Война двух королев

Арментроут Дженнифер Ли

Поппи вдруг оказалась передо мной на коленях, двигая слегка шершавым полотенцем по моей левой ноге. Ее голова... черт, она была прямо там. В дюймах от моего члена, и я никак не мог проигнорировать это. В горле пересохло. Она медленно провела полотенцем вверх, по внутренней стороне моей ноги. Вверх и вверх. Меня пронзила сильная дрожь предвкушения. Тыльная сторона ее руки коснулась моей груди, и все мое тело сжалось.

Она перешла на другую ногу, ее черты лица были совершенно безмятежны. Невинные. Как будто она понятия не имела, что сделало это прикосновение. Чушь. Она знала. Небольшой изгиб в уголке ее губ сказал мне об

этом, когда она начала медленное, мучительное восхождение по моей ноге.

"Поппи", - предупредил я, прекрасно понимая, что если она продолжит, разговор будет последним, о чем я думаю. Черт, это уже быстро становилось таковым.

"Хм?" Она провела полотенцем по задней поверхности моего бедра.

"Я уверен, что ты не в курсе..." Я зажал челюсть, когда ее рука снова провела между моих ног.

"Не знаешь о чем?" - спросила она, ее дыхание ласкало плоть моего бедра.

"О том, что ты делаешь", - хрипло сказал я.

Сбросив полотенце, она положила руки по бокам обеих моих ног и посмотрела на меня сверху. Ну, не до конца. Взгляд Поппи не прошел дальше моего твердого члена. Ее взгляд. То, как разошлись ее губы. Ее раскрасневшиеся щеки. Все это не помогало мне следить за ходом моих мыслей.

"Я точно знаю, что делаю", - сказала она, проводя руками по бокам моих ног.

"И что именно ты делаешь?"

"Показываю тебе, насколько ты достоин".

Я открыл рот, но она потянулась выше и прижалась губами к старому шраму на моем бедре. Клеймо, которое никогда не исчезало.

Тот поцелуй.

Он разрушил меня.

И она не остановилась на этом. Эти мягкие губы провели дорожку по моему бедру. Я был твердым как камень, а она еще даже не коснулась меня. Не совсем. Такая реакция не имела ничего общего с отсутствием секса в последние несколько недель. Меня хватало намного, намного дольше. Это пробивающее все нутро вожделение было связано только с ней.

Поппи отстранилась настолько, что я увидел румянец на ее носу и щеках, когда она обхватила пальцами основание моего члена. Задыхаясь от ее имени, я чуть не кончил прямо там.

Изломанные зелено-серебристые глаза встретились с моими, когда она провела рукой по моей длине. "Я люблю тебя, Кас".

"Всегда?" Я выдохнул.

"И навеки". Ее голос стал гуще, когда она медленно провела ладонью вдоль меня. "Потому что ты достоин".

Я дрожал, мои руки раскрывались и закрывались по бокам. На моем лбу выступила слабая капелька пота, когда она снова провела ладонью по моей длине. Ее движения были медленными и осторожными. А ее рот... черт возьми. Ее горячее дыхание дразнило головку моего члена. Она еще даже не взяла меня в рот, но я уже чувствовал знакомое свертывание в основании позвоночника, глубокое сжатие. "Я поверю всему, что ты сейчас скажешь".

Ее смех был легким, дразнящим головку моего члена. "Поверь. Потому что если бы это было не так?" Эта рука продолжала двигаться, медленно, уверенно и горячо. "Я бы не стояла перед тобой на коленях".

"Нет. Ты бы не стояла", - задыхался я, не в силах держать руки по бокам. Я коснулся ее щеки. Провел пальцами по ее шелковистым волосам. "Но это забавно".

"Что именно?"

"Может, это не я стою, но это я все еще кланяюсь тебе".

Ее улыбка была широкой, и кожа в уголках ее глаз морщилась. И, боги, эти улыбки... они были слишком редки. Слишком изысканными.

"Заслужил", - прошептала она.

А потом она взяла меня в рот.

Мой возглас был грубым, эхом разнесся по маленькой комнате. Возможно, по всему чертову зданию. Мне было все равно. Весь мир сосредоточился на ощущении ее рта, на скольжении ее языка, когда она продолжала двигать рукой, обрабатывая меня с искусным совершенством.

Но я сохранял спокойствие. Я не дергал ее за волосы. Я не трахал ее рот. Я не...

Поппи взяла меня глубоко - глубже, чем я думал - и сосала. Мои бедра дергались. Моя рука крепко вцепилась в ее волосы. Я почти поднялся на кончики пальцев ног. "В какой, черт возьми, главе дневника мисс Уиллы это было?"

Ее смех был гулом, который едва не сломил меня, и я почувствовал, как учащается ее пульс и дыхание. Она наслаждалась этим, находя удовольствие в том, чтобы доставить мне удовольствие. И это было мощным афродизиаком. Мои бедра задвигались. Я не мог остановить себя. Моя рука опустилась на ее затылок. Голова откинулась назад, я задрожал. Ничего. Ничто по сравнению с ней. Я был близок, напряжение становилось все сильнее. Мои толчки стали менее поверхностными, менее нежными.

Застонав, я вырвался из ее рта. Ее рука на моем бедре напряглась, но я не оставил ей выбора. Я поднял ее на ноги и поднес свой рот к ее рту. Она почувствовала вкус фруктового напитка, который подавали вместе с тушеным мясом. Я поддержал ее, поднимая одолженную тунику.

"Ты должна гордиться мной", - сказал я, когда мы разошлись достаточно далеко, чтобы я смог стянуть рубашку через голову. "Я не порвал ее".

Ее смех был моим личным солнцем. "Очень горжусь".

Я повел ее к кровати, представляя, как я устроюсь между ее пухлыми бедрами и погружусь в нее, танцуя в моей голове. Но Поппи положила руки мне на плечи и повернула меня.

Толкнув меня в зад, а затем на спину, она забралась на кровать, поставив колени по обе стороны от моих бедер и усевшись на меня.

"Черт", - задыхался я, мое сердце колотилось.

Ее волосы упали вперед, скользнув по моей груди, и она потянулась между нами, нащупывая мой член. Я даже не знаю, что я сказал, когда почувствовал ее влажное тепло на головке своего члена. Возможно, это была молитва. Мои руки легли на ее бедра, поддерживая ее, когда она начала опускаться, дюйм за дюймом, сладкий, горячий дюйм. Я боялся, что все закончится еще до того, как она полностью сядет.

"Боги", - вздохнула она, напрягаясь, когда наши тела встретились. Пальцы на моей груди впились в нее. Мягкий женственный звук вырвался из ее уст, когда она медленно вынула член, оставив только кончик, и снова опустилась вниз.

Поппи продолжала захватывающие дух подъемы и спады, находя свой ритм и угол наклона. Ее спина выгнулась дугой, когда она раскачивалась надо мной.

Мне нравилось контролировать. Я всегда был таким. Но с Поппи... смотреть, как она находит свой путь, как она живет и любит без стыда? Ничто не было более сильным. Более сокрушительным. Я бы с радостью отказывался от контроля снова и снова ради этого - ради нее.

Но потом она начала по-настоящему двигаться.

Быстрее. Сильнее. Я встретил ее движения, пальцы погрузились в плоть ее бедер. На ощупь она была скользкой и тугой, когда она сжимала мой член. Вид ее - ее полные груди, изгиб талии, складки на бедрах и вся эта раскрасневшаяся плоть - стал для меня губительным.