Война на море 1812 года. Противостояние Соединенных Штатов и Великобритании во времена Наполеоновских войн

Рузвельт Теодор

Последнее предложение в вышеизложенном высказывании Джеймса – это эвфемистический способ сказать, что всякий раз, когда британский капитан, в чьем экипаже не хватало людей, встречал американское судно, он насильственно вербовал на военную службу всю его команду, которую хотел, независимо от того, были они гражданами Соединенных Штатов или нет. Однако следует помнить, что единственная причина, по которой Великобритания причинила нам больше вреда, чем какая-либо другая держава, заключалась в том, что она была на это способна лучше других. Ни одно из ее действий не было более оскорбительным, чем миланский декрет Наполеона, которым было объявлено, что любое нейтральное судно, позволившее британскому крейсеру обыскать себя, должно считаться британским и законной добычей любого французского корабля. Французские фрегаты и каперы были очень склонны набрасываться на любое встреченное американское судно, и сдерживала их только память о жестоком отпоре, полученном ими в Вест-Индии во время квазивойны 1799–1800 годов. Что мы, несомненно, должны были сделать, так это принять даже предложенную конгрессом меру и объявить войну как Франции, так и Англии. А так мы избрали врагом того, кто нанес и еще сможет нанести нам самый большой вред.

Принципы, которые Соединенные Штаты отстаивали в 1812

году, теперь общепризнаны, а те, которые так упорно отстаивает Великобритания, не находят сторонников в цивилизованном мире. О том, что впоследствии сама Англия полностью приняла наши взгляды, красноречиво свидетельствовало ее сильное негодование, когда коммодор Уилкс, пользуясь правом розыска врагов своей страны, остановил нейтральный британский корабль «Трент», а аплодисменты, которыми этот поступок был встречен в Америке, довольно ясно доказывают другой факт, что за правое дело мы сражались не потому, что оно было правым, а потому, что согласовывалось с нашими собственными интересами. Мы боролись за «свободную торговлю и права моряков»: имея в виду под первым выражением свободу торговать повсюду без помех, вплоть до государства, с которой мы торговали, а под последним – что человек, оказавшийся в море, должен иметь такую же защиту, как и человек, остававшийся на суше. Номинально ни один из этих вопросов не был урегулирован и даже не упоминался в мирном договоре, но огромный рост репутации, которую приобрел наш флот во время войны, практически решил оба пункта в нашу пользу. Наши матросы приобрели слишком большую славу, чтобы кто-либо мог снова безнаказанно им досаждать.

При столь радикально отличающихся друг от друга взглядах на эти морские вопросы две страны не могли не вступить в конфликт. Мало того, что британские крейсеры докучали нашим торговым судам, но наконец один из них, 50-пушечный корабль «Леопард», атаковал американский фрегат «Чесапик», а последний был так сильно загружен, что не смог ответить ни единым выстрелом, в результате было убито или ранено около двадцати членов его экипажа и забрано четыре – один британец и три американца, объявленные дезертирами. За этот поступок были принесены извинения, но они не смогли восстановить гармонию между двумя странами. Вскоре после этого произошло еще одно сражение. Американский фрегат «Президент» коммодора Роджерса атаковал британский шлюп «Литл Белт» капитана Бингема и обменялся с ним одним или двумя бортовыми залпами – фрегат ушел безнаказанным, а шлюп едва не разлетелся на куски. Последовали взаимные обвинения, каждая сторона настаивала на нападении другой.

Когда Великобритания издала указы в Совете, запрещающие нашу торговлю с Францией, мы в ответ приняли закон об эмбарго, который вообще запретил нам торговать. Результатом такой череды инцидентов мог быть только один, и это была война. Соответственно, в июне 1812 года была объявлена война, и как борьба за права моряков велась она в основном в океане. Нам предстояло немало боев и на суше, в которых мы, как правило, оказывались побежденными. К войне мы почти не готовились, и результат был таким, какого можно было ожидать. Продлившись три унылых и лишенных событий года, война закончилась в 1815 году миром, который оставил ситуацию почти в том же состоянии, в каком ее застала война. На суше и на воде состязание принимало форму череды мелких действий, в которых слава, обретаемая победителем, редко затмевала позор, нанесенный побежденным. Ни одной из сторон не удалось сделать то, что она намеревалась. Американцы заявляли, что необходимо завоевать Канаду, но завоевание едва не произошло совсем наоборот. Британские писатели настаивали на том, чтобы смести американский флот с моря, но в процессе сметания он увеличился в четыре раза.

