Война кукол
Шрифт:
ГЛАВА 6
С добрым утром, Сэнтрал-Сити! С новым днем, централы! За минувшие сутки состоялось столько-то выставок, премьер и презентаций, куплено товаров на несусветное количество бассов, приземлилось и взлетело в космопорту столько-то кораблей, прибыли такие-то уважаемые гости и делегации из разных людских и нелюдских миров, случилось столько-то самоубийств, убийств и катастроф, родилось столько-то новых граждан Федерации, да еще кибер-группа усиления у тоннеля на северо-восточном краю Старых Руин пришлепнула киборга-угонщика в облике невинной девочки-подростка. Метеослужба обещает легкое похолодание и облачность на юго-западе Города (ихэны,
Ветер недоверия, дунувший вчера из уст пресс-секретаря военной полиции, не коснулся Рекорда, буквально с открытием дверей вошедшего в отделение фонда «Здоровье разума — богатство нации». Вежливо улыбнувшись девушке за стеклом, он предъявил жетон сотрудника криминальной полиции, а также пару фотографий.
— Припомните — не приходила ли к вам эта девочка? Вчера или позавчера…
— Погодите, — выспавшаяся, но не избавленная сном от усталости, вечной болезни централов, девушка нахмурилась, вспоминая. — Да, конечно — вчера. Она сделала анонимный взнос наличными и оставила свое фото и письмо для молодых наркоманов.
— Пожалуйста, сделайте для меня копии, — Рекорд, в отличие от Кавалера, мило улыбаться не умел, а улыбался фальшиво и резиново, и девушка подумала, что зануда-легавый с утра — это дурная примета. Но втайне Рекорд был очень и очень доволен собой. Он сумел правильно воспользоваться информацией из сетей, а именно — из «двойки», бесплатный регион 999, где тусовался безбашенный молодняк. Некая Дымка агитировала там за отказ от наркотиков и поддержку фонда. Он выбрал для контроля отделение, ближайшее к церкви Доброго Сердца, откуда угнали флаер Хиллари, — и не ошибся. — Вы не запомнили, в котором часу была у вас эта девочка?..
…Работа, взваленная Этикетом на него за ту оплошность, оказалась сложной и непривычной. Пришлось задействовать оба порта, слиться с большой машиной до отключки внешних сенсоров и прокачивать через себя лавину информации, причем такой, что блок анализа не пищал, а прямо в голос верещал: «НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ. НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ. НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ». Освободившись от тела, рациональный массив Рекорда стремительно летал по сети «Антикибера», сканируя словари, пока не нашел базу «Специальная терминология — молодежный жаргон». Тут Рекорду малость полегчало.
Он уверенно разбирался в казарменном жаргоне и, дублируя связь подразделения, понимал, что, к примеру, значит — «Сорок восьмой, козел, мы в заднице! Плотнее накрой жабу на высотке, я сказал! Дуду большую влево, лупани по собакам в овраг, зарой их там! Кто?! Я больной?! Твоя мать больная!! Делай! Ты кто — Звездная Пехота или чучело с ушами?!» — или как Ветеран рассказывал: «Да, джентльмены, я его прикрыл, меня в упор, прямо в торец — аж зубы посыпались и глаза запрыгали». Но в регионах 997, 998, 999 и 1000 выражались и еще темней; к примеру: «КИБЕР-ДЕМОНЫ, ГХАР! Я ИДУ К ВАМ, И ОРУЖИЕ МОЕ УЖАСНО. ВЫ УЖЕ ПОКОЙНИКИ, И В ЭРКАЛИБОРГЕ ПО ВАС БУДУТ ДОЛГО И НАПРАСНО ПЛАКАТЬ, ИБО Я НЕУЛОВИМ. ЛЮБЯЩИЙ МОЧИТЬ ВАС — СОТКАННЫЙ ИЗ ТЕНИ». Что это, угроза? Если да — то почему неприкрытые угрозы убийством свободно циркулируют по сетям?
