Война (Книга 2)
Шрифт:
– Видишь? Подчеркивают: единственная родственница!
– Ну и что?
– не понял милиционер.
– Значит, и есть единственная.
– Зачем тогда эти формальности?
– Бачурин, видимо, начинал сердиться.
– Описать все имущество, пересчитать деньги - тут на два дня работы! Ради чего? Все равно через полгода Ольга Васильевна будет всему этому хозяйкой!
– Закон требует ждать полгода, - вяло развел руками участковый.
– Да не найдутся другие родственники!.. Ну, тогда сам и описывай! Бачурин решительно направился к дверям, ворчливо говоря на ходу: - Мне война и так дел по горло подкинула!
Участковый
– Мое вам почтение, ангел вы мой...
В квартире наступила неприятная тишина. Ольга Васильевна так и осталась стоять у газетного столика, безучастно глядя на пачки денег, на знакомую с детства шкатулку. Ирина не отрывала глаз от матери, присев в углу кабинета на диване. Казалось, она хотела спросить что-то неотложно важное, но не решалась или не находила слов. Наконец все-таки спросила:
– Мама... Почему ты раньше ни словом не обмолвилась о наследстве?
Ольга Васильевна посмотрела на дочь с недоумением, подошла к дивану и присела рядом с ней.
– Я и сама толком не знала, - сказала она, как о чем-то незначительном.
– Что ты будешь делать с такой уймой денег?
– Не знаю... Надо заказать надгробие покойным старикам... С отцом бы посоветоваться...
Ирина поднялась, несмело подошла к столику и устремила взгляд на содержимое шкатулки.
– Мама, я хочу посмотреть.
– Не надо, - недовольно откликнулась Ольга Васильевна.
– Вдруг они вернутся, а мы уже...
– Что "уже"?
– удивилась Ирина.
– Будто мы чужое присвоили!
– Понимаешь, Ириша... Папа может не одобрить.
– Что не одобрить?
– Зачем нам чужие деньги? Чужое добро?..
– Разве бабушка Софья чужая?
– Ну, не чужая... О чем ты говоришь!
– Вот видишь...
– Рука Ирины потянулась к шкатулке и взялась за золотую застежку лежавшего сверху и тускло мерцающего жемчужного ожерелья. Приподняв, Ирина осторожно встряхнула им, услышала глухой, почти металлический шорох.
– Жемчуг? Настоящий?
– расширив глаза, недоверчиво спросила она у подошедшей матери.
– Настоящий, - тихо ответила Ольга Васильевна.
– Тоже по наследству перешел к покойной тете Софье.
Ольге Васильевне вспомнилось, как она, еще девчонкой, однажды в отсутствие Софьи Вениаминовны, надев на себя и это ожерелье, и браслет, и кольца, вертелась перед зеркалом и не услышала, как в квартиру вошли Нил Игнатович и Софья Вениаминовна. Заметив ее смущение, они сделали вид, что ничего особенного в ее выходке не усмотрели. Софья Вениаминовна, поправляя на Оле украшения, стала рассказывать историю каждого - кому прежде в их дворянском роду оно принадлежало.
Более двадцати лет не видела Ольга Васильевна этих драгоценностей и сейчас обратила внимание на то, что их не прибавилось и не убавилось. Стала выкладывать все из шкатулки и показывать Ирине... Вот бриллиантовая брошь в золотой оправе, а вот золотой перстень с бриллиантами. А это изумрудные сережки и сапфировые запонки... А вот золотое колье с лазоревыми глазками бирюзы... Вот платиновые сережки с голубым аквамарином. А этот зеленый камень в заколке - хризолит, а сиренево-синий в броши - аметист... Еще и еще сверкающее, разноцветное великолепие камней, название которых Ольга Васильевна и не запомнила, ленивый блеск золота, матовое свечение жемчуга. Все тяжелое, старинное, будто выкопанное из земли, где пролежало столетия.
Ирина смотрела на драгоценности с любопытством и с некоторым разочарованием. Когда читала в книгах о бриллиантах, о золоте, об их власти над человеком, то представляла себе какой-то необыкновенно выразительный блеск. А тут - просто красивые, сверкающие камешки, втиснутые в оправу из будто заветренного золота, - и ничего особенного!
Перебирая драгоценности, Ольга Васильевна краем глаза следила за лицом дочери и заметила, что Ирина думает о чем-то своем, далеком от лежащей на столе старины. Было, конечно, приятно, что Ирине безразлично это диковинное, пришедшее будто из чужого мира и накопленное неизвестно чьим трудом богатство. Но в то же время тревожила пасмурная задумчивость, в которую дочь часто погружалась в эти дни. Что гложет Ирину, какие заботы вторглись в ее сердце? Но вот так, напрямик, не спросишь, не маленькая ведь. Да и время такое. Не только родная дочь, все вокруг изменилось. Война где-то там, далеко на западе, а здесь, в Москве, многое стало не таким, каким было прежде. Впрочем, внешние изменения не столь уж заметны. Но люди изменились: что-то померкло в них, а что-то, более значительное, стало высветливаться. Ольга Васильевна почувствовала это даже по себе, по Ирине, по спокойному доброжелательству домоуправа Бачурина, соседей. У всех что-то переплавляется в сердце, все заняты одной главной болью войной...
– О чем задумалась, доченька?
– осторожно, будто без особого интереса спросила Ольга Васильевна.
Ирина тем не менее бросила на мать недоуменный взгляд и с досадой ответила:
– Разве не о чем думать?
– Наверное, об экзаменах в институт?
– Ольга Васильевна притворилась, что не заметила раздражения дочери.
– В этом году большого конкурса в Бауманском не будет. Мальчишек в армию призвали...
– Мама...
– Ирина повернулась к ней и, напряженно глядя в глаза, с тенью грусти продолжила: - А ведь я тоже в институт не собираюсь.
– Вот так новости!
– Я на фронт пойду...
– Что?.. Тогда давай вместе!..
– В голосе Ольги Васильевны прозвучала горькая ирония.
– Мне тоже найдется дело на фронте! А к осени война закончится, приедем домой героями, а на лестнице нас уже будет дожидаться отец... Скажет: "Ну, встречайте..." И мы откроем запыленную квартиру с затхлым воздухом...
– Мама, я тебе говорю серьезно.
– Синие глаза Ирины потемнели, а точеное лицо залила бледность.
– Я уже была в военкомате. Мне обещали...
Ольга Васильевна посмотрела на Ирину долгим укоряющим взглядом, пожала плечами и молча отвернулась к окну, дав понять, что она рассердилась не на шутку.
– Мама, я ведь не маленькая, не первый год комсомолка...
– Ирина приготовилась к трудному поединку.
– Я не имею права отсиживаться дома в такое время.
– Что же ты сказала в военкомате?
– с холодной снисходительностью спросила Ольга Васильевна.
– Сказала, что умею перевязывать раны, накладывать шины, сдала нормы на "Ворошиловского стрелка"...