Война магов
Шрифт:
– Почему? — потребовал Маттео.
– Я был поражен “смертью” Андриса, понимая, как ошибался в Киве, — продолжал Вишна, словно не слыша вопроса джордайна. — С глубоким облегчением я узнал о том, что Андрис жив, но все же чувствовал себя виноватым из-за того, что случилось с ним в болоте Ахлаура. И потому я был обязан Андрису некой долей правды. Я положил перед ним книги, которые объясняли, почему Кива делала то, что делала.
– Эти книги — вы можете сказать больше не нарушая своей клятвы?
Маг покачал головой.
– Я бы не стал говорить о них,
– Нет. Он, быть может, является родственником Кивы, но мне кажется, его выбор стал чем-то большим, чем простым уважением к родословной.
– Вы с Андрисом — хорошие люди, — сказал Вишна, грустно улыбаясь. — Ты — сын труса, а он потомок безумной эльфийки и монстра, который некогда был моим другом.
Удивление снова окатило Маттео, словно волна.
– Андрис — не только потомок Кивы, но и Ахлаура?
Глаза Вишны расширились.
– Ты этого не знал?
– Андрис не говорил мне, по крайней мере, не говорил так много.
Наконец, Маттео понял, что имел в виду друг, говоря о том, что ему, кажется, суждено предать всех вокруг. В течение нескольких месяцев он трудился под тяжестью своей предполагаемой судьбы.
Маттео уставился на мага, словно глядя в темное зеркало, но он не чувствовал никакого родства с человеком, которого некогда любил. В его венах могла течь кровь Вишны. Но он не унаследовал отцовских решений.
– Я рассказал тебе историю и передал свои знания. Я признал, пусть только между нами, что ты — мой сын. И это принесло моей душе необыкновенный покой. Грустная глава дописана, и теперь мы можем начать все сначала.
Эгоизм этого заявления сразил Маттео не меньше, чем признание Вишной собственной трусости. Юноша отступил назад, избегая объятий человека.
– Однажды мы говорили о Кабал, — сказал он. — Вы отрицали, что он существует.
В глазах Вишны мелькнула нерешительность.
– Возможно, потомки трех старых друзей могли бы вернуть вещам правильный порядок. Может быть я еще могу оставить в после себя добрую память. Я скажу тебе, что знаю.
Внезапно, он начал меняться. Годы вернулись, и средних лет человек снова превратился в стареющего мага, которого знал Маттео. Но этот процесс было не остановить. Годы летели мимо, и плоть на костях старого волшебника начала засыхать. Его глаза превратились в воспаленные черные провалы, а лицо покрылось серой тонкой кожей. Прежде, чем Маттео смог что-то понять, Вишна повалился на землю, и его тело забилось в агонии смерти, которую он так долго обманывал.
– Лич, — выдохнул Маттео, признавая мучения обращения живого человека в нежить. — Богиня, помоги, вы превращаетесь в лича!
– Нет!
Слово было произнесено шепотом, но в нем таился целый мир ужаса. Это явно не входило в намерения Вишны! Так или иначе, судьба нагнала его — он был наказан вечной жизнью в расплату за заключительный акт мужества. По всем законам Магии, известным Маттео, подобное было невозможным.
Схватив умирающего на руки, он бросился в сторону колледжа, по пути зовя
Маги, ответившие на призыв, едва ли могли сделать больше, чтобы остановить таинственный процесс. Наконец, они покачали головами и отошли в сторону, словно желали избежать прокаженного.
Вишна протянул руку к свободно болтавшемуся кинжалу Маттео.
Джордайн заколебался, понимая, что имеет в виду наставник. Маттео учили, что жизнь священна, но лучше быстрая смерть, чем ускользающая душа и медленно наползающее безумие, постигающее немертвых магов. Он вытащил свой кинжал и сжал слабые пальцы отца вокруг рукояти.
К удивлению Маттео, Вишна поднес лезвие к волосам и отрезал тонкий серый локон, который передал сыну. Он изо всех сил пытался что-то сказать.
– Басель, — прохрипел он. — Три. Наследие.
Маттео ободряюще кивнул, понимая, что сказал наставник. Очевидно, Басель связался с Вишной, своим старым мастером оружия и преемником на посту в колледже, чтобы заручиться помощью в поисках Маттео. Слова о наследии также не были загадкой. Вишна был согласен, что уничтожение Кабал станет способом искупить грехи. Но “три”?
Глаза джордайна расширились, когда он провел связь. Три мага создали рубиновую звезду, и Вишна предполагал, что трое потомков могли разрушить это мрачное наследие. Ахлаур, Вишна и Залаторм. Андрис, Маттео и…
Богиня! День и так стал днем откровений, но ни одна находка не поразила Маттео больше, чем эта.
– Принцесса Тзигона!
Вишна сделал слабый жест, показывая, что он просит Маттео уйти. На мгновение, их глаза встретились, а затем Вишна быстро переместил лезвие клинка к горлу. Его безмолвная просьба стала ясна. Он не желал, чтобы его сын видел, как он умирает от собственной руки.
С глубоким нежеланием, Маттео встал, чтобы выполнить последние желание старика. Быстро отойдя от отца, он посмотрел на прядь, зажатую в руке. Она больше не была редкой и серой. В ладони лежала прядь густых каштановых волос.
Ахлаур и эльфийка, вернувшиеся в башню, внимательно наблюдали, как пара скелетов мешают нечто, бурлящее в кипящем котле. Невыразимое зловоние поднималось в воздух, когда останки нескольких упырей всплыли на поверхность. На соседнем столе стояли полдюжины флаконов, готовые принять в себя готовые зелья. На дальней стороне комнаты несколько водянистых слуг Ахлаура изо всех сил пытались сдержать скованную виверну. Трое из них цеплялись за мечущийся хвост зверя, а четвертый бегал туда-сюда с флаконом, чтобы поймать капли яда, вытекающие из кончика жала. Время от времени один из бессмертных слуг оказывался пронзенным заостренным концом крыла или когтистой лапой. Жидкость, окружавшая старые кости, растекалась, словно вино из разбитой бочки. Новые немертвые слуги хватали швабры, чтобы очистить пол от останков своих товарищей.