станем здесь защищаться, сэр. Мы атакуем отсюда чугунными ядрами и огнем!

Между тем, пока сервы копали, королевские солдаты спешили по тракту, навстречу к ним. Делая ставку на мобильность своих полков, Бавен, как мог, погонял бойцов, рассчитывая настигнуть противника до конца светового дня. Карательная армия имела больше кавалерии и тащила за собой более компактный обоз. Однако обоз у Бавена все же имелся, и это означало, что средняя скорость марша королевского воинства равнялась скорости телеги на грунтовой дороге, а вовсе не летучего рейтара на добром скакуне.

В результате королевская разведывательная кавалерия, не имевшая возможности отрываться от основных сил более чем на несколько километров, вышла к позициям повстанцев уже под вечер и была встречена редким мушкетным огнем из ближайшего редута. От скорого ночного марша и тяжелых земельных работ сервы сильно устали, а потому постреливали вяло. Кавалеристы, впрочем, измотанные скачкой, также не горели желанием брать странную земельную насыпь приступом и отошли.

Спустя еще пять часов подтянулась остальная королевская армия. Бавен с легким удивлением посмотрел в трубу на странные сооружения посреди поля и затем, не насилуя более свой мозг, велел становиться на ночлег, поскольку ввязываться в непредсказуемую ночную схватку пеших полков, имея столь значительное превосходство в кавалерии, представлялось бессмысленным.

Весь день Гор руководил работами непосредственно на редутах. Предполагалось, что завтра здесь встанут смешанные полки, а не его стрелковая дивизия, поскольку укреплениям предстояло не только стрелять, но и защищать свои валы в рукопашную против королевских латников – алебардщиков и пикинеров. Однако контролировать строительство насыпей и рытье валов мог только он, ибо ни один из инженеров Эшвена никогда не строил ничего подобного на полях сражений. Конечно, и сам Гордиан никогда не видел ничего подобного в реальности и был вынужден опираться в процессе сооружения укреплений лишь на свои весьма скудные теоретические знания по военной истории и личную смекалку. По счастью, их вроде бы пока хватало.

Отметив плашками ромбовидный силуэт всех пяти редутов, Гор следил, как в земле появляется сначала ромбовидный ров, а затем, сразу за рвом, укрепленная камнями, глиной, палками и широкими лентами из разрезанных плетеных корзин, насыпь-вал с углублениями для орудий. Затем неподъемные картауны, длинноствольные и узкие кулеврины расставлялись по фронту укреплений, а бочкообразные мортиры с картечью – немного в глубине, поскольку били навесом.

Копать было трудно. Не раз и не два Гордиан сам брался за лопату, пока тот или иной офицер не срывал его с места, чтобы получить указания по работе в другом редуте. И хотя непосредственно рытьем земли он занимался меньше любого из своих солдат, к вечеру у него практически не разгибались руки и спина.