Война глазами солдата

Перед вами книга моего папы. В этом 2023 году ему бы исполнилось 100 лет.

В описанных событиях – образ очень хорошего, доброго, честного, смелого и бесхитростного человека. Каким папа и остался до последнего дня жизни. Читая ее, я слышу будто слышу его голос.

Родился папа в Гомеле. Еврейское местечко. Его отец, Кейлин Илья Аронович, был из ассимилированных. Унтер офицер, награжденный за отвагу в Первой мировой войне. Потом перешел на сторону большевиков. После окончания Гражданской выучился на агронома. Начало войны

Про папину маму я знаю мало. Ее звали Эсфирь, она была верная жена и соратница. Строгая мама. После рождения второго ребенка сказала своему старшему сыну, моему папе: “Вова, у меня нет дочки. Ты будешь вместо нее”. Поэтому папа хорошо готовил, умел убираться, был мягким и добрым. Он обожал коней, его брат пропадал в мастерских.

Перед вами, конечно, мемуары. Мемуары о первых годах Великой Отечественной войны, куда папа пошел со школьной скамьи. Ужасы войны не сломили его. Закалили? Может быть. Но мне кажется, что он как был цельным, честным и прямым, так и остался. Для меня его сила в том, что он не изменял себе, даже в таких нечеловеческих условиях, которые описал.

Еще, я в этом уверена, его спасла рука Всевыш-его, который знает, что было, что есть и что будет. Он, Милосердный, знал, что дочка с внучками и правнуками этого солдата в конце концов окажутся на Святой Земле. Чтобы не прервалась нить, папа никак не мог погибнуть, сгинуть в человеческой мясорубке, в которую закинула его жизнь. Ведь должна была появиться я.

Время от времени, папа приходит ко мне и своим внучкам во сне. Особенно в сложные, критические моменты нашей жизни. Мы всегда этому рады и наутро подробно рассказываем друг другу о том, как он выглядел, что сказал, о чем промолчал.

Сегодня, когда солдаты опять воюют, эти воспоминания стали не только поучительны, но и злободневны. Почитайте, посмотрите как война выглядит изнутри. Ужаснитесь и сделайте все, чтобы ее прекратить.

Многие из тех, кому я давала почитать эту книгу, спрашивали меня что было дальше? Как сложилась жизнь папы после войны. Об этом несколько рассказов в конце.

В конце января сорок второго года нас, шесть красноармейцев телеграфной роты 89 полка связи, обслуживающего штаб 54 армии генерала Федюнинского, отправляют на пополнение в какую-то дивизию этой же армии.

Собираем свои вещмешки, получаем сопроводительные документы и харч на дорогу, завтракаем, прощаемся с ротой, в которой прослужили более трех месяцев, и отправляемся в путь. Уже смеркалось, когда мы пришли на место. В штабе дивизии посмотрели наши документы и направили нас в батальон связи. В штабе батальона с нами вел переговоры капитан, которому мы явно не приглянулись.

– Бодистов у нас своих хватает, – ответил капитан, просмотрев наши документы. – Целое отделение бодистов работает на единственном в дивизии аппарате "Бодо", – и вернул нам документы.

Из батальона связи нас отправили в какой-то стрелковый полк. Пришли туда уже затемно. Вышедший из штабной землянки командир спросил:

– Кто вы такие?

Мы дружно и гордо выдохнули:

– Бодисты!

– А что это такое? – с изумлением спросил командир, видимо, впервые услышал это слово.

– Ну, знаете, есть такой телеграфный аппарат для связи между штабами, – в недоумении ответили мы.

– Значит, аппарат для связи. Так бы сразу и сказали, – ответствовал командир, – понятно. Так-так. Значит вы связисты.

– Так точно – связисты, – ответили мы хором.

– Значит так. Пойдете служить в роту связи. Обратитесь к капитану Московскому. Вон там их землянки, – и махнул рукой направо.

Так волею судьбы оказалась наша шестерка в роте связи 576 стрелкового полка 115-й стрелковой дивизии. На следующее утро, после завтрака началось знакомство нашего начальства с прибывшим пополнением. В присутствии взводных и политрука с нами беседовал знакомый нам с вечера капитан Московский. Интересовало начальство всё: откуда мы, какой специальности, давно ли в армии, где служили и т. д. Мы отвечали однообразно: "Все из Ленинграда, все бодисты, все окончили курсы телеграфистов, все служили в полку связи, все призваны в армию 1 ноября 1941 года, все родились в 1923 году".

Выслушав наши однообразные ответы, ротный покачал головой, хмыкнул в смысле "да-а-а" и зачислил всех в телефонные взводы: троих в первый, троих во второй. Так в один миг все мы переменили профессию – стали линейными телефонистами. Отпуская нас, ротный предупредил:

– Вечером, когда стемнеет, по КП лишний раз без надобности не шляться. Сидите в землянке. Ясно?

– Так точно, ясно, товарищ капитан, – ответили в последний раз хором и разошлись по своим землянкам. Ну куда еще яснее. Ночью разведка немецкая шастает за "языком", неровен час влипнешь – и в "языка" превратишься. Хорошо, что предупредил нас капитан. Это здесь, наверное, самое главное.

Через некоторое время с нами знакомился старшина роты. Здесь всё оказалось проще: фамилия, инициалы, какой взвод, размер обуви и головного убора, рост, размер обмундирования. Отвечали уже по очереди. Записав всё для себя необходимое, старшина указал землянки, кто где будет жить. Далее осмотрел, во что мы обуты и одеты, записал что-то еще у себя и отпустил с богом.

Мы около своих землянок. Они пусты, никого нет. Все разбрелись по своим работам, дежурствам, нарядам. Залезаем в одну из них, садимся, ждем. Кто-то спускается в землянку. Представляется:

– Командир телефонного отделения старший сержант Заварин! Приказано вас обучать телефонному делу.

Знакомимся.

– Ленинградцы, значит, это хорошо. Бодисты, значит, тоже неплохо, – и вдруг неожиданно с болью, – Ну как там, в Ленинграде?

Это извечный на фронте вопрос к любому "свеженькому" ленинградцу. Все знают: Ленинград в блокаде, там голод и холод, там очень плохо. Но насколько плохо, что там в действительности происходит – никто не знает, сведений никаких нет. Политработники молчат, да и они вряд ли что знают. И мы не знаем, что творится в Ленинграде, так как покинули город в довольно еще благополучное время – 7 ноября. В этот день рано утром мы, 100 курсантов-телеграфистов, бодро промаршировали единой колонной от казармы запасного полка связи у Витебского вокзала по Володарскому проспекту до Финляндского.