Война на пороге. Гильбертова пустыня
Шрифт:
За это лето случилось все-таки несколько полезных встреч. Сейчас, после Владленова шефа, Гном понимал, что все визиты выстраивались в причудливую цепочку нужных кому-то трансакций. Внутренний Черчилль стремительно указывал на Восток. Молодая японка с профилем Багиры, шеф с японской книжкой про романтику старых боев, погибший Редактор, вечное суши на всех столах, старушечка Гиппенрейтер, сказанувшая ему про их методологического лидера и его смерть, и немедленное всплытие потом этой деятельной философии в Японии, тут же воткнутой в производство Будущего и военной техники. Вроде как за одно. Все они за одно, а вот он Гном — за другое.
У Гнома сложилось такое впечатление, что «наши узкоглазые сушиеды» тянут из европейской цивилизации все что
гильбертова пустыня
ни поподя, и уже собрали свой пасьянс мирового господства,
На этой встрече Гном был ранен, депрессию как ветром сдуло, но здоровье подорвалось конкретно.
У Игоря должен был родиться сын, уже вот-вот. Счет шел на дни. В прошлом году он понял, что научился по-настоящему ненавидеть Будущее, которое сделал сам, построил мир для сына. Приложил усилия и удержал рычаг. Он остался в стороне от публики, и его не убьют подонки, которые охотятся за настоящим и присаживают оное везде, хотя оно уже сдохло и корешки отвалились. ФСБ оказалось способной к выживанию структурой. Они сейчас шагнут в будущее при оружии и осмотрительности. Но было тошно. Программе «государственные дети» исполнилось в этом году два года. Вполне способна, чтобы почистить грядущему ботинки.
«Детский век» внедрялся в мир с опозданием. Впереди маячили японцы со своим познанием смерти. Гурия стала капризной и просиживала у постели раненого Гнома все дни напролет. Тот был счастлив, а вот Игорь - нет. Не пристало беременной женщине таскаться в больницу к олуху, которого не возьмет ни одна система за неорганизованность и несвоевременность интересов. Еще и преступника. Конечно, японцы подыграли им. Иначе все пошло бы прахом. Затаскали бы всех и, причем, свои. Старинное братство русских евреев-обналичников спасло их с помощью старой за-
CtfAcH (]cf46MiU<4t Вм*%Л Пе+бСЛУи-НА
навески и собственной старости. Еще Игорю не нравилось, что Гурия посещала эти собрания прогосударственников. «Декабристка, блин! С цепи просто сорвалась! Уроды!» Стало модно посылать выпуски дипломатических корпусов на практику по уходу за младенцами. Страны умилялась фотографиям бравых лейтенантов с трехмесячными чадами. Красный Крест пел им гимны на всех языках. Телевидение возмущало умы не тем-де, качеством бетона. Но пока падали только аквапарки. Ни один кондоминиум не рухнул. А города-миллионники построили свои муравейники без разрешения в рамках местных бюджетов и тем решили проблемы гастарбайтеров. Заодно и прихватив на обслуживание ремитанс. Это - после кризиса недвижимости и реформы ЖКХ. Как раз тогда Игорь и пробил этот региональный проект, несмотря на угрозы «этиков», «антимашек» и «ан- типетек», гуманитариев, либеральных интеллигентов и просто старую сволочь. Но было поздно. Государственники уже сделали все сами и, притом, типичное НЕ ТО. И стоило ли терять безвозвратно кормушки и кадровые перспективы?
Демократы обсиживали их со всех сторон про незаконность и фашизм. Дети переписывались СМСками с такими скоростями, что Игорь стал бояться не успеть к пункту собственного Призыва; похоже, Гурия освоила этот флеш-ме- тод и теперь дразнила его по вечерам играми в СМС-ассо- циации. Мир ускорялся. Умер Петя. Мать переехала в Москву, но у них бывала редко и с Гурией не сошлась. Елка уехала в Стокгольм и писала Гурии, а не ему. Значительное время занимали дела денежные. Почему-то они, кроме него, вообще никого из семьи не интересовали. Он подустал быть справедливым и креативным, ласковым и предприимчивым одновременно. Владлен стал его раздражать. Игорь подумывал об отъезде в Европу: житие рядом с Этной казалось ему вполне приемлемым делом. Старушка Европа звала на последний пир, и почему не принять участие в Крестовом Походе в последнюю очередь? У него все хорошо с совестью, он все сделал для своей страны
ли. Гурия говорила, что вулкан — это рот. Да, только от его огненного поцелуя умирают. Группу нужно было распускать. У Игоря назрел кризис. Тем более, что Сергей Николаевич, фактически, определил им харизму, которая до этого формировалась коллективным мнением.
