Война Калибана

Кори Джеймс С. А.

Секундой позже она вспомнила, что у нее на глазах разнесли на куски весь взвод, и грусть по скафандру показалась мелочной и постыдной.

Толчок носилок отдался в позвоночнике ударом молнии и отбросил ее обратно в темноту.

— Сержант Драпер, — сказал кто-то.

Бобби хотела открыть глаза, но не смогла. Веки весили по тысяче кило, и одна эта попытка отняла все ее силы. Она попробовала ответить и устыдилась своего невнятного, будто пьяного, бормотания.

— Она в сознании,

но едва-едва, — проговорил над ней низкий, мелодичный мужской голос, полный тепла и заботы. Бобби хотелось, чтобы голос продолжал звучать, чтобы убаюкал ее.

Другой голос — женский, резкий — ответил:

— Дадим ей отдохнуть. Полностью приводить ее в сознание пока опасно.

Первый голос сказал:

— Даже если это ее убьет, мне нужно поговорить с нею, и сейчас же. Так что дайте ей все, что для этого требуется.

Бобби улыбнулась про себя: смысл слов до нее не доходил, она воспринимала только ласковый, теплый тон. Хорошо, когда о тебе заботится такой человек. Она начинала засыпать, темнота казалась старым добрым другом.

Белый огонь прострелил позвоночник, и Бобби села на кровати, бодрая как никогда. Это было похоже на впрыскивание «сока» — медикаментозного коктейля, который поддерживал космонавтов в ясном сознании при маневрах на высоких перегрузках. Бобби открыла глаза и сразу зажмурилась: яркое освещение комнаты чуть не прожгло глазницы.

— Приглушите свет, — выдавила она. Слова шепотом вырывались из сухого горла. Красное пламя, просачивающееся сквозь сомкнутые веки, померкло, но, когда она снова попыталась открыть глаза, свет был все еще слишком ярок. Кто-то, взяв ее за руку, помог удержать чашку.

— Справитесь? — спросил приятный голос.

Бобби, не отвечая, поднесла чашку к губам и двумя жадными глотками выпила воду.

— Еще. — На этот раз ее голос прозвучал почти нормально.

Судя по звуку, кто-то откатил кресло и прошагал от кровати по кафельному полу. Бросив короткий взгляд, Бобби поняла, что она в больничной палате. Мягко гудели медицинские аппараты, запахи мочи и антисептика боролись между собой. Бобби смущенно осознала, что запах мочи исходит от нее. Ненадолго включился кран, затем шаги вернулись. Ей в руку снова вложили чашку. Теперь она пила понемногу, задерживая воду во рту, прежде чем проглотить. Вода была восхитительно прохладной.

Когда Бобби допила, голос спросил:

— Еще?

Она помотала головой:

— Может, потом, — и спросила: — Я ослепла?

— Нет. Вы получили фокусирующее средство в сочетании с сильными амфетаминами. Поэтому зрачок максимально расширен. Я не догадался приглушить свет, прежде чем вас будить.

Голос все еще был полон доброты и тепла. Бобби хотелось увидеть лицо говорящего, и она рискнула чуть приоткрыть один глаз. Свет уже не обжигал, но по-прежнему причинял дискомфорт. Обладатель приятного голоса оказался очень высоким, худым мужчиной

в форме флотской разведки. У него было узкое, сухое лицо — кости черепа словно просились наружу. Улыбаясь, человек ограничивался легким движением уголков рта, и это испугало Бобби.

— Сержант артиллерии Роберта В. Драпер, экспедиционные силы Марса, — произнес он. Голос настолько противоречил его внешности, что Бобби показалось: она смотрит дублированный фильм, где звучит голос не актера, а переводчика.

Прошло несколько секунд, и Бобби, ничего больше не услышав, подтвердила:

— Да, сэр. — Взглянув на нашивки, она поправилась: — Капитан.

Оба глаза теперь открылись, но в теле сохранилось странное звенящее ощущение: все члены словно бы онемели и дрожали одновременно. Так и хотелось поерзать в постели.

— Сержант Драпер, я — капитан Торссон, и я должен вас допросить. Мы потеряли весь ваш взвод. На Ганимеде два дня шли бои местного значения между ООН и войсками Марсианской Республики Конгресса. Это, по последним данным, обошлось в пять с лишним миллиардов долларов ущерба, нанесенного инфраструктуре, и привело к гибели почти трех тысяч военных и гражданских лиц.

Он снова выдержал паузу, разглядывая ее прищуренными, по-змеиному блестящими глазами. Бобби, не зная, какого ответа он ждет, повторила:

— Да, сэр.

— Сержант Драпер, почему ваш взвод открыл огонь и уничтожил пост ООН у четырнадцатого купола?

Вопрос был настолько абсурден, что несколько секунд Бобби силилась понять, что за ним стоит.

— Кто приказал открыть огонь и почему?

Не мог же он спрашивать, почему ее люди начали бой? Он что, не знает про монстра?

— Вы не знаете про монстра?

Капитан Торссон не шевельнулся, но уголки его рта строго опустились, а лоб навис над переносицей.

— Монстр, — повторил он голосом, в котором не осталось ни капли тепла.

— Сэр, какой-то монстр… мутант… что-то атаковало пост ООН. Ооновцы спасались от него, бежали к нам. Мы в них не стреляли. Это… оно убивало их, а потом оно убило нас, — проговорила Бобби, подавила приступ рвоты и проглотила кислое во рту. — То есть всех, кроме меня.

— Сержант, я дам вам второй шанс. До сих пор у вас было образцовое досье. Вы прекрасный солдат. Один из лучших в десанте. Вы не хотите начать заново?

Он взял диктофон и, выразительно глянув на нее, поднес руку к кнопке «стереть».

— Думаете, я лгу? — спросила она. Зуд в теле разрядился во вполне реальное желание: руки чесались дотянуться до надменного ублюдка. — Мы все в него стреляли. В прицельных камерах всего взвода должны остаться кадры, как эта тварь убивает солдат ООН, а потом атакует нас. Сэр.

Торссон качнул головой — это походило на взмах топора — и совсем сощурил глаза.

— Мы не получили съемок боя от взвода и вообще никаких сведений…