Война кукол
Шрифт:
В разных районах Города из Сети почти одновременно вышли F60.5, Святой Аскет и Фердинанд. Все они ощущали дрожь, но по разным причинам — F60.5 предвкушал нечто великое, Святого Аскета трясло от проснувшегося гнева на «отцов», пустивших в ход пятую и шестую версии, а Фердинанд искал в уме выходы из разрастающегося кошмара — и не видел их. Случилось то, чего он боялся больше всего, — в объявленную войну втягивались люди. Да, молодняк, да, без навыков и даже мало-мальски четких планов — но тем ужасней могут быть последствия. Репрессивный аппарат Системы только и ждет, на ком показать мощь своей Сильной Руки. День, другой — неизвестно, куда стихия и бес непокорства занесут молодых — и на улицах могут появиться черно-синие мундиры сэйсидов, на крышах бигхаусов угнездятся
Как же далеко человечеству до Нового Мира! Это рок, это рок — чтобы одни жили, а другие выживали, чтоб одни процветали, а другие побирались, накапливая безысходную злость. Говорят, и в высших мирах то же самое, исключая разве замкнутую цивилизацию мирков и Самоуправление Форрэй — но тсссс! О них можно говорить только плохое и только с брезгливой гримасой, потому что наш идеал — Свобода, а у мирков и форцев тотальная власть государства и воздух по талонам (так говорят). Они несчастны и угнетены, хоть их флот может снести Город в несколько минут, а мы счастливы и свободны, счастливы и свободны… а сомнения лучше глушить пением гимна Федерации, чтоб твой живой мозг не посетил сбой. Наконец, существует «политичка» и индекс благонадежности. Ты не хочешь получить индекс 6, запрещающий доступ на государственную службу? Тогда бойся — страх надежно лечит от ненормативных мыслей о Системе. Бойся власти и верь в нее, как в Бога.
Но Фердинанд не был бы собой, если б боялся только за себя. Он думал о ребятах и девчатах с вызывающими кличками, похожими на имена кукол, которые возбужденно топтались у черты, отделяющей безобидную контркультуру от шеренги сэйсидов в глухих шлем-масках, со щитами, шокерами и гранатными ружьями.
ГЛАВА 17
Когда-то, давным-давно, Чара была выездной секретаршей директора фирмы. Потом ее нашел умело пущенный «гарпун» с Цф-4 — и началась жизнь в другом измерении. Старое имя ушло в глубокий резерв памяти, покорность исчезла навсегда, но служебные навыки Чара сохранила полностью. Поэтому, что бы ни делали сейчас ее дочурки, все их планы подчинены ее верховному командованию. Затевая хоть что-то вне плана, они обязаны ставить ее в известность. Мультфильмы? Пусть. Отработка поведения с мальчишками? Пожалуйста, но помните о том, что вы — Двенадцатая Раса. Гильза доложила вчера — телефон работает. Молодец, Гиль. Косичка отрапортовала — «харикэн» обнаружен, моторы исправны, база для Рыбака присмотрена. Для закупок нужны большие деньги — подождем, когда их Маска принесет. Лильен пока надо подержать при себе, убедиться, что срыва не будет и она не убредет искать свою ненаглядную хозяйку. Лильен, ты посидишь дома. Гильза, расскажи ей, как ходить по магазинам за вещами и не попадаться. Гильза, расскажи свою сказку, я тоже послушаю… Включите новости, что там Доран говорит.
Девятичасовые новости «NOW» как выстрелом пробили брешь между тайными замыслами семьи и ничего не подозревавшим Городом. «Слава богу, она не знает наш план, — пробормотала Гильза. — Но кто ей позволил?!» «Мама, это хорошо или плохо, что она…» — оглянулась на Чару Лильен. «Что сделано, то сделано, — промолвила Чара, подумав. — Самое плохое — что она показала им лицо. Ее объявят в розыск, и она… не знаю, сможет ли пользоваться банкоматом». «Банк не даст им портрет, — вслух понадеялась Гильза, — они не выдают своих клиентов…» «Хиллари Хармон может сослаться на закон о борьбе с терроризмом и обязать любой банк сотрудничать с проектом, — резким тоном разочаровала ее мама. — Если все пойдет так, как Маска спланировала, последний чек она получит только завтра утром, а обменяет на деньги — больше чем через сутки». «Да никто ведь не знает, что она берет эти деньги!» — не сдавалась
«Где он был, этот клоун-бродяга, когда она выступала перед Дораном? — зло думала Чара, торопясь к месту встречи. — Не за кадром же прятался. Он, будь он там, никогда не позволил бы ей говорить о войне. Его само это слово коробит. Должно быть, стерег Габара. Бедный яунджа! Но мы должны спасти его от тюрьмы, во имя памяти Дымки».
