Война «невидимок». Последняя схватка

Шпанов Николай Николаевич

Шаг за шагом перебирал он в памяти подготовку закончившейся провалом операции с похищением Найденова. Вдумывался в каждую мелочь и не мог найти ничего, что говорило бы об ошибке, о том, что на хвосте у него повисла советская разведка. Нет, все было сделано достаточно чисто. А между тем факт оставался фактом: и Житков и Найденов ускользнули из рук. И если бы не отсутствие Фюрстенберга в Берлине, он, Витема, вместо нового задания получил бы от какого-нибудь мордастого Карла пулю в спину.

Впрочем, эта новая поездка в Россию, в сущности, почти то же самое.

Да, похоже, что его уже не ценят, как в былое время. А много ли осталось таких, как он и Мейнеш?

Мейнеш!..

Двадцать лет назад он пришел к Витеме почти таким же, каким Витема знает его сейчас — крепким и сильным, с лицом, опаленным ветрами многих морей, с сединой в бороде. Да, уже тогда серебряные нити блестели в бороде Мейнеша.

Жаль, что старого соратника нет сейчас здесь, что нельзя попросить его посидеть в соседней комнате, пока у него, Витемы, будет посланец от Фюрстенберга. Никогда ведь не знаешь, чего ждать от этих курьеров из милого фатерлянда!

Витема отбросил папиросу. Пока он сидел в ванне, предаваясь размышлениям, вода успела остыть. Он наскоро оделся и приказал подать горячего кофе. Затем вынул из заднего кармана брюк маленький маузер и переложил его в боковой карман пиджака, предварительно отодвинув предохранитель.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Короткий стук — и дверь распахнулась: посетитель не ждал обычного «войдите».

На пороге стоял Карл, тот самый верзила с челюстью бульдога и лбом гориллы, которого Витема видел у Фюрстенберга. Рука Витемы невольно опустилась в карман, где лежал маузер.

Карл вошел в номер Витемы, как к себе домой, и запер дверь на ключ. Не спеша размотал шарф, обвязанный вокруг бычьей шеи.

— Предложили бы чего-нибудь согревающего, что ли, — грубо проворчал он. — В этой чертовой стране можно подохнуть от холода и трезвости.

— Прежде всего принято здороваться, когда входишь, — ледяным тоном сказал Витема, скептически оглядев пестрое из эрзац-шерсти пальто Карла и его зеленую шляпу. — Ваш цирковой наряд повесьте вон там, — и брезгливо ткнул пальцем в сторону вешалки.

Карл исподлобья глянул на Витему; безбровые глазки сверкнули злобой. Он расселся в кресле, бесцеремонно повернул к себе электрический камин, около которого стоял Витема, и стал греть багровые лапы с плоскими и тусклыми, как свинцовые бляхи, ногтями.

Каждое движение Карла коробило Витему, но он подавил нараставшее раздражение, повернулся к нему спиной, выбрал в коробке сигару и, не предлагая гостю, закурил.

Но на Карла этот холодный прием, по-видимому, не производил впечатления. Отогрев руки, он сам потянулся к хозяйскому ящику. Витема услышал, как щелкнули зубы гостя, откусывая кончик сигары. Оторвав край лежавшей на столе газеты, Карл зажег его о спираль камина и закурил. Насладившись несколькими затяжками, поднялся и, не обращая внимания на продолжавшего стоять спиной к нему Витему, прошел в ванную комнату. Через минуту оттуда раздался его голос:

— Эй! Капитан!..

Витема продолжал стоять. Кулаки его сжались.

— Кажется, я к вам обращаюсь, — сказал

Карл, появляясь с кисточкой для бритья в руке. — Помогите мне побрить голову. — Заметив удивленный взгляд Витемы, он добавил: — Здесь есть кое-что и для вас, — и похлопал себя по темени.

Витема понял. Намылив голову Карла, он принялся быстро орудовать бритвой. Хотелось поскорее узнать содержание письма. То, что письмо поручили передать именно Карлу — человеку из личной охраны Фюрстенберга, — свидетельствовало о важности сообщения.

Как только Витема закончил бритье, Карл достал из бумажника таблетку.

— На четверть стакана воды, — сказал он, передавая ее Витеме.

Когда таблетка разошлась в воде, Карл намочил конец полотенца, протер им голову и приблизил ее к камину. По мере согревания розовая кожа покрывалась строчками письма. Буквы были четко выписаны тонким пером.

Витема вооружился лупой. Он читал, и его брови все ближе сходились над переносицей. Карл слышал, как учащается дыхание капитана.

Начав с беспощадного разноса, Фюрстенберг подтверждал приказание немедля отправиться в Россию, чтобы попытаться овладеть секретом Бураго. Работу старика, вероятно, продолжают Житков и дочь покойного. Витеме предоставляется полная свобода действий и разрешается пустить в ход любые средства. В заключение говорилось, что выполнение этого задания — последний шанс Витемы на восстановление потерянного доверия.

— Вы привезли мне чек? — спросил Витема.

— Я привез вам то, что привез… Все прочли?

— Все.

Карл вымыл голову вежеталем, и от письма не осталось ни следа.

— Наконец-то я снова могу не думать о том, что у меня есть голова, — с облегчением произнес он. — Чертовски приятное ощущение: не чувствовать своей головы! — И вдруг расхохотался. — Если, конечно, тебе не сделали чик-чик. — Он снова захохотал и взглянул на часы. — Однако у меня не слишком-то много времени. Что передать хозяину?

Витема прошелся по комнате. Он остановился и, задумчиво глядя на улицу, барабанил пальцами по стеклу. С ним обращаются так, будто он ровня этому Карлу!.. Непреодолимая злоба затуманила сознание. Не в силах более сдерживаться, он прошипел:

— Убирайтесь!

Карл медленно протянул огромную лапу и положил ее на запястье Витемы. Витема напряг мускулы. Он знал, что обладает незаурядной силой, но на этот раз, попытавшись освободить руку, почувствовал, что она словно зажата в стальной браслет. И впервые в жизни Витема ощутил, что значит превосходство физической силы.

Новый круг начинается

— Что передать Фюрстенбергу? — ворчливо повторил Карл.

— Передайте, что я… не поеду в Россию.

Свиные глазки Карла сделались еще меньше. Великан наклонил голову к самому лицу Витемы.

— Он сказал: «Карл, посмотри сам: если у капитана испортились нервы и, на твой взгляд»… — да, он так и сказал, — «на твой взгляд, Карл, он не способен больше к работе, то…»

По тому, как Витема отпрянул от него, Карл понял, что остальное капитану ясно.