Война этажерок
Шрифт:
Неизвестно что бы смогла сотворить эта батарея с тянущейся по дороге вереницей повозок и плотными колоннами пехоты, но вернувшаяся после пополнения боекомплекта вторая четверка У-2Б тут же навалилась на нее, заставив замолкнуть минут на десять, а после один из бипланов навел на уцелевшие орудия, пополнившие боекомплект штурмовики, что не успокоились, пока не покрошили из пулеметов всех принявшихся разбегаться в стороны артиллеристов. Но к тому моменту взять свою кровавую дань с русской армии они уже успели, накрыв колонну 30-го пехотного полка.
Путь, проложенный отрядом прорыва и продвигавшимся вслед за ним полком, наглядно показывал, что каждый километр давался отнюдь нелегко. Двигавшийся вместе с арьергардом генерал-лейтенант то и дело провожал тяжелым взглядом десятки лежащих вдоль дороги и на ближайших полях тел русских солдат, убирать которые было попросту некому и некогда. Армии практически не было дела до мертвых даже во время наступления, что уж было говорить теперь! А судя по доносящимся спереди приглушенным
И так паршивое настроение испортил вид свежих огромных воронок от тяжелых снарядов и валяющегося недалеко от одной из них колеса бронеавтомобиля. Оценив размер воронки, он предположил, что один из броневиков разорвало на части прямым попаданием, но кроме колеса и какой-то изогнутой железки лежащей несколько в стороне, прочих обломков, которые, несомненно, должны были остаться, обнаружить не удалось, что позволяло надеяться на лучшее. Впрочем, надежда, как появилась, так и завяла, стоило взгляду пройтись по ближайшему оврагу, в котором обнаружились аж две разбитые боевые машины. Две машины. Две машины из четырех. Невысокая цена для спасения его дивизии, но, несомненно, тяжелая потеря для броневзвода. Впрочем, опускать руки совершенно не следовало. Впереди все еще продолжали стрелять, в том числе и из орудий, так что, не смотря на потери, шанс вывести из окружения основные силы все еще оставался весьма высоким.
В конечном итоге лишь благодаря встречной атаке батальонов 6-й дивизии выходящим из окружения силам удалось прорвать последнюю линию обороны немцев и покинуть этот коридор смерти. Впрочем, после соединения войск оба уцелевших броневика совместно с пехотой и налетающей временами авиацией еще на протяжении трех часов удерживали узкий коридор, по которому выходили части, после чего натиск основных сил I-го резервного корпуса оказался столь велик, что русским частям пришлось отойти обратно на свои позиции. Не смотря на понесенные потери и сотни брошенных на произвол судьбы раненых, 15-й и 13-й корпуса смогли выскользнуть из ловушки и даже удержаться на позициях у Нейденбурга, не смотря на воцарившийся в тылу хаос. Зато они едва ли не впервые с начала боевых действий оказались на расстоянии вытянутой руки, что от штаба армии, что от перемешавшихся друг с другом полковых, корпусных и армейских обозов. И пусть попытки достать боеприпасы с провиантом порой приводили к рукоприкладству — ведь интенданты того же 13-го корпуса никак не желали делиться своими припасами с батальонами, к примеру, 23-го корпуса, тонкий ручеек снабжения начал подпитывать изнуренные многодневными боями войска, вскоре и вовсе превратившись в полноводную реку, стоило только командующему 2-й армии отдать приказ о снабжении всеми всех.
С этого момента небольшой приграничный немецкий город превратился в ту точку напряжения, вокруг которой решалась судьба, пожалуй, всей военной компании 1914-го года всех воюющих сторон. Этакий сильно уменьшенный в масштабе аналог Сталинграда, где русским войскам требовалось продержаться еще хотя бы четыре дня, а немцам, либо победить в ближайшие пару дней, либо начинать даже не отступление, а бегство, так как подкрепления, выдернутые с западного фронта, ожидались куда позже, нежели подход полков армии Ренненкампфа, получившего живительный пинок от командующего Северо-Западным фронтом. А их подход означал в свою очередь окружение уже всей 8-й армии Германской империи и последующую потерю Восточной Пруссии. Так что если кто надеялся, наконец, передохнуть после стольких дней напряженных боев и не прекращающихся маршей, таковой сильно заблуждался.
Последующие два дня непрерывных боев стерли с лица земли большую часть города, а также забрали жизни свыше десяти тысяч русских солдат, не говоря уже о куда большем увеличении количества раненых. Пусть к немцам то и дело подходили подкрепления, русская армия также подтягивала к Нейденбургу свежие силы. Так уже 2-го сентября 1-я стрелковая бригада, получив подкрепление в лице пяти свежих батальонов лейб-гвардии с артиллерией и поддержку авиации, смогла таки сломить сопротивление преграждавших ей путь частей I-го армейского корпуса немцев и вышла в тыл остатков 2-й дивизии этого самого корпуса. В результате получился классический пример молота и наковальни. Так прекратила свое существование вся 2-я бригада 2-й дивизии германской армии. Но что было куда более важным — западный фланг оборонительных позиций Нейденбурга оказался полностью освобожден от давления вражеских войск, что позволило выделить дополнительные силы для укрепления обороны северного, северо-восточного, восточного и юго-восточного участков фронта, а также вновь открыть прямой путь от Нейденбурга к Млаве, благо Сольдау все еще находился в руках русских войск. Правда развить успех против корпуса генерала от инфантерии фон Франсуа не удалось, как вследствие быстрого отвода уцелевших войск на новые оборонительные линии последним, так и потребностью сдерживать особо сильный натиск немецких частей по всему фронту. Получивший обновленные сведения о продвижении 1-й русской армии Гинденбург приказал начать в этот день всеобщее наступление, так что, ни солдат, ни снарядов, немцы не жалели, заваливая защитников города и тем и другим с полудня и до самой ночи. Но хоть местами фронт и прогнулся так, что бои шли даже внутри города, Нейденбург своей большей частью оставался в руках 2-й армии вплоть до подхода кавалерии 1-й армии Ренненкампфа. Да и получивший нового командующего 6-й армейский корпус, после небольшой передышки, потраченной на перегруппировку прореженных полков, смог внести свою лепту, будучи обнаруженным одним из уцелевших немецких аэропланов на подходе к тылам XVII армейского корпуса немцев, который к этому моменту успел ужаться до неполной дивизии.
