Война Иллеарта
Шрифт:
— Что ты понял?
Баннор тоже отпустил Кавинанта, и Неверящий, слегка покачиваясь, оперся на собственные ноги. Они не давали ему теперь чувства незыблемости опоры, но он сжал колени и попытался не обращать внимания на это ощущение. Эта проблема была у него в голове, все его восприятия слегка сдвинулись. Он хотел быстро рассказать все, облегчить неотступное страдание Елены. Но для этого не хватало еще очень многих нитей. Ему было нужно спокойно сосредоточиться на своей интуиции, чтобы он мог бы соединить все концы воедино.
Он попытался прояснить мысли, слегка потряхивая головой. Елена
— Баннор, сколько тебе лет?
— Я — Страж Крови, — ответил Баннор. — Наша Клятва была принята в начале правления Высокого Лорда Кевина.
— До Осквернения?
— Да, Юр-Лорд.
— До того, как Кевин обнаружил, что Фаул был на самом деле врагом?
— Да.
— А ты лично, Баннор? Сколько тебе лет?
— Я был среди первых харучаев, отправившихся в Страну. Я принимал участие в первом принятии Клятвы.
— Это было много сотен лет назад. — Кавинант сделал паузу, прежде чем спросил:
— А хорошо ли ты помнишь Кевина?
— Не надо так жестоко, — предостерегла Елена. — Не смейся над Стражами Крови.
Но Баннор не оценил ее заботливость. Он твердо ответил Неверящему:
— Мы не забываем.
— Я так и предполагал, — вздохнул Кавинант. — Как это чертовски мучительно — жить долго! — На секунду он отвернулся к горам, набираясь смелости. Затем с неожиданной жестокостью продолжил:
— Вы уже знали Кевина, когда он создавал свои Заветы. Вы знали его, и вы помните. Вы были с ним, когда он отдавал Первый Завет великанам. Вы были с ним, когда он спрятал Второй в те проклятые пещеры под горой Грома. Сколько раз вы приходили сюда вместе с ним, Баннор?
Страж Крови слегка поднял бровь.
— Высокий Лорд Кевин ни разу не был ни на Расколотой Скале, ни возле горы Меленкурион.
Этот ответ смутил Кавинанта.
— Никогда? — Протест проявил себя прежде, чем он смог подавить его. — Так вы говорите, вы никогда не были здесь прежде?
— Мы — первые Стражи Крови, стоящие на Расколотой Скале, — ровно ответил Баннор.
— Тогда как? Подождите. Постойте. — Кавинант закрыл глаза, чтобы избавиться от головокружения, затем ребром ладони ударил себя по лбу. — Правильно. Если этот Завет есть некий естественный феномен — как камень Иллеарт — и если Кевин не клал его сюда сам, то он не должен бы был приходить сюда, чтобы узнать о нем. Лорик или кто-то еще мог бы рассказать ему. Лорик мог бы рассказать любому.
Он глубоко вздохнул, успокаивая себя.
— Но каждый, кто мог знать об этом, умер при Осквернении. За исключением вас.
Баннор смотрел на Кавинанта так, будто все его слова были бредом.
— Слушай меня, Баннор, — продолжал он. — Многие вещи наконец становятся понятными. Вы все странно прореагировали, когда Амок появился
И когда мы в итоге застряли на этой безжизненной скале, Морин имеет нахальство оправдывать Амока. Черт побери! Баннор, вы должны рассказать Высокому Лорду хотя бы то, что вы знаете об этом Завете. Или же, как вы думаете, насколько вы верны нам?
Елена снова предостерегла Кавинанта. Но тон ее изменился, ход его мыслей заинтересовал ее.
— Мы — Стража Крови, — сказал Баннор. — Вы не можете иметь повода сомневаться в нас. Мы не знаем намерений Амока.
Кавинанту послышалось легкое ударение в том, как Баннор произнес слово знаем. К своему удивлению, он испытал внезапное желание поймать Баннора на слове, выяснить, что же Стражи Крови знали. Он заставил себя спросить:
— Не знаете, Баннор? Но как же вы можете не знать? Для этого вы слишком полагаетесь во всем на него.
Баннор отрицал все, как и прежде:
— Мы не полагаемся на него. Высокий Лорд хочет следовать за ним. Этого достаточно. Мы больше ни о чем не спрашиваем.
— Вы вообще ни о чем не спрашиваете. — Самопринуждение сделало его грубым. — И не стойте так с отсутствующим видом. Вы пришли в Страну, и вы приняли Клятву защищать Кевина. Вы поклялись сохранять его или, во всяком случае, отдать свои жизни за него и Лордов и Ревлстон до скончания времени, если не навсегда, — ибо зачем же тогда вы лишены даже простой привычки спать? — но этот несчастный безрассудный человек перехитрил вас. Он спас вас тогда, когда уничтожил и себя, и все то, во что верил. И вот вы оказались висящими в пустом пространстве с вашей Клятвой, как будто в мире внезапно исчезли все основания.
Но вот! — вот вы получили вторую возможность соблюсти Клятву, когда появились Новые Лорды. Но что же происходит? Неизвестно откуда появляется Амок, и в это время идет война против самого Фаула — и что же вы делаете? Вы позволяете этому творению Кевина увести Высокого Лорда, будто это способствует безопасности, и она не находит ничего лучшего, чем пойти.
Позволь мне сказать кое-что, Баннор. Быть может, ты и в самом деле считаешь, что не знаешь Амока. Ты должен был научиться от Кевина некоторому недоверию. Но ты несомненно хорошо понимаешь, что делает Амок. И ты одобряешь это! — Внезапная резкость собственного крика на мгновение остановила его. Он почувствовал себя потрясенным моральными суждениями, увиденными в Банноре. Он приглушенно продолжил:
— Так почему вы рискуете ею ради чего-то, созданного тем самым единственным человеком, который смог успешно усомниться в вашей неподкупности?
Без предупреждения появился Амок. Прибытие этого древнего юноши встревожило Кавинанта, но затем он расценил это как признак того, что он был на верном пути. С тяжелым вздохом он сказал:
— Почему, во имя вашей Клятвы или по крайней мере хотя бы просто дружбы вы не рассказали Высокому Лорду об Амоке, когда он впервые появился?
Взгляд Баннора не изменился. Со своей обычной раздражающе безэмоциональной интонацией он ответил: