Война (Книга 2)
Шрифт:
В 1939 году Советское правительство приняло ряд важнейших постановлений о реконструкции существующих и строительстве новых самолетных заводов. В 1940 году в аппарате ЦК партии были образованы авиационный отдел и специальная комиссия, которые ежедневно направляли строительство предприятий авиационной промышленности. К концу 1941 года планировалось удвоить число авиационных заводов, умножить число агрегатных и приборных. А в научно-исследовательских институтах, в конструкторских бюро не различали ни дней ни ночей, с рассудительной дерзостью перешагивая через невозможное. На помощь пришли все доступные науки, позволив человеку новыми усилиями разума раздвигать границы известного и доказанного. И уже учитывались не месяцы и даже не недели, а дни и
В поисках наилучшего варианта машины воздушного боя соперничала большая группа одаренных конструкторов и инженеров. К сороковому году на суд государственной комиссии был представлен добрый десяток одних только истребителей, претендовавших на серийный запуск. Но в трудных испытаниях взяли верх самолеты молодых конструкторов Микояна и Гуревича, Яковлева и Лавочкина, Горбунова и Гудкова. Их самолеты оказались лучшими. Вне конкуренции проходили бронированный штурмовик - "летающий танк" Ильюшина, пикирующий бомбардировщик Петлякова и бомбардировщик Туполева.
Лозунг "Кадры решают все!" был железным законом, который неутомимо проводили в жизнь на Старой площади, в Кремле и во всех звеньях партийно-государственного аппарата. Кадры решали все... Это ясно как божий день. Но предельная ясность еще не свидетельствовала о легкости задачи. Нужны были усилия - умные, непреходящие, с четким пониманием того, что для великих тревог есть веские причины: мир томился в предчувствии кровавых потрясений.
В 1937 году начальник управления Гражданского воздушного флота Молоков попросил Сталина назначить ему заместителя ввиду увеличившегося объема работы. Выслушав Молокова, Сталин поручил одному из секретарей ЦК подобрать подходящую кандидатуру. Через несколько дней ему назвали Шахурина Алексея Ивановича, парторга ЦК самого крупного в стране авиационного завода. У Алексея Шахурина - рабочее происхождение, за его спиной инженерно-экономический институт, серьезные самостоятельные шаги как специалиста в коллективе авиационного завода, работа в Военно-воздушной академии имени Жуковского. Много раз Шахурин избирался в руководящие партийные органы.
– Да, кандидатура подходящая, - согласился Сталин, с удовлетворением отметив, что Шахурину всего лишь тридцать два года.
– Побеседуйте с ним и назначайте.
Через день-два секретарь ЦК не без смущения доложил Генеральному секретарю:
– Товарищ Сталин, с Шахуриным не получается.
– Почему?
– Приглашал я его к себе и к Молокову посылал на беседу. Просит не срывать его с поста парторга ЦК авиазавода. Работает он там недавно, только освоился, познакомился с людьми... Говорит, для коллектива завода его уход будет непонятен... Вам решать, товарищ Сталин.
– Что же решать?
– после паузы раздумчиво произнес Сталин. Он раскрыл папочку, в которой лежала справка об Алексее Шахурине, посмотрел на приколотую к анкете фотокарточку.
– Товарищ Шахурин зрело судит о роли представителя ЦК на заводе. И конечно же, надо считаться с мнением коллектива. Молодец, что не соблазнился высоким постом.
– Рекомендует вместо себя двух товарищей.
– Кого именно?
– Семенова или Белахова - оба из Академии имени Жуковского. Хорошо их характеризует.
– Займитесь ими. Рекомендациям такого человека, как Шахурин, можно верить...
– Потом, несколько поразмыслив, Сталин добавил: - Хорошее в нем сочетание: принципиальный партиец, вооруженный комплексом знаний авиатехники... Передайте Шахурину, пусть остается на заводе. А для себя заметим, что не очень надолго.