Эркалиборг, кибер-демоны и ссылки на них занимали до 20% сообщений; еще около 20% было посвящено Принцу Мрака Ротриа и «Крылатым Всадникам», которых (Рекорд сам вычислил!) звали Кимер, Кондри и Коар. Принц Мрака, судя по сообщениям, контролировал оборот наркотических средств, работорговлю и незаконное
Кроме того, в регионах обсуждались разные неизвестные Рекорду события из личной жизни то ли реальных, то ли вымышленных лиц (он опознал имена кое-каких героев, косвенно ему знакомых по случайному перехвату TV-программ); некая кибер-принцесса Сэлджин жаловалась всаднику Коару на то, что ее околдовали, Коар обещал лично явиться на помощь. Принц Мрака хотел всех утопить в одном ведре; здесь же звучали чисто людские разговоры о наркотиках, девушках, парнях, тоске, сумасшествии и самоубийствах, здесь назначались встречи вдвоем и многолюдные сходки («тусовки» — пометил Рекорд), а какой-то Светоч-Во-Тьме писал:
«БЕЛОКРОВИЕ, СНЕГ В КРОВИ, МОЛЧАНИЕ ОДИНОКОЙ ЛЮБВИ. СМЫКАЮТСЯ СТЕНЫ, И ЛЮДЯМ НА СМЕНУ ИДУТ УГРЮМЫЕ МУРАВЬИ. ШАГ В ШАГ, БОЙ-ОТРЯД, ОНИ СИЛЬНЕЕ, ОНИ ПОБЕДЯТ И ТРУПЫ ЛЮДСКИЕ БЕСШУМНО СЪЕДЯТ».
На выходе из сетей Рекорд секунд пять не мог подключить двигательные функции — перегруженная память то и дело пробивалась в командный сектор угрюмыми муравьями, заколдованными принцессами и всадниками на белых крылатых конях. И даже потом, возвращаясь из фонда к запаркованному скайциклу, он продолжал сортировать накопленное. Назревала потребность проконсультироваться с кем-нибудь из отряда, кто больше знал о штатских. Вообще, учитывая, что кукла, притворявшаяся девочкой, могла быть интегрирована в какое-нибудь здешнее молодежное сборище, нелишне будет пройтись с ее фотографией и по всем этим «тусовкам»; заодно проверить, не присутствуют ли там и другие куколки вроде Дымки. А заведений, где мог собираться молодняк, Рекорд здесь отследил немало — «Три улыбки», «Логово», «Планета монстров», «Остров грез» и другие, упоминавшиеся в регионах; правда, поутру эти вызывающе разукрашенные кафе, систем-клубы и дискотеки пустовали. Можно доложить Этикету, что семейка Банш гнездится где-то рядом — 80% вероятности, что это так…
Но сперва, поговорив с сотрудницей фонда и узнав у нее все, что можно узнать о человеке, поставившем себе целью скрыть свою личность, Рекорд, как бы уступая нараставшему любопытству девушки, выдержал небольшую паузу и спокойно, несколько понизив голос, что придало его равнодушному облику легкий оттенок печали и сожаления, озвучил версию, накануне заготовленную оперотделом:
— Грустная история. Вчера вечером эта девочка попала в автокатастрофу. Ее не удалось спасти.
Девушка за стеклом ойкнула; брови ее вздернулись в страдальческой гримасе, по лицу прошли несколько еле заметных вертикальных складочек, складываясь в фигуру боли и сочувствия. Рекорд пристально вглядывался, фиксируя малейшие изменения, — сейчас, в новой для него роли детектива, его очень интересовала мимика живых людей.
— Как же так… Я же ее видела, разговаривала с ней… — девушка продолжала говорить в том же духе, как и прочие люди, веруя в то, что время едино для всех в своем течении, и если она сама жива и здорова, то и весь прочий мир должен стоять твердо и нерушимо. Но вот рука смерти вслепую вырвала кого-то, стоявшего рядом, безжалостно напомнив о том, что вся красочная, бурная жизнь — только иллюзия, что жизнь тонка и непрочна, как паутинка на ветру, как переливчатая радуга в невесомых брызгах воды. Один миг — и ты растаешь, ветер унесет тебя, навсегда…