Не оставались все это время в стороне и машины добровольческого отряда. Из полутора десятков помогавших при прорыве кольца окружения и последующей битвы за Нейденбург аэропланов, к моменту отступления немцев лишь десяток мог продолжать выполнять боевые задачи. Две машины оказались потеряны в небе над Нейденбургом. Причем один У-2Б был протаранен немецким Авиатик Р14, после чего обе машины рухнули на крыши домов.
Еще три, подбитые огнем с земли, совершили аварийные посадки в тылу своих войск, но до сих пор не были эвакуированы на аэродром Млавы. Хорошо хоть напарники сразу забирали пилотов, приземляясь рядом с пострадавшим товарищем. Зато остальные не только добили жалкие остатки артиллерии I-го армейского корпуса и немного попортили жизнь артиллеристам XX-го, но и вывалили на головы немецкой пехоты все запасы флешетт, что к началу войны имелись на складах в Варшаве. Потому отныне на штурмовку ходила только четверка штурмовиков, тогда как все У-2Б временно взяли на себя функции разведчиков, что ныне были потребны не меньше, а то и больше, нежели бомбардировщики.
Это пилоты-охотники могли похвастать солидным подкреплением, тогда как все армейские корпусные авиационные отряды 2-й армии, о подобном не смели и мечтать. Да и получать это самое подкрепление было неоткуда. Если летчики некоторых отрядов все еще находились в пути к фронту вместе со своими машинами, то безлошадным пилотам отныне требовалось ждать, пока заводы сдадут в казну строящиеся машины. Причем, учитывая статистику потерь, уже сейчас становилось понятно, что ближайшие поступления аэропланов не смогут покрыть всю убыль крылатых машин. Так, насколько знал Егор, в 15-ом авиационном отряде уцелело всего 3 машины, которые ныне базировались в Янове. Еще два отряда — 13-й и 21-й остались вовсе без машин. Причем первому даже пришлось помогать с их уничтожением, дабы вполне исправная техника не досталась немцам в качестве трофеев. О 23-ем отряде, как и обо всем 6-ом армейском корпусе не было ничего слышно с начала войны. И лишь 1-й отряд потерял только одну машину в аварии, продолжая летать на разведку в интересах 1-го корпуса. Но, судя по всему, вскоре им предстояло перебазироваться поближе к штабу армии, офицеры которого, наконец, смогли оценить всю пользу приносимую летающей братией. Кабы еще не было проблем с получением топлива и масла…
Понесли очередные потери и наземные броненосные силы отряда. Но если БРДМ-2 просто пришлось презентовать командующему армии в обмен на обещание наградить всех, не скупясь и в соответствии с заслугами, то еще один БА-3 сгорел на улицах Нейденбурга будучи подбитым немецкой самоходкой. Нет, отнюдь не страшным «Фердинандом», а одним из тех самых автомобилей ПВО, что были высланы из Кенигсберга для борьбы с русскими аэропланами. Вот только местные русские летали неправильно — слишком низко, едва ли не касаясь шасси верхушек деревьев, и не по прямой, что не давало экипажу время навести громоздкое орудие хотя бы в сторону обнаруженного противника. Зато обе самоходки весьма неплохо показали себя в деле поддержки наступающей пехоты, отчего и оказались посланы в самое пекло, где и остались, будучи подбитыми оставшейся парой БА-3, став частью многочисленных трофеев, что впоследствии не одну неделю собирали на путях отступления немецких войск и полях былых сражений.
Не завершившийся столь необходимой победой штурм Нейденбурга заставил штаб 8-й армии в скором темпе отводить остатки частей не просто на новые линии обороны, а до линии Дейч-Эйлау — Остероде — Алленштейн, к которой прежде столь яростно рвалась 2-я армия русских. При этом приходилось бросать не только все ранее взятые трофеи, но и огромное количество собственных припасов, подвезенных к передовой в огромных количествах. Не попали в списки подлежащих скорейшей эвакуации и многие тысячи раненых, для которых попросту не нашлось транспорта. Наиболее везучие и крепкие здоровьем из них, впоследствии смогли дождаться подхода русских войск и попасть в плен. Но таковых насчитывалась едва ли десятая часть, тогда как все остальные, брошенные на произвол судьбы, начали умирать изо дня в день все в больших и больших количествах. Все же сильно досталось не только немцам, а потому изрядно потрепанная 2-я армия и невероятно утомленные форсированным маршем кавалерийские части 1-й армии вновь пришли в движение лишь спустя пару дней после отступления немцев. Но силы были уже далеко не теми, что ранее.