Война и мир Дмитрия Медведева
Шрифт:
После августовских событий эксперты часто обсуждают усиление или ослабление тех или иных государств региона. Вопрос это неоднозначный. Одним из главных результатов августовской войны стал фактический демонтаж грузинской государственности. Поставлена под сомнение состоятельность этой страны как стабильного транзитного коридора и адекватного политического игрока. В результате был нанесен серьезный ущерб экономическим интересам Азербайджана, Турции и Армении, которые встали перед необходимостью масштабной корректировки
Усиление позиций Армении – иллюзия, рожденная благодаря смещению акцентов Вашингтона, приведшего к актуализации армяно-турецкого диалога. Западу и Турции нужен новый, запасной, альтернативный коридор к
Каспийскому бассейну, и эта задача может быть выполнена с использованием территории Армении. Но прежде необходимо загасить конфликтный потенциал нагорно– карабахской проблемы. Задача снятия с повестки карабахской проблемы актуальна и для России, поскольку военный сценарий в Карабахе поставит перед Россией целый ряд сложнейших военно-политических задач.
Армяно-турецкий диалог и уничтожение американского форпоста в Грузии поставили перед Азербайджаном задачу обеспечения дополнительных гарантий своих политических и энергетических интересов. Баку занял открытую антиамериканскую позицию по региональным проектам США и начал сближение с Россией. Сближение Баку и Москвы – процесс, который по определению не может играть на усиление Армении. С другой стороны, в случае углубления российско-азербайджанского диалога Армения может интенсифицировать свои отношения с Западом и Грузией вплоть до полноценной интеграции в рамках НАТО. Такой разворот Еревана будет выглядеть очень логично, особенно с учетом того, что грузинский транзит продолжает иметь для Армении стратегическое значение.
Таким образом, говорить об однозначном усилении или ослаблении (за исключением Грузии) позиций кавказских государств после августовской войны не приходится. Продолжается активное маневрирование вокруг карабахской проблемы. Причем возможная военная развязка этой проблемы полностью видоизменит региональную картину.
Что касается отголоска августовской войны на ситуацию на Ближнем Востоке, то бросается в глаза активность Израиля и Сирии. Например, Израиль, старающийся не допустить сближения Ирана и Турции, активно включился в кавказскую политику, в частности, наладив плотный диалог с Баку. В свою очередь Иран, опасающийся распространения военного влияния США на Азербайджан, ведет политику интенсивной поддержки Армении. Возможное разблокирование армяно-турецкой границы и строительство железной дороги из Армении в Иран еще более сблизит Ближний Восток и Южный Кавказ, а потому не был случайным и визит президента Сирии в Армению и Азербайджан.
И тем не менее прямого влияния последствий августовской войны на ситуацию на самом Ближнем Востоке не было, а если и было, то оно незначительно.
Есть устойчивая точка зрения, что существующие системы коллективной и региональной безопасности показали свою полную несостоятельность.
Однако характеристики современного мира и его безопасности закладывались не в августе 2008 года. Война на Кавказе лишь обострила текущий кризис глобальной политико-экономической идеологии.
Зона грузино-осетинского конфликта не входила в зону ответственности ни ОДКБ, ни НАТО. Россия осуществляла миротворческую миссию практически единолично и в Южной Осетии, и в Абхазии, правда, официально здесь должны были присутствовать коллективные
Тем не менее вступление России в военные действия, а затем и политическое решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии стало моментом истины для ОДКБ, проверкой на прочность и честность участников оборонного союза. Партнеры России по ОДКБ не оказали ей политической поддержки, а военной от них и не требовалось. С этой точки зрения, вне зависимости от причин, не позволивших Белоруссии, Казахстану, Армении, Таджикистану, Киргизии и Узбекистану встать на защиту в первую очередь имиджа России на международной арене и признать независимость Абхазии и Южной Осетии, ОДКБ продемонстрировал свою полную несостоятельность.
Что касается НАТО, то его вмешательство в процессы на Южном Кавказе привело бы к масштабной и прогрессирующей дестабилизации международной обстановки.
Такой сценарий, очевидно, не входил в планы ни одного из центров силы.
Что касается «рухнувшей» американской крыши – жесткий ответ, который дала Россия на агрессивное поведение американского сателлита, не мог остаться незамеченным политиками других стран СНГ. Миллиардный транш, выделенный США Грузии, был призван подсластить пилюлю. Важно учитывать, что основной ущерб, нанесенный Грузии в результате войны, был сначала эмоциональным, а затем экономическим. Что касается территории, то Грузия как не контролировала, так и не контролирует Абхазию и Южную Осетию – здесь потерь нет. Таким образом, американская крыша Грузии обвалилась, но еще не рухнула основательно. Рухнет она с отставкой Саакашвили, и обломки могут задеть того же Ющенко.
Ряд наблюдателей считает, что в результате этой войны белорусское руководство решило искать более тесных отношений с Европой, а казахстанское – с Китаем. Однако устойчивой тенденции политического сближения Казахстана с Китаем не наблюдается. Скорее всего, речь идет о фоне, созданном активной энергетической политикой КНР в Средней Азии. Что касается Белоруссии и европейских маневров Лукашенко, то здесь налицо не до конца просчитанная линия белорусской стороны на создание альтернативного России полюса для политического диалога. Эксперимент, надо отметить, весьма рискованный для самого Лукашенко, хотя для Белоруссии может в итоге оказаться и полезным.
Кирилл Танаев
ПОСТ-ПОСТСОВЕТСКОЕ ПРОСТРАНСТВО?
Несколько тезисов
Кирилл Танаев генеральный директор Фонда эффективной политики (ФЭП)
Августовская война прошлого года как само собой разумеющееся вывела из актуального политического оборота аббревиатуру «СНГ», которая сохранилась разве что в формально-официальном межгосударственном обороте. Занятно, что крушения самого Содружества, о чем много говорили и говорят «комментаторы», так и не случилось – даже объявившая о выходе из СНГ Грузия на самом деле в 70 договорах Содружества (из 100 ею ранее подписанных) все равно собирается оставаться. Гуттаперчевость СНГ воистину не знает границ.
Эта аббревиатура и раньше-то не отличалась смысловым изяществом: «содружество» «независимых» «государств» – невнятный плод эпохи геополитической катастрофы, попытка хоть как-то назвать то, чему и имени не было. И до сих пор нет.
У постсоветского мира не случайно нет емкого и однозначного имени. Он по-прежнему в трансформации. Он все еще не состоялся. Он все еще – проект, который совершенно не известно, чем закончится.
Собственно говоря, это и есть то сущностное, протуберанцем которого стали трагические события в Южной Осетии.