Война нервов

Нестеров Михаил Петрович

– Мне досталась вторая часть шифровки, – снова взял слово Хассель. – Дословно я зашифровал следующий текст: «Передача груза „Соколу“ тремя поверенными состоится у церкви Сан-Каэтано послезавтра в 22.30».

– Церковь Сан-Каэтано, – покивал Рейтер. – Это к востоку отсюда. Примерно в километре.

Золото в стенах посольства не давало покоя многим дипломатам и разведчикам, работающим под дипломатической крышей. На слитки только что не ходили смотреть.

– Мне часто снится один и тот же сон, – поделился сокровенным Карл, закрывая для наглядности глаза. – Я вручаю начальнику охраны документ, свидетельствующий о том, что

мне, вице-консулу Карлу фон Фрикке, поручается вывезти золото. Он дает добро и вручает мне початую бутылку коньяка. Что это, думаю, намек на его душевную простоту? Целой бутылки нет, а в магазин бежать лень? Нет, это, конечно же, намек по старику Фрейду. Что у основателя психоанализа и автора «Толкования сновидений» означает початая бутылка во сне? Я предположил: что-то типа отрицания. В реальности бутылки могло и не быть. Но золото я вывез.

– Куда? – спросил Рейтер.

Карл процитировал Гейне:

– Und ich hab’ es doch getragen, aber frag mich nur nicht wie [18] . А вообще мой сон имел разные продолжения. Нередко я вывозил золото в секретный бункер на границе с Россией. – Карл открыл глаза. – Почему с Россией – не знаю. Может быть, потому, что россиянки считаются самыми красивыми женщинами в Европе. Только не немки – что вы, господа! Конечно же, я женюсь на немке. Когда мне стукнет восемьдесят. Но до восьмидесяти я буду жить… пусть это будут польки, черт с вами. Так, о чем это я? – Карл наморщил лоб. – Да, так вот, я наяву брежу окончанием войны. Позорным, но все же окончанием. Что будем делать, господа? Войну мы проиграли. Предлагаю капитулировать под блеск драгоценностей, брызги шампанского и смех куртизанок. Если уж на то пошло, лично мне хватит двух лет такой жизни. Согласен умереть в двадцать девять. Вилли, у тебя есть оружие?

18

Я все-таки это вынес, но только не спрашивайте как. Г. Гейне.

Праздный вопрос, едва ли не скривился Рейтер. Оружия в Испании, где Франко установил диктатуру, было в избытке: немецкое, австрийское, советское, американское.

– «Вальтер», «парабеллум», – ответил он после непродолжительного молчания. – У Марсии в кладовке есть дробовик и пара «томми-ганов».

– Автоматы Томпсона? Отлично! – воодушевился Карл. – Символ времен «сухого закона» в США, любимое оружие гангстеров и полиции. Сколько лет длилась гражданская война в Испании?

– А то ты не знаешь. Около трех.

– И унесла не без помощи «томми-ганов» более миллиона жизней. Какая модель спрятана в кладовке Марсии? – поиграл озорными глазами Карл.

– «Эм-1928».

– «Флотская модель», – с видом знатока оружия заключил барон. И рассмеялся, глядя на Рейтера. – Милый мой, да ты готовился к послезавтрашнему дню.

– Мы не успеем подготовиться, – ответил Рейтер так, словно трое заговорщиков проводили за составлением плана дни и ночи напролет. Он сразу принял предложение Карла, прозвучавшее в необычной форме. Фразам вроде «нечего терять» не было места в голове Рейтера. Приятелям представился случай. Глупо ли его упускать? Карл на этот вопрос ответил прямо: «Глупо им не воспользоваться». Барон был самым бесшабашным в посольстве. Он нередко слышал: «Твое место на фронте». И всегда отвечал: «Ну так проводите меня на фронт».

– В телеграмме речь идет о трех поверенных, – напомнил Хассель. – Там ничего не сказано об охране.

– Но и про золото там не говорится, – отреагировал Карл. – Ты с нами, Томас?

– Разумеется, – пожал плечами Хассель. – Как же иначе?

– На дело пойдем без документов, – завершая разговор, произнес фон Фрикке. – Паспорта оставим в этом доме. Вилли, где Марсия хранит свои драгоценности?

– В шкатулке, – рассеянно ответил Рейтер. – В спальне. Паспорта спрячем в секретере, в ящичке с двойным дном.

– Сверхнадежное место, – рассмеялся Карл. – Предлагаю взглянуть на подвал. Вилли что-то говорил об ослабленном фундаменте.

Карл спустился в подвал, увидел там груду кирпичей, кучу песка и несколько мешков с известью. Подмигнул Рейтеру: «Все предусмотрел». Дополнил, увидев рядом с котлом бытовую бетономешалку: «До мельчайших деталей».

Рейтер покачал головой, вкладывая в этот жест длинную фразу: «Ты можешь думать что угодно, только ремонт никоим образом не связан с золотом, его я начал неделю назад».

Для золотых слитков Рейтер предложил временное место в подвале. Он показал, как будут уложены ящики – в ряд и вплотную к стене. Если раньше он намеревался усилить фундамент еще одним рядом кирпичей, выложив его вплотную к стене, то теперь планы изменились. Он очертил границу, отступив от стены на полметра.

– Выложим лицевую стену, оставим торцевую часть, – пояснил он. – Положим ящики и заделаем полуметровую брешь.

Карл, подавая пример товарищам, снял пиджак, засучил рукава рубашки и принялся за работу. Включив бетономешалку, он вскрыл мешок с известью, высыпал часть в жерло машины. Вооружившись лопатой, натаскал песка. Отыскав на трубе водяного отопления кран, налил в ведро воды и добавлял по мере приготовления известковой смеси. Призывая товарищей к работе, спросил:

– Какая должна быть густота раствора? Я слышал, чтобы от мастерка отлипала.

Марсия сегодня заметила, что ее Вилли хмур и сосредоточен, что ему было так несвойственно. Вернувшись вечером из посольства, он поцеловал ее в щеку, а не в губы, как делал на протяжении последних трех лет. Именно столько Марсия сдавала ему комнату. Два месяца назад они обвенчались в церкви Святой Девы Альмудены. Хотя его предложение посчитала неудачной шуткой. Она не верила ни ему, ни своему шестому чувству, а оно ее ни разу не подводило. Она была старше Вилли на одиннадцать лет.

Ей показалось, настроение мужа испортилось еще вчера. Она не без оснований подумала, что причина лежит в размолвке с его посольскими приятелями. Вчера они что-то шумно обсуждали в гостиной; против обыкновения не попросили вина; помогли укрепить фундамент и потом шумно умывались в ванной, ботинки мыли прямо в раковине…

– Что с тобой? – спросила Марсия, пытаясь обнять Рейтера.

Он сильно сжал ее руки и убрал со своих плеч.

– Ты дважды была замужем, но так и не научилась предчувствовать реакцию мужчин на женское проявление чувств, – длинновато объяснил он. И смягчил тон, глядя на женщину серо-голубыми глазами. – У меня к тебе есть предложение.

Едва Вилли возобновил разговор, Марсия сникла. Неосознанно, находясь в прострации, безразличная ко всему, она отщипывала от хлеба маленькие кусочки и клала их в рот…

Какое золото? И при чем тут оно? Ей безразлична судьба полутора сотен слитков, переправленных из Германии в Мадрид…

Наконец смысл сказанного дошел до нее. Она побледнела. Затем крепко сжала руки Рейтера выше запястья и, глядя на него неотрывно, сказала:

– Да.

Быстро добавила:

– Да, да, я согласна. Мы сделаем это.