Когда Соединенные Штаты объявили войну, Великобритания напрягала все нервы и мускулы в смертельной схватке с самым грозным военным деспотизмом современности и была вынуждена доверить защиту своих канадских колоний лишь горстке регулярных войск, которым помогали пригодные для обороны местные. Но конгресс предоставил еще меньше обученных солдат и полагался на ополченцев. Последние проявляли свои боевые способности главным образом в дуэлях друг с другом и, как правило, проявляли осознанную робость всякий раз, когда необходимо было перейти границу и атаковать врага. Соответственно, кампания началась с бескровной капитуляции американского генерала перед гораздо более слабыми британскими силами, а продолжалась война так же, как и началась, мы терпели позор за позором, а потери, которые мы, в свою очередь, нанесли Великобритании, были настолько малы, что едва ли привлекли ее внимание. Наконец, сокрушив своего большего врага, Англия повернулась, чтобы сокрушить меньшего, и в свою очередь потерпела позорное поражение. К этому времени события постепенно привели к тому, что на нашей северной границе появилось небольшое количество солдат, которые под командованием Скотта и Брауна могли сражаться на равных с противостоявшими им войсками ветеранов, хотя и составлявшими часть того, что в ту пору, несомненно, было самой грозной боевой пехотой, которой обладало любое европейское государство. Сражения того периода борьбы отличались мастерством и непоколебимым мужеством, а также большими потерями, но количество комбатантов было так мало, что в Европе они считались бы простыми аванпостными стычками и в тот период колоссальных армий совершенно не привлекали внимания за границей.

Когда Великобритания всерьез обратила внимание на своего заокеанского врага и собрала в Канаде перед озером Шамплейн армию в 14 000 человек, предусмотрительность конгресса позволила противопоставить ей солдат, действительно столь же дисциплинированных и стойких и под таким же хорошим командованием, как и во всем мире, но насчитывавших всего несколько сотен человек, поддерживаемых более или менее некомпетентным ополчением. Только мастерство Макдоноу и бездарность сэра Джорджа Прево спасли нас от серьезной катастрофы, морское сражение сделало честь нашим морякам, но отступление британских сухопутных войск произошло по вине их командира, а не противников. Тем временем большой британский флот в Чесапике не добился большой славы уничтожением местных устричных лодок и сожжением нескольких фермерских домов, поэтому была произведена высадка армии, чтобы нанести решающий удар. В Бладенсбурге 5000 солдат британских регулярных войск, совершенно измученные жарой и усталостью, одним лишь своим видом испугали вдвое превосходящих численно американских ополченцев, размещенных на хороших позициях. Но единственным достигнутым успехом было сожжение общественных зданий Вашингтона, и этот результат имел сомнительную ценность. Затем был атакован Балтимор, и атака была отбита после того, как форты и корабли провели взаимный обстрел с незначительными результатами, которые обычно сопровождают этот зрелищный и безвредный вид войны.

Завершение противостояния ознаменовалось необыкновенной битвой за Новый Орлеан. Это было совершенно ненужное кровопролитие, поскольку уже был подписан мирный договор. Едва ли найдется другое противостояние современности, где побежденная сторона подверглась бы такой ужасной бойне, а победители вышли бы почти невредимыми. В полном согласии с остальной частью войны ополчение, до сих пор более чем бесполезное, должно было в этом случае одержать победу вопреки большому численному превосходству, и, кроме того, его блестящая победа не должна была иметь большого значения в своем влиянии на результат. В целом сухопутное противостояние, в котором мы, безусловно, должны были добиться успеха, сделало больше чести нашим противникам, нежели нам, несмотря на заслуги Скотта, Брауна и Джексона. Наш небольшой отряд регулярных войск и добровольцев справился превосходно, что касается ополчения, то Новый Орлеан доказал, что драться оно умеет отменно, а остальные сражения – что оно вообще не дралось.

В море, как выяснилось, обстоятельства были совершенно иными. Здесь у нас была небольшая, но очень боеспособная сила, хорошо построенные корабли, укомплектованные хорошо обученными людьми и под командованием способных и опытных офицеров. Подвиги нашего флота составляют тот момент истории, желание остановить который простительно любому американцу.

Таковы были причины, исход и общий характер войны. Теперь можно перейти к сравнению достоверности источников по этому вопросу. Упоминание о них уже было сделано в предисловии, но в этой связи представляется необходимым сделать более подробный разбор.

