Война на истощение
Шрифт:
— Сергей Викторович, если удастся вычислить «крота», сдадим его мухабарат? — спросил Озеров.
— Упаси Бог, Валерий Геннадьевич! Ни в коем случае! — встрепенулся Иванов. — Пусть гонит нашу дезу в АМАН или «Моссад». Это и есть, как вы понимаете, основная цель оперативной игры… А с мухабарат другая игра: будем сливать им то, что нам нужно по конкретной обстановке. Но это — тема отдельного разговора…
— Я все понял, — сказал Озеров. — Вопрос насчет Полещука: что с ним делать?
— Что-что, да ничего, — ответил Иванов. — Используйте по своему усмотрению! Какой из него источник на уровне роты РЛС? Впрочем, подумайте…
— Хорошо, Сергей Викторович, — сказал Озеров, поднимаясь со стула.
— Я еще не закончил, — нахмурил брови резидент и взял со стола пачку «Мальборо». — Центр по-прежнему задает вопросы насчет операции «Железо», требует активизировать ее реализацию. Доложите, пожалуйста, что у вас по этому направлению…
Ничего существенного, точнее, вообще ничего по поводу добывания «Железа», то есть фрагментов американского самолета F-4E «Фантом» с электронными блоками, Озеров доложить резиденту, разумеется, не мог. Он лишь повторил, что всем военным советникам, находящимся в египетских зенитно-ракетных дивизионах, такая задача поставлена уже давно, но ни один «Фантом» на территорию Египта еще не упал. Местная сторона тоже готова всячески содействовать в этом вопросе. Может быть, сказал Озеров, больше повезет нашим ракетчикам, заступившим на боевое дежурство.
— Ладно, Валерий Геннадьевич, — подвел итог резидент. — Я поговорю с генералами Саблиным и Сизаревым, чтобы они поставили эту задачу перед своими подчиненными. А Сизарева еще раз попрошу напомнить командующему ПВО, дабы египтяне не чинили препятствий в этом деле, а наоборот — помогали.
…Когда Полещук добрался до Насер-сити-3, было уже темно. Он поднялся на лифте на этаж, где жил Сережа Лякин, и тихонько постучал во входную дверь квартиры. За дверью слышались голоса, но никто не открыл. Полещук постучал громче, радуясь про себя, что компания еще не разошлась. Наконец, дверь открыли. В проеме, слегка пошатываясь, стоял Витя Сажин. Его уши алели, рубаха была расстегнута до пояса.
— Мужики, Щука пришел! — крикнул он, повернув голову в сторону холла. — Заходи, Саня, гостем будешь!
В холле было накурено до предела, в спертом воздухе витали облака сизого дыма. За журнальным столиком, заставленном разнокалиберными стаканами, бутылками и тарелочками с остатками закуски, сидели Блоцкий, Лякин, Гвоздин и Агарышев. Все были заметно выпившими. Появление Полещука, гордо поставившего на столик бутылку «Джонни Уокера» компания встретила криками радости. То ли по поводу его прихода, то ли из-за литровой бутылки виски, а возможно, по обеим причинам.
— Чего так поздно? — недовольно спросил Сережа Лякин. — Ждали, ждали… все выпили… Хорошо, что принес пузырь… Садись, давай!
— Дела задержали, — стал оправдываться Полещук, оглядываясь в поисках свободного стула.
— Знаем мы эти дела! — сказал Блоцкий. — С телкой греческой, небось, общался?
— Штрафную ему! — пьяным голосом крикнул Леша Агарышев, сворачивая пробку «Джонни Уокера». Его узенькие глазки, выдававшие наличие в роду среднеазиатских корней, превратились в щелочки. — Бери стакан, Щука! — и он щедро плеснул в стакан янтарной жидкости. — Разбогател, однако, наш Полещук, — добавил он, разглядывая бутылку виски. — Это ж сколько такая стоит?
— Стоп, ребята! — поднялся со стула Полещук. — Никаких гречанок не было, дела другие… А виски — подарок! Давайте, за встречу!
— Не гони лошадей, Щука! — сказал Женя Гвоздин. — Еще не у всех нолито… — И он посмотрел на друзей своими немного странными, с поволокой глазами. — Вот теперь — вперед!
Все дружно выпили и стали обсуждать, в какой ночной клуб лучше поехать, когда допьют этот литровый пузырь. Витя Сажин предложил «Аризону», Агарышев — «Мэриленд», кто-то — только что открывшееся кафе «Шабака» в Гелиополисе… Начали спорить, где лучше и дешевле входной билет, но к единому мнению так и не пришли. Вновь наполнили стаканы и выпили. Полещук после второй «штрафной» порции (мы, мол, давно «квасим», а ты, Щука, трезвый, как огурчик!) здорово охмелел: сказались усталость, нервное напряжение и виски, выпитое с Сафватом в кафе. Он почти не участвовал в разговорах, слушал, молча курил и думал о завтрашней встрече с Тэтой.
К нему со стаканом подсел Сережа Лякин.
— Чего грустишь, Саня? — спросил он. — Давай, еще махнем по граммульке!
— Да устал я, Серега, — ответил Полещук. — Тяжелый день, мотался по городу…
— С греческой красавицей?
— И ты туда же! — обиженно произнес Полещук. — Мы ж договорились: никому ни слова, это мои личные дела…
— Ладно, не обижайся, старик! Давай выпьем! Кстати, мужики тоже слышали по «Голосу Израиля» о нашей дивизии ПВО, которая уже переброшена сюда, в Египет. И почти по всему каналу какое-то зловещее затишье: Леха говорил, что у них в северном секторе тихо, у Сажина — тоже тишина… Как бы это не было затишьем перед бурей…
Глава пятая
Подразделение египетских войск, дислоцированных в зоне Суэцкого канала, переправилось сегодня утром на Синайский полуостров, говорится в заявлении представителя военного командования ОАР, переданном агентством МЕН. В результате действий подразделения были выведены из строя 3 автомашины противника. Потери противника убитыми составили 15 человек. В заявлении отмечается, что весь личный состав подразделения благополучно вернулся на свою базу.
Полещук проснулся с тяжелой головой, дико хотелось пить. Он с трудом встал, вышел в холл, потом побрел на кухню в поисках чего-нибудь вроде бутылочки «колы». Конечно, нигде ничего подобного не было, в холодильнике — хоть шаром покати! Напившись воды из-под крана, он вернулся в свою комнату, упал на кровать и стал вспоминать, чем закончилась вчерашняя пьянка. Мысли ворочались со скрипом, как несмазанные шестеренки в коробке передач. Постепенно он почти восстановил в памяти концовку вечера.