Игорь любил Питер. А Гурия — Москву. Они жили на два дома — московский и ленинградский. За ними числилось даже две няни. Жаркий ветер над Фонтанкой нес пушистую пыль. В машине было легче. Идти в Фонтанный дом, да еще с Гномом, не хотелось, история с японскими детьми только что всплыла и было невыносимо переложить руку с условного аппарата «Золотой газели» на новую тему, чтоб она съела еще год его усилий. Арабы были ему ближе и понятнее, несмотря на их пророков, вождей, чудовищные экономические ритуалы и каверны в индустриальном развитии.
Пусть Гном сходит сам, в конце концов — его идея, и вообще он, Игорь, не слишком верил в эти японские штучки. Ну, вооружаются. Так у нас тоже кое-что обновили. Гном, был единственный, к кому Игорь совершенно иррационально ревновал Гурию. Вот не ждал от себя таких глупостей, но это как началось с женитьбы, так вкраплениями и разъедало его сердце. Он знал, что Гурия посмеивается над Гномом и принимает его раз в месяц, а то и реже. Знание факта не помогало.
Но упрямый вояка Гном как-то умудряется на нее влиять; и на Игоря тоже. И вот уже Игорь, рискуя своими связями, медленно, как по минному полю, вкрапляет в докладные записки эту «детскую японскую тему». И государство со скрипом отплевывается, потому что оно ждет выборов и больше ничего, и за год до выборов нечего соваться с инновациями, ведь кто на них — «дурак такой» — отреагирует? Разве Гурия? Собственная ревность развеселила его. Он, как мальчишка, сбежавший с лекции, нажал на газ, промчался по набережной, словно Шереметьевский на самурайской тайоте мог кинуться и догнать его.
Вчера он ждал чего-то непонятного. Это входило в его обязанности, и он никогда не тяготился ожиданиями, чи-. тал эти «восемь могил, холмов» и прочую японскую куро-
Qe+bui Pг+ил/ШФ, lbм*л fltfiMCu»**
лесь из прошлого в настоящее. Сейчас все авторы пишут обо всем, находят параллели, вспоминают древних богов, толкуют от их имени, наделяют героев то бессмертием, то бесстрашием, а чаще — мракобесием, и плавают в этих картинках вместе с читателями, пока не утопят их конкуренты или не схватят за жабры социальные комплексы и управляющие ими, как повозками раскрашенных лошадок по дорожкам обывательских мирков, увезут на них читателей. Сначала постмодерн и стиль «от вечности до бесконечности» очень нравился Игорю. Но надоел. Смертельно. Хотелось делать словами, а не делать слова. Говорил он все меньше. Читал - реже. «Ты замкнутый!
– кричала Гурия.
– Ты не разговариваешь со мной, ты скоро превратишься в меня, какой я была пять лет назад». Он обнимал ее и отвечал что-то нейтральное. Зато сын болтал без умолку, и ему было просто и весело отвечать. Мужское братство крепло.
Гурия поглаживала живот, ощущала толчки и хмурилась. Игорь, наверное, хотел девочку, а будет снова мальчик. Ее старший сын Михаил яростно откручивал огромную гайку от металлического валика. Эту штуку когда-то принес ему Гном. Гурия смеялась до слез, однако мальчишка превратил железину в любимую игрушку и порушил ею весь свой пластиковый арсенал. Он был в своем праве, прожив на земле почти три года. Когда мужчины Игорь, Кирилл и Агнец заговорили про войну, она вышла и заплакала на кухне. Никто не пришел ее утешать. Они даже не заметили. Как всегда. Агнец потом извинился. Ему очень шла новая форма. Так хорошо сидела, что даже хотелось с ним переспать, какой он был святой и патриотичный, бегающий по утрам в Таврическом саду и улыбающийся женщинам не обещающей улыбкой. Агнец и есть. Отец хвалил его. Хотя они были в разных ведомствах. Связи переплелись. Их группа позиционировалась, как встреча друзей. На нее приглашался обычно Гном и иногда даже приходил Первый суховатый военный, Шеф Владлена, почему-то называвшийся числительным именем. Все они приносили подарки ей и ребенку, говорили ей обольстительно-обходительные слова и начинали - про «трупаков» и про японцев. Далее, как в заведенном сценарии, переходили на текущую Реальность и скреп-