Война обреченных
Шрифт:
Как-то я колебался.
Но тут как раз умер мой Обормот. Просто от старости умер. У него уже когти выпадали, такой дряхлый был. И не сдох он, а умер. Я не могу про него сказать: сдох. Это же… такой… да мать твою.
У меня была одна наколочка старая. Адресочек. Только я не очень въехал, как и что. На какое дело подписывают. Поторопился. Старею.
А впрочем, кормят здесь как надо. Бабло есть. Контракт задвинем, и бабла вообще хватит на две жизни. Мы тут им во как нужны.
Я еще на Великих Мхах заметил, а у Каменных Квадратов все в точности подтвердилось. Рябой – особенный. С ним какая-то непонятная дрянь связана. Теперь-то я уж въехал кой во что. А тогда только и почуял: особенный человек.
Когда он стрелял, то было все нормально. Гниды лезли под пули, мы их клали, сколько выйдет… Но! Если Рябой не стрелял почему-то, и тесака у него в руке не было, словом, он просто стоял без ни хрена, то ни один таин к нам не лез.
Полбеды. Если только это – я б его считал полезным человеком, блин, да и все тут. Конечно, полезным. Какая бы похабель в нем не сидела. Но местным шаманам он крепко не полюбился. У них все на хрен срывалось, когда какой-нибудь сучок принимался колдовать хоть метрах в тридцати от Рябого. Просто все в жопу шло. Скисала магия.
Один раз пришел к нам имперский белый маг. Поглядел на Рябого и аж в лице изменился.
– Тебе здесь не место…
И давай бормотать свою магическую хуетень вполголоса. А я уже кое-какие слова понимал, слушаю – ба! Он от Рябого моего защиту строит.
А Рябой ему и говорит:
– Пош-шел ты! Указчик нашелся.
Но тут я влез.
– Рябой, – говорю, – слушай-ка меня. Я больше твоего знаю. Поверь мне, ты тут пропадешь не за хрен. Именно ты, Рябой. Я, Рыжая, Хач, все мы – другое дело. А ты пропадешь. Этот уебок правду говорит, хоть и уебок. Тебе тут точно не место.
Рябой плюнул и отвечает:
– Устал я от этой войны, Мосел. Я вообще от войны устал.
Значит, поняли мы друг друга.
Отвели его к порталу и дали пинка под зад. На Землю. Контракт, понятно, не оплатили. С-суки.
…рыжая Настя подгребла ко мне, когда я был на выходе из похмелья. Никогда не испытывал особого похмелья, а тут вот заморочило. Блевать хочется и голова болит, как будто какая-то сволочь дырявит ее электродрелью. Но вот я выпил браги и почувствовал себя лучше. Ровно на полдрели. Вышел из палатки – поискать, у кого еще найдется приличного хлебова, потому что если уж начал поправляться, то надо поправиться до конца.
Тут она как раз меня и подцепила.
– На! – говорит.
И во фляжке у нее неразбавленный спирт. Земной. Местное говно такого градуса ни за что не даст.
Я поперхнулся.
– Т-твою-то рас… Рыжая, предупреждать надо.
Смеется.
Я подумал и хлебнул еще чуток. И еще чуток.
В голове развиднелось.
– Мосел, – говорит она мне, – сделай милость, если ты не занят, выеби меня, пожалуйста.
– Засвербело?
– Засвербело.
Я припомнил, какая она стерва и отброс, какую она кашу нам делала, и как Живчику въехала по яйцам, и как меня обматерила, и как Живчика сдала таинам у Каменных Квадратов, и как она всех нас презирала, просто ни во что не ставила. Мне захотелось съездить ей по харе. Или ногой – в лобок. Чтоб хоть один раз хоть одна баба узнала, как это больно. Или просто послать ее на хрен и отвернуться. Мол, ищи ебарей, где хочешь.
Но я, конечно, не стал отказываться и выеб ее.
В месяце Быстрой Воды опять нас оттеснили к Каменным Квадратам. И такое чувство было, что все, хана. Сил нет. Выдохлась Империя. А князь Тангон еще раньше выдохся. А мы подавно выдохлись. Пополнения – рекой, а все сгорает в один присест. Вот, Хачика заживо сварили «тещиной печкой».
Тангон закрылся в своей цитадели и принялся вызывать Древних Хозяев. Хотя бы одного. На защиту их верных рабов…
Говорят, Молодых Хозяев уже вызывали имперские маги. Те, сучья масть, на драку не вышли. Понимают.
Вызывали Древнего странно. Сначала заревели трубы, и ревели они с полчаса. Стены крепости – а они высоченные, до половины какой-то дурью, вроде иероглифов, исписанные, сочиться начали зеленой жижей. И от нее воняло так, что просто с ног валило. Двое ребят умерли от вони. У Рыжей кровь из ушей пошла. Мне блевануть захотелось. Короче, полчаса ревело и сочилось, потом со стен стали сбрасывать трупы. Жертвы, наверное. На Кауре это любят. Одновременно целая толпа принялась звать хором… хрен знает кого. Язык другой, не мадрошский. А я и мадрошский-то знал с грехом пополам. Длинная фраза, разобрал одно последнее слово: «…фтагн». А какой «фтагн», кому «фтагн», хрен его знает.
Так повторялось несколько раз.
К вечеру где-то в полукилометре от меня земля разверзлась, и оттуда хлынуло целое болото зеленой жижи. Ребята сразу легли: у самой земли не так воняет. Из жижи вылез урод – всем уродам урод. У меня от него глаза заломило, смотреть больно, и я все-таки проблевался. Чешуйчатый он, из головы щупальца растут, весь искореженный, вывернутый, вроде рабочей части у штопора… И – здоровый. Как стадион. С-сучара.
Первым делом Чешйчатый распахал позиции таинов. Прошел, будто нож сквозь масло, не заметил копошения под собой. Дальше погреб. Я в ту сторону поглядел, куда Чешуйчатый направлялся. Ничего там особенного не было. Море вонючих таинов и марево какое-то у самого горизонта. Рыжая спросила у шамана, как раз шаман на нас набрел, к чему там марево, будто простыня с неба свесилась… Шаман пригляделся, побелел и завыл, башку руками обхватив.
Оказалось – это новые Хозяева. Которым люди не нужны. И сейчас они сломают Древнего Хозяина как щепку…
– Так вот ты какая, четвертая ступень! – шутит моя Рыжая.
Все было херово. И только мы с моей девочкой исправно друг друга имели. Вроде часового механизма: раз – вечером, раз – утром, раз – вечером, раз – утром, раз – вечером, раз – утром. Она показалась мне человеком. Не только что вот – стерва, а все-таки человек. Мягче стала. Я ей тоже занадобился. Да все нормально у нас было.
От меня к ней какая-то, черт, веревочка потянулась. Не знаю, как сказать. Какая-то, хрен, ниточка. Был – я. И она была – она. А тут мы – двое. Все время. И венчик над нами брезжит непонятный.
А что за венчик – хуй проссышь.
Убили Чешуйчатого. И нас всех разогнали. Была последняя, наверное, большая армия у Каменных Квадратов. Была – и нету. Все рассыпалось. Черешня в розницу. Император ушел в Ханган, столичный город такой у них. С ним – кое-кто. А другие кое-кто попрятались. Еще мы были, наемники. Три девочки с Анзэ, нас неполных двадцать четверок. И Морского братства человек с двести или вроде того.