Война крыш
Шрифт:
— Не помнишь, кто сидел до него?
— А как же! Хромой Лот! Благословенна его память. Он ушел на Яффо к Маханэ Йегуда…
— А что? Почему?
— Разное говорили. То ли Амран Коэн привез людей из Тель — Авива. Самые отбросы, ничего не боятся… То ли Хромой Лот продал место. Ни тот, ни другой никогда ничего не говорили.
— А как насчет конкуренции?
Самир ухмыльнулся. Жирные бугры на шее пришли в движение.
— Тут уж мы его поддерживали.
— Помогали?
— Приходилось. Чего скрывать. И он помогал. Если что узнает —
— Если что — нибудь вспомнишь, позвони на мой сотовый. Номер у тебя есть… Маассалам!
— Шалом!
Кейт прошел вверх по Бен Йегуда. Праздная толпа смеялась, пела, фотографировала. Над магазинами детских игрушек раскачивались воздушные шарики, цветные рюкзачки для самых маленьких. Выше, напротив банка «Дисконт», Юджину встретился нищий, пожилой, в костюме, в теплых ботинках, — совал проходившим подрагивающий стаканчик с мелочью. Нищий двигался к Кикар Цион, где отныне Амран Коэн уже не снимал обычную жатву…
«Свято место пусто не бывает…»
Кейт вернулся к домам на Бар Йохай, поставил мотоцикл. Огляделся. Время не перевалило еще за полдень. Иерусалимские городские холмы — и необжитые, и те, что заросли негустым лесом, и застроенные, с наползшими снизу домами из белого камня, — были в мареве.
«Жаркий ступенчатый город крыш…»
На месте убийства — в квартире еще работали эксперты, криминалисты, медики. Служители из «Хевра Хадиша ГАХША» — бородатые мужики в черных парадных тройках и шляпах уехали, так и не получив мертвого тела… Труп отправили в Абу — Кабир, в Институт Судебной Медицины.
Оперативники участка Катамоны еще обходили жильцов Бар Йохай. Народ на лестнице и галерее внизу и не думал расходиться. Тут было чуть прохладней. Полицейский детектив постоял несколько минут — на верхних площадках его не видели. Продолжали судить — рядить.
Крика убитого никто не слышал, только крик Ицхака Выгодски, взбудораживший всю Бар Йохай…
Рассказ о происшедшем все начинали с утреннего истошного вопля. Никто не мог припомнить, чтобы не то в самом доме — на всей извилистой, узкой, как ручей, улице Бар Йохай, многоголосой, с запутанными номерами блоков, стандартной унылой планировкой квартир, с дюжиной детей на каждом этаже, кого — нибудь убили! Перемалывание одного и того же в пустой ступе давало говорившим ощущение самостоятельного расследования.
— А где этот молодой идиот, который к нему приходит?… — вспомнила крупная крашенная блондинка. — Что же он не явился?
Она выглядела представительно, несмотря на наряд — тапки на босу ногу, длинная майка, глубокие черные рейтузы, натянутые на крутые бедра, как на многоведерный котел, сужающийся книзу. Никто, впрочем, в жару не обращал внимания на одежду. На руках она держала малыша, другой, должно быть, уже шевелился внутри нее. Обычное состояние религиозной женщины.
— Почему он не приехал до сих пор? Не знает? — Блондинка затянулась сигаретой, с которой ни на секунду не расставалась — это был израильский «Тайм». — Обычно Амран не успевал чихнуть, как он уже здесь…
— О ком она? — Кейт нагнулся к уху старика тайманца.
— У Амрана Коэна был друг. Навещал его. Такой же, как он, чокнутый… Люди перестали жить по Торе! А ведь умирать будем!
— А кто он? Как с ним поговорить?
— Может, она знает — Старик махнул рукой в сторону черных рейтуз. Детектив начал осторожно перемещаться, пока не оказался рядом с женщиной.
— Шалом. Как здоровье?
— Все в порядке. Как ты?
— Тоже все хорошо.
Они с секунду смотрели друг на друга. Женщина оценила его мужскую стать, мгновенно рассмотрела серебристые джинсы «Ливайс», туго обтягивавшие ноги выше колен. Он скользнул взглядом по ее ногам и дальше вверх, по животу.
— Как тебя зовут?
— Варда.
— А я Юджин Кейт…
Они быстро нашли общий язык, как его находят крупные, физически здоровые люди
— Как он был как сосед?
— Амран? Нормальный. Я, правда, никогда не подавала ему милостыню. Другие соседи тоже. Зачем? Он мог сам меня содержать. С моими детьми…
— Много их у тебя?
— Четверо, слава богу! Я даю двести шекелей в год на благотворительность. Достаточно. Это еще с тех пор, как была в армии… Но не нищим!
— Нет?
— Нет. Поровну — на борьбу с раком, со СПИДом, на детей — инвалидов, сирот… И еще солдатам.
Получалось вроде интервью.
— В Иерусалиме еще недавно и нищих особенно не было. Человека три. Один стоял по пятницам у банка «Дисконт». В «Едиот» писали: у него вилла за городом. Может, и нашего тоже…
Разговор плавно перешел на связи Коэна.
— Молодой друг. Каждый четверг приезжал…
— На машине?
— «Судзуки» серая. Ночует и утром рано в дорогу. Там одна постель?
— Да. Еще тахта.
— Тахта в салоне. Спят в другой комнате. Они спали в одной постели…
— Откуда это известно?
— Ты сам сказал! Там негде больше! Не знаю, сладко ли им было вдвоем!
— Думаю, твоему мужу слаще.
Она огладила на боках рейтузы. Почесала спину под майкой.
— Надеюсь…
— Молодой этот, он женат?
— Я слышала: женат и имеет двоих детей…
— Как его зовут?
— Не знаю. Амран при мне никогда не обращался к нему по имени…
— Действительно молодой?
— Лет тридцать… Да! Хасид. Черная кипа под шляпой…
— Твоя квартира тут, на «дне»? Я бы с удовольствием выпил стакан холодной воды. Как у тебя с этим, Варда?
— Что — нибудь найдем…
В квартире было просторно. Мраморная плитка под ногами блестела. В салоне работал кондиционер. Кейт осмотрелся. На стенах висели акварели самодеятельного художника. Скалы Масады над Мертвым Морем, раскопы какой — то крепости.
— У тебя в семье кто — то рисует?
— Это я. Когда была в армии. После ни разу не взяла кисти в руки.
— Неплохо, честное слово.