Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2
Шрифт:
Из какого ты мира, молодой рыцарь, что привело тебя в Орден, как проник в тебя свет Вечнопрекрасной Дамы, как ты уверовал в Неё?..
Как бы ни уверовал, отвечает он на немой вопрос затаившейся черноты, как бы ни пришёл – теперь я здесь, и счастлив, что моему мечу нашлась работа.
Сперва в сторону отряда летели отдельные молнии и огнешары – командор и старшие рыцари составили щиты домиком, скомандовав «сферу отражения». Это значит – устреми свои помыслы к Прекрасной Даме, представь, что Её красота неоскверняема, и, соединённая с могущественным додревним заклинанием,
Орден встал бы рядом с великим Ракотом и его братом Хедином в их битве против Спасителя; но превыше всего – иной долг, долг перед Прекрасной Дамой; освободись Она, и никакие Спасители не смогли бы утягивать людей за собой в бездну, потому что великая красота всесильна, она побеждает без кровопролития и ей не нужны мечи.
В тот миг, когда Прекрасная Дама воцарится в сердцах смертных и бессмертных, миссия Ордена будет исполнена и последний командор с истинным облегчением и чистой радостью сложит к Ее ногам знаки своего достоинства.
Но до полной победы ещё далеко. Тем более что не видно – пока – главного врага.
А потому вниз, вниз, вниз! Ступени сливаются, и каждый шаг переносит рыцарей на целый марш, от яруса к ярусу. Ряды мертвяков истончаются, их всё меньше и меньше – похоже, невидимые их распорядители предпочли иную цель, не столь неподатливую.
Командор вытягивает руку с клинком – что там, впереди? Лестница заканчивается, Орден достиг дна опрокинутой пирамиды?
Иссиня-чёрная дымка, а прямо посреди неё вздыбился нелепо выглядящий обрубок, точно пень; ворота широко распахнуты, и чудовищный зверь навис над жалкой человеческой фигуркой, увенчанная исполинскими когтями лапа занесена над головой жертвы; а чуть поодаль хлопает крыльями и бьётся о незримую преграду ещё один дракон, бело-жемчужный и прекрасный, достойный носить на себе саму Прекрасную Даму.
Кондиции Ордена велят сражаться за красоту и справедливость, защищая слабых и обиженных; но сейчас командор лишь коротко командует «за мной!» и бросается прямо в распахнутые ворота обрубка Чёрной башни.
Миг спустя Доас понимает, почему – чудовище, нависшее над человеком, открыло им дорогу дальше, к Прекрасной Даме.
Главный бой Ордена впереди.
Время выкидывает странные шутки здесь, на только что образовавшемся дне опрокинутой пирамиды. Мимо Фесса ураганом промчались несколько десятков рыцарей в броне удивительной снежной чистоты. Ни пятнышка на белых с золотом щитах, словно воины и не прорубались сквозь ряды мертвяков.
Не задерживаясь, рыцари скрылись в распахнутых воротах Чёрной башни.
В этот же миг страшно оскалившийся Салладорец ударил в ответ – с эвиальского мага словно спали незримые оковы. Нестерпимый блеск возле самых глаз и рвущийся из раздувающихся лёгких рёв боли – именно рёв, не человеческий крик.
Кажется, его отбросило, – почти вбив, словно барельеф, – на стену обрубка Чёрной башни.
Неслышимый для прочих визг Рыси.
Едва разлепляются залитые тёмной кровью веки.
Салладорец стоит, выпрямившись, запрокинув обугленное лицо. Вокруг него вновь разгорается
Надо сдвинуться с места. Что-то сделать. Отразить. Защитить.
Откуда-то сверху на Салладорца бросается белый дракон – Аэсоннэ вступила в бой. Небрежный взмах почерневшей кисти – Рысь отшвыривает, как и самого некроманта секундой раньше.
Эвенгар делает несколько неуверенных шагов к распростёртому Фессу. Он тоже идёт с явным трудом, приволакивая ноги, словно наполовину парализованный. В протянутой руке – поблескивающая половина Аркинского Ключа.
Что ж, пора, некромант.
«Уккарон. Время пришло».
«Мы ждали», – доносится рокочущий гром, и земля содрогается в такт словам.
– Ключ, – заплетающимся языком произносит Салладорец. – Отдай… ключ…
Он уже совсем близко. Некроманта касается смрадное дыхание, словно на него надвигается полуразложившийся труп.
«Мы идём!»
Гром, серый полумрак секут и хлещут молнии. Чёрное покрывало вздымается, вспучиваясь шестью исполинскими курганами, под какими только хоронить замекампских богатырей.
«Мы пришли».
«Встань и иди, некромант Неясыть. Встань и иди, Разрушитель. У тебя много работы».
Разрушать можно и для того, чтобы на месте разрушенного уродства появилось что-то новое. Возросшее само, а не по чьей-то указке.
Шесть курганов раскрываются, уже знакомые тени Шестерых скользят к Салладорцу. Тот шипит, перехватывает Аркинский Ключ зубами, быстро-быстро жестикулирует, немыслимым образом выгибая и чуть ли не выламывая собственные пальцы.
Но это не его собственная сила. Он за неё не платит и ничем не рискует.
Опухоль на плече Эвенгара лопается, оттуда истекает зелёный гной, обволакивая фигуру эвиальского мага, словно перчатка.
Шестеро Тёмных замирают. Полуослепший Фесс видит, как от полюса и до полюса Эвиала начинают стягиваться земные тропы, проложенные теми, кто веками поклонялся великой Шестёрке, когда они полновластно владели Эвиалом, судя по справедливости, жестокой, но беспристрастной, как жестока и беспристрастна сама природа.
«Мы здесь. С нами всё, что ушло. Мы на своей земле и с неё не уйдём. Не тебе, Тёмный маг, решать судьбу Эвиала. Он определит её сам. Получай!»
Шесть фигур вспыхивают, пламя оконтуривает их, и – словно шесть незримых клинков обрушиваются на Салладорца. Фесс видит стремительный росчерк бесплотных лезвий на колышущейся поверхности чёрного моря; твёрдое основание раскалывается, сквозь щели пробивается тёмный огонь.
Салладорец кричит, воздетые руки трясутся, зелёное свечение отделяется от него, складываясь в гротескную фигуру дуотта. Рядом со змееголовым возникает шестирукий великан, поодаль – крылатый монстр.