— КУ-КУ, — просканировала она проулок, вдоль глухих высоких стен которого громоздились помойные контейнеры. Пока мусорщики не заедут сюда на своей машине с когтистым манипулятором — идеальное место для игры в прятки и отдыха тех, кому больше негде отдохнуть. Для бегства — несколько проржавленных дверей в стенах, иные без запоров. Сама она в потертых сапожках и дешевом плащике с распродажи смотрелась здесь вполне уместно.
— КУ, — коротко отозвалась Маска, вылезая из зазора между железными ящиками; отмытая от грима и причесанная, она глядела сумрачно и как-то боязливо. Ждет головомойки. И правильно, что ждет. Однако не успела Чара прицелиться ей в лоб радаром, как следом появился Фанк с двумя сумками и гитарой, висящей за спиной вроде винтовки, в очках, которыми скрывают синяки.
— ВОТ ДЕНЬГИ, — Маска поспешила задобрить мать своим успехом, протянув газетный сверток. Чара молча взяла, развернула — таааак… три пачки по десять серых сотенных купюр, четыре по двадцать голубых полусотенных и одна толстая — сотня зеленых десяток. 8000 бассов. Неплохо. Но где же там Габар прячется?..
— ПОЗОВИ ГАБАРА.
— ЕГО НЕТ, — ответил Фанк. — ОН УШЕЛ К СЕБЕ ДОМОЙ. ПОЭТОМУ МЫ ОБА ЗДЕСЬ. НО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ПОТОМУ, ЧТО ТВОЯ МАСКА…
— Как это у вас получилось? — Чара перешла на акустику, укладывая деньги в поясную сумку под плащом. — И… ты должна объяснить мне свой поступок, Мас. Я говорю о Доране.
— Пусть он сначала объяснит! Про Габара!
— Он захотел уйти, — тихо ответил Фанк. — Ему с нами не по пути.
— Да, как все просто у тебя! Взял и ушел! Ма, я уверена — он его выгнал!..
— ОСТАВЬ СВОИ ВЫДУМКИ ПРИ СЕБЕ, ТЫ!
— И НЕ ПОДУМАЮ!! МАМА ВСЕ ДОЛЖНА ЗНАТЬ!
— Да, все-все. И как тебе это в голову пришло, с Дораном — тоже. Не станешь же ты мне врать, что это Фанк тебя послал к нему?
— Мама, но это НАДО было сделать! Чтоб они нас боялись! А то они стреляют, а мы… пусть и у них будет переполох!
— Будет, — кивнула Чара. — Они быстро-быстро начнут искать тебя, детка. Габар знал о твоих фокусах с чеками?
— Ну… он…
— Знал или нет?!!
— Да, — буркнула Маска, опустив голову.
— Ты плохая дочь. Ты своенравная и безалаберная хулиганка. Ты не просчитываешь свои действия вперед. Теперь…
— Ма, меня такую сделали! — попыталась она защищаться торопливым голосом, словно непрерывность слов заставит маму сменить гнев на милость. — Я же не знаю, что в меня впихали на заводе! И потом дописывали — это какой коктейль получается?! И отец наш, он безрукий, он не все во мне исправил!..
— Не перебивай, а слушай и молчи. И не смей больше ссылаться на наследственность! У меня в семье нет дурочек!.. Теперь ты будешь в карантине.
Маска издала тонкий стон.
— Надо полагать, я должен пасти твою дочурку, — нежно заметил Фанк, — не отходя ни на шаг. Чара, это же очевидно, что она — невменяемая…
— Да уж, не в тебя удалась, слабак!.. — тявкнула Маска.
— …и проще было б запереть ее в каком-нибудь подвале месяца на два. А я бы сторожил и подавал ей в окошко брикеты.
— Не выйдет, Фанк. Она должна получить еще четыре тысячи; потом запирай, если сможешь. Если Хиллари узнает, что она берет эти чеки, он постарается проникнуть в базы данных банковских служб безопасности, где фиксируются получатели. А лицо ее теперь известно.