Война и честь (Война Хонор)

Вебер Дэвид

Зан обеспокоено посмотрела на него снизу вверх. Он пожал плечами.

— РУФ еще не сумело собрать эту мозаику так же хорошо, как это сделали вы, Анна. Пока нет. Но я думаю, что вскоре они это сделают.

— И что нам делать до тех пор, сэр? — тихо спросила лейтенант-коммандер.

— Не знаю, — признался Акенхайл. Он хотел сказать что-то еще, но покачал головой, криво улыбнулся и ушел.

Зан смотрела ему вслед. Если капитан угадал непроизнесенные ею слова, то и она поняла, что именно недосказал он. Любой сайдморец на её месте понял бы, хотя ни один из них не допустил бы такой бестактности — ткнуть пальцем в самое больное место мантикорских союзников. Все они прекрасно

знали, как ответило бы правительство Кромарти на любые попытки андерманцев начать экспансию в Силезии.

И никто не имел ни малейшего представления, как отреагирует правительство Высокого Хребта... но ничего хорошего никто не ожидал.

Глава 8

Леди Катрин Монтень, графиня Тор, расхаживала по своей гостиной со свойственной ей энергией... но без свойственной ей жизнерадостности.

— Да будь они все прокляты! — не поворачиваясь, прорычала она, обращаясь к широкоплечему мужчине, неподвижно сидевшему в любимом кресле.

Во всех отношениях они словно специально были созданы противоположностью друг другу. Она была по меньшей мере на пятнадцать сантиметров выше него и настолько стройной, что казалась ещё выше, чем на самом деле, а он был настолько широк, что казался приземистым. Она — золотоволосая и голубоглазая, его волосы были черными, а глаза — темными. Она и минуты не могла усидеть на месте, тогда как его привычка неподвижно сидеть погруженным в размышления зачастую наводила сторонних наблюдателей на мысли о гранитной глыбе с его родного Грифона. Ее отрывистая речь и головокружительно-стремительные перескоки с темы на тему часто доводили до бешенства собеседников, не способных угнаться за скоростью её мыслей; он же был до крайности основателен и дисциплинирован. И если она владела одним из тридцати старейших пэрских титулов Звездного Королевства, то он был простым грифонским горцем, с молоком матери впитавшим неприязнь ко всему аристократическому.

А еще они были любовниками. Помимо всего прочего [12] .

— Только не говори мне, что тебя удивляет их тактика, Кэти, — прогрохотал он глубоким басом, исходившим, казалось, откуда-то из-под земли. Голос был на удивление мягок, принимая во внимание явное отвращение говорящего к теме беседы. — Против такого человека, как Харрингтон? — Он горько рассмеялся. — Она, пожалуй, единственный человек, которого они ненавидят сильнее, чем тебя сейчас!

12

знакомство Кэти и Антона, а также другие события, упоминаемые здесь, описаны в повести Эрика Флинта “Горец” (FromtheHighlands)

— Но это просто неслыханно, даже для них, Антон, — резко возразила леди Кэти. — Нет, я не удивлена — я просто вне себя от ярости. Нет, не вне себя. Я готова отлавливать их и отрезать у этих ублюдков разные части тела. Желательно те, которыми они больше всего дорожат. Как можно болезненнее. Очень тупым ножом.

— Если ты придумаешь, как это сделать, я с радостью пособлю, — ответил он. — А пока Харрингтон и Белая Гавань должны принять бой и отстоять свою честь. И я бы не сказал, что им так уж некого позвать себе на помощь.

— Ты прав, — горестно признала она. — Кроме того, наш послужной список тоже не слишком безупречен, верно? — Она скривилась. — Я понимаю, Джереми ожидал, что мы добьемся большего, учитывая что ты

нашел в файлах этих идиотов. Терпеть не могу разочаровывать его — разочаровывать их всех! И не люблю проигрывать в чем бы то ни было.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты всерьез рассчитывала, что они просто поднимут лапки кверху? — спросил он, и в его темных глазах появился намек на веселую искорку.

— Нет, — огрызнулась она. — Но я все же надеялась, что нам удастся прищучить побольше этих сволочей!

— Понимаю. Но нам все же удалось добиться обвинения более чем по семидесяти процентам имен из моего списка. Если вспомнить, сколько у нас было на это времени, то, честное слово, это лучше, чем мы смели надеяться.

— А если бы я направилась домой напрямую через терминал — как ты и хотел, — время не сыграло бы против нас, — проскрежетала она.

— Женщина, мы это уже обсуждали, — сказал Антон Зилвицкий голосом терпеливым, как его любимые горы. — Никто из нас не мог предвидеть убийства Кромарти. Если бы не это, все было бы хорошо. И ты была совершенно права в том, что Джереми обязательно надо было вытащить со Старой Земли. — Он пожал плечами. — Признаю, я не посвятил столько лет Антирабовладельческой Лиге, как ты, но так мучить и винить, себя за то, что ты потратила лишних три недели на дорогу домой, — это просто нечестно.

— Я знаю.

Она перестала мерить шагами комнату и на несколько напряженных мгновений замерла, вглядываясь в окно, затем глубоко вздохнула, расправила плечи и обернулась к нему.

— Я знаю, — повторила она более резко. — И ты прав. Если помнить, что к тому времени, когда мы добрались домой, правительство возглавил эта задница Высокий Хребет, мы действительно очень хорошо поработали, добившись стольких обвинительных приговоров. Это даже Исаак признает.

Она снова скривилась, и Зилвицкий кивнул. Исаак Дуглас, к некоторому удивлению Зилвицкого, кажется, навсегда привязался к графине. Антон был уверен, что Исаак решит сопровождать Джереми Экса, но он остался на службе у леди Кэти — дворецким и телохранителем по совместительству. И, как было известно Зилвицкому, еще и тайным каналом связи с повсеместно объявленной вне закона организацией, известной как “Баллрум”, и состоящей из беглых рабов-“террористов”.

Еще он был любимым дядюшкой, наставником и защитником Берри и Ларса, двоих детей, которых Хелен спасла на Старой Земле, а Зилвицкий официально усыновил. Само присутствие Исаака оказывало на детей успокаивающее действие. И, если уж на то пошло, на Зилвицкого тоже.

— Разумеется, — продолжила графиня, — напрямую он мне этого не говорил, но если бы он считал иначе, то дал бы понять. Поэтому мы вправе ожидать, что он удовлетворен в разумных пределах. Но я ни минуты не сомневаюсь, что ни он, ни Баллрум — ни Джереми — не намерены считать дело закрытым. Они ведь знают всех, кто был в списке и отвертелся от приговора.

Последние слова она произносила особо несчастным тоном. Зилвицкий пожал плечами.

— Тебе не нравится убивать. — Его рокочущий бас был мягким, но непреклонным. — Мне тоже. Но я не собираюсь мучиться бессонницей из-за больных на голову ублюдков, впутавшихся в торговлю генетическими рабами. И тебе бы не стоило.

— И я не собираюсь, — сказала она с невеселой улыбкой. — Да, я понимаю. По крайней мере, умом. И в философском смысле тоже. Но как бы я ни ненавидела рабство и всех, кто к нему причастен, где-то в глубине души я все равно не могу смириться с тем, что правосудие вершится неправедными методами. — Её улыбка стала совсем кривой. — Ты думал, что за сколько лет общения с кровожадными террористами я должна была избавиться от брезгливости?