В конце противостояния подавляющее большинство писавших о нем историков были настолько злопамятны, что к их заявлениям следует относиться с осторожностью. Что касается основных фактов, я полагался, где это было возможно, на официальные доклады командующих офицеров, принимая каждый за авторитетный источник сведений о его собственных силах и потерях [7] . Для всех британских побед у нас есть британские официальные донесения, которые почти точно совпадают в том, что касается фактов, а не мнений, с соответствующими американскими донесениями. В течение первого года британцы также публиковали официальные сводки о своих поражениях, которым в случае с «Герьером», «Македонским» и «Фроликом» я следовал так же внимательно, как и сводкам об американских победах. Последнее британское официальное донесение, извещающее о поражении, было в случае с «Явой», и это единственное донесение, которому я строго не следовал: тот факт, что после него больше ничего опубликовано не было, прискорбен сам по себе, а различные содержащиеся в нем противоречия создают впечатление подделки. Сопровождающий его отчет хирурга, безусловно, ложный. После 1812 года не было опубликовано ни одного донесения о поражении британского коммандера [8] , и я вынужден полагаться на различных британских историков, особенно Джеймса, о котором речь пойдет ниже.

7

Когда Брок заявляет, что его силы составляют 330, его противника – 440, а американская следственная комиссия приводит числа 396 и 379, я принял их как 330 и 379 соответственно. Это единственный правильный метод. Я считаю само собой разумеющимся, что каждый командир намеревался сказать правду и, конечно, знал собственные силы, в то время как вполне естественно мог и совершенно добросовестно преувеличивал силы противника.

8

За исключением сражений на озерах, где я, соответственно, уделил одинаковое внимание донесениям как британцев, так и американцев.

Американские и британские историки, у которых мы иногда вынуждены черпать материалы, рассматривают войну с очень разных точек зрения, и их отчеты обычно расходятся. Каждый писатель, естественно, окрашивал дело так, чтобы оно выглядело благоприятным для его стороны. Иногда это делалось намеренно, а иногда нет. Нередки ошибки против стороны самого историка, как, например, когда британский автор Брентон говорит, что британский бриг «Пикок» имел 32 орудия вместо 24, а Лоссинг в своем «Полевом журнале войны 1812 года» допускает ту же ошибку относительно вооружения американского брига «Аргус». Ошибок подобного рода, конечно, следует остерегаться так же тщательно, как и любых других. Сообщения с чужих слов, такие как «было сказано», «заключенный на борту противоборствующего флота наблюдал», «американская (или британская) газета отметила такую-то и такую-то дату», конечно, должны быть отвергнуты. Существует любопытный параллелизм в ошибках с обеих сторон. Например, писавший в 1813 году американец мистер Лоу рассказывает, как 44-пушечная «Конституция» захватила 49-пушечный «Герьер», а британский лейтенант Лоу, писавший в 1880 году, рассказывает, как 18-пушечный «Пеликан» захватил 20-пушечный «Аргус». Каждый пишет правду, но не всю правду, потому что, несмотря на классификацию 44 и 18, победители несли соответственно 54 и 21 орудие более тяжелого металла, чем их противники. Такие ошибки, как правило, преднамеренные. Точно так же большинство американских писателей упоминают о победоносных действиях каперов, но не упоминают о тех, в которых они потерпели поражение, а британцы, в свою очередь, регистрируют каждую успешную экспедицию по «вырезанию», но полностью игнорируют те, которые закончились неблагоприятно. Другие ошибки возникают из-за искреннего незнания. Так, Джеймс, говоря об отражении атаки лодок «Эндимиона» «Невшателем», приписывает последнему команду в 120 человек, изначально она у него была больше, но на момент нападения в ней оставалось всего 40 человек. То же самое происходит, когда капитан «Пеликана» пишет, что офицеры «Аргуса» сообщают о потерях в 40, тогда как на самом деле они сообщали о 24 человеках или когда капитан Дакрес считал, что «Конституция» потеряла около 20 человек вместо 14. Капитаны американских канонерских лодок, рассказывая о боях с британскими фрегатами, неизменно сильно преувеличивали потери последних. Так что с обеих сторон имелись некоторые преднамеренные искажения или фальсификации, а также гораздо более многочисленный класс простых ошибок, возникающих в основном из-за неспособности увидеть более одной стороны вопроса.