Война и мир Ивана Грозного
Шрифт:
С 31 августа русские саперы под руководством немецкого розмысла (инженера) начали рыть подкопы под городские стены. 4 сентября русские взорвали казанский подземный ход возле Муралеевых ворот, по которому вода доставлялась в город. Взрыв уничтожил также часть стены и русские отряды на время ворвались в город, нанеся осажденным большой урон.
Затем последовала удачная вылазка казанцев. Они прошли подземными ходами и напали на русские туры, стоящие перед рвом, у Арской башни и царских ворот. При этом был ранен кн. М. Воротынский. Одновременно ногаи и казанцы сделали вылазку из Збойлевых ворот на туры передового полка и царского полка.
По приказу Ивана под тарасы были сделаны подкопы и 30 сентября они были взорваны. Туры были передвинуты вплотную к Царским, Арским и Аталыковым воротам.
Казанцы вышли из города и началась ожесточенная схватка, царь появился у стен и русские войска стали наступать, вдавили противника в ворота, стрельцы захватили Арскую башню. Часть большого полка М. Воротынского вошла в город, но не будучи подержана другим воеводами, отошла.
1 октября царь велел наполнять рвы, окружающие город, лесом и землей, ставить через них мосты. Русская артиллерия добивала городские стены. Царь в последний раз послал мурзу Камая к казанцам с предложением сдаться и получить прощение. Но осажденные отказались: «Не бьем челомю. На стенах русь, на башне рус – ничего: мы другую стену поставим и все помрем или отсидимся».
В ночь с 1 на 2 октября начался генеральный штурм города. Заряды, заложенные в подкопах, разнесли городские стены у Арских ворот и Ногайские ворота.
В Казань ворвался большой полк, а затем передовой. И, хотя некоторые другие подразделения замешкались с наступлением, половина царского полка перешла реку Булак к проломам, которые уже были захвачены стрельцами, и тоже вошла в город. Царь велел своему полку спешиться и идти на городские улицы, где в тесноте уличного боя лошади были бы бесполезны.
В какой-то момент многие русские ратники занялись грабежом, чем не преминули воспользоваться казанцы. Царь послал дополнительные силы, которые пресекли грабеж и усилили наступающие силы.
Особенно ожесточенное сопротивление казанцы оказывали около главной мечети и в районе ханского дворца. Хан Едигер был взят в плен, однако многотысячный отряд казанских воинов попытался выйти из города. Он спустился к реке Казанка, но был встречен пушечным огнем. Шесть тысяч казанских воинов прошли вдоль берега реки, переправились на другую сторону, отбросили князя Курбского, но были полностью разгромлены силами князей Микулинского, Глинского и Шереметева.
И, хотя большинство вооруженных защитников города пало в бою, государь велел щадить жизни женщин и детей. Сразу после взятия города царь немедленно разослал по всем казанским улусам жалованные грамоты, чтобы люди «шли к нему без страха». Грамоты определяли, что население будет платить теперь царю ясак, точно также как раньше платили казанским ханам. После получения грамот арские люди и луговая черемиса (марийцы) прислали своих представителей с изъявлением покорности.
6 октября Иван назначил в Казань наместников и 11 октября отплыл с основным войском обратно.
Ничего из того, что показывало какую-то «трусость» царя и какое-то «мужество» Курбского, в реальности (а не в сочинениях Андрея Михайловича) проявлено не было. На самом деле, уже более века московская знать «покоряла» Казанское ханство, а русский народ все это время погибал под казанскими саблями, под секущими кожу ударами нагаек шел в неволю, где оставалось ему несколько лет жизни в изнурении рабского труда. (Саркастически улыбнется питерский-московский гуманитарий, не отведавший за всю жизнь и часа изнурительного труда, начнет складно говорить про «культурный обмен». Все это произойдет, но, после того, как казанская земля будет оторвана от наследия Золотой орды).
Понадобилась железная рука Ивана Васильевича, чтобы в 1552 наконец завершить эту столетнюю «восточную войну». Начиная с казанского, все последующий военные походы, которые лично возглавлял царь, завершались успехом.
В декабре 1552, стоило царю отбыть на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, как бояре «начаша о кормлениях седети, а Казанском строении поотложиша». А в 1553 кн. Лобанов-Ростовский в беседе с литовским посланником Станиславом Довойной говорил: «А Казани царю и великому князю не задержати (не удержать)». Видимо, все что было хорошо для московского государства, определенной части княжеско-боярской верхушки очень сильно не нравилось.
На простых русских людей конец Казанского ханства произвел огромное психологическое воздействие. Ведь разбито было не какое-то там царство-государство, а прямой потомок Золотой Орды, что в течение 230 лет господствовала над Россией. Народ оценил и то, что царь, после покорения ханства, «земские дани своим людям облегчи».
Как пишет Соловьев, «взятие Казани произвело на современников гораздо больше впечатление, чем полтавская виктория на современников Петра. Современники видели, что взятие Казани не было следствие личного славолюбия, а являлось действием необходимым в глазах каждого русского – ибо совершался для охранения русских земель, постоянно опустошаемых с востока, для освобождения русских пленников… До тех пор пока существовала Казань, до тех пор дальнейшее движение русской колонизации на восток по Волге, наступательное движение Европы на Азию было невозможно… Взятие Астрахани и всей Волги было теперь неизбежным».
До покорения Казанского ханства русская сельскохозяйственная колонизация направлялась на единственно доступный северо-восток, холодный и неплодородный. Теперь русские крестьяне получали возможность двигаться на юго-восток, в земли с плодородными почвами между Доном и Волгой.
Поволжские «подрайские» почвы давали урожая вдвое-втрое больше чем супеси и суглинки московской Руси! Эти пространства были почти не заселены – кочевники не хотели пахать землю и не давали это делать другим (лишь около Казани имелись поля и деревни оседлых черемисов).
Была создана оборонительная черта, заканчивающаяся Тетюшевым, на правом берегу Волги. На Каме поставлен Лаишев со своей засечной чертой.
Начиналось массовое переселение русских крестьян на степные просторы, своего рода Великий Исход Руси из лесов.
Новые земли спасут массу русских от смерти, когда во второй половине 1560-х на северо-запад и в центр Руси придут неурожаи и эпидемии чумы.
Под защитой русских крепостей крестьяне-переселенцы будут постепенно расширять пашню.