Первые шаги в своей трудовой жизни Алексей Шахурин сделал на заводе "Манометр" подручным кузнеца. Затем его рабочая молодость наполнилась комсомольскими хлопотами. И напряженной учебой... Где бы потом ни работал - в цехе завода или в лаборатории академии, - всегда его тревоги и радости слагались из двух почти равнозначных величин - из того, что созидали его ум и руки инженера, и из самозабвенного служения общественно-партийному делу. Когда со временем из Военно-воздушной академии Шахурина послали на авиационный завод парторгом ЦК, он не отнесся к этому как к большой перемене в своей жизни, ибо словно и не покидал родной стихии. Просто начал глубже постигать заботы и характеры новых людей, за которых теперь был в ответе, и направлять партийную работу.
И вдруг снова вызов на Старую площадь, предложение занять пост одного из руководителей Гражданского воздушного флота. Это несколько нарушило душевное равновесие Алексея Шахурина, даже заставило подумать о себе с некоторым удивлением, но бросать только что начатое дело не счел возможным. И напрямик сказал об этом.
Его оставили в покое, но ненадолго. Через несколько месяцев снова последовал вызов в Центральный Комитет партии.
– Товарищ Шахурин, Центральный Комитет рекомендует вас первым секретарем Ярославского обкома партии, - сказали ему.
– Поезжайте на завод и сдайте дела.
– Но сегодня суббота, рабочий день кончился.
– Надо... В понедельник вы должны быть на месте.
– Но я в военной форме. У меня даже нет подходящего гражданского костюма.
– В понедельник вас ждут в Ярославле... До свидания.
"Надо"... В те времена одно это слово набатным кличем поднимало людей с насиженных мест. Надо возводить Днепрогэс!.. Надо строить Магнитку!.. Надо, чтоб на Амуре вырос город Комсомольск! Надо помочь республиканской Испании!.. Надо отстоять рубежи на Халхин-Голе!.. Легионы добровольцев всегда готовы были откликнуться на очередное "надо": народ пребывал в состоянии духовного и гражданственного обновления. А имена людей, умевших понимать, разделять и, главное, направлять эти окрашенные революционной романтикой страсти в русло прогресса и созидания, начинали звучать в стране как символы воспламеняющей энергии, добра и справедливости.
Так вскоре зазвучало на Ярославщине имя молодого партийного руководителя Алексея Шахурина. А добрая слава человека всегда бежит впереди него. Не прошло и года, как Шахурин стал первым секретарем комитета партии Горьковской области - одной из тех прославленных областей, заводы которой являли собой промышленное ядро государства.
Нелегко быть руководителем крупнейшей партийной организации, направляющей работу этого звенящего сталью механизма, не так просто обеспечивать ритмичное биение пульса десятков предприятий и отвечать за нормальную жизнь сотен тысяч людей. Надо... И пусть нет границ твоему человеческому напряжению, пусть не будет у тебя отдыха, не будет личной жизни... Такое время... Время высочайшего воодушевления - день и ночь, ночь и день; неделя за неделей, месяц за месяцем. Но и нет отупляющей усталости, а есть восторженное чувство твоей личной причастности к историческому созиданию. Потомки могут позавидовать такой наполненности жизни. Индустриализация страны для тебя - не громкое газетное слово, а повседневное увлекательное дело, твоя судьба, твоя партийная биография. В любое время суток звонок из Москвы, из ЦК партии не должен застать тебя врасплох. Ты знаешь, ты обязан знать все, что делается на автозаводе, на "Красном Сормове", на станко- и на многих, многих других заводах, в районах, вузах, учреждениях. Ты отвечаешь не только за Горький, но и за Дзержинск, Муром, Павлов, Арзамас, за сельское хозяйство области, здравоохранение, образование, культуру...
Да, Москва всему голова. Что бы ты ни делал, какое бы решение областной комитет партии ни принимал, всегда мысленно обращаешься к Москве, будто советуешься. Ведь с высот Москвы видно дальше: вся панорама битвы за социализм перед ее глазами. И если ты чего недосмотрел, если в твоем необозримом хозяйстве допущена прореха, Москва не преминет это заметить, ибо область живет не сама по себе, а тысячами нервов связана со всей страной.
Звонок из столицы раздался и в один из январских вечеров 1940 года. Звонил секретарь ЦК.