Война ордена

Каунтер Бен

Над головой снова пронесся челнок, пройдя на доста­точно малой высоте, чтобы окатить вожака волной неис­тового жара, исходящего от реактивных турбин. Предво­дитель орочьей армии рвался вперед, к закованному в броню офицеру, давя сапогами даже собственных солдат, столь велико было овладевшее им желание убивать.

Боевые кличи и визгливые молитвы тонули в реве моторов. Внезапно вокруг вожака, словно из-под зем­ли, выросли темные фигуры. Люди, но без доспехов, небритые, в рваной экипировке. Те самые, с которыми он уже сражался у Райтспайра… хотя нет, не совсем те самые — только лучшие, самые закаленные убийцы.

Вожак закрутился на месте. Грязный мужчина, на­бросившийся на него со штыком, упал, перерезанный пополам

ударом клешни. Еще одного гигантский орк схватил за голову нормальной рукой, сминая череп. От­брошенное в сторону тело врезалось в следующего сол­дата с такой силой, что тот рухнул на землю. Эти лю­дишки совсем не походили на элиту — самый обычный сброд, разве что чуточку более смелый.

Люди обступили его со всех сторон, будто мечтая о смерти, и пытались повалить на камни. Вожак был огро­мен, но солдаты, сыпавшиеся из челнока, буквально по­висли на нем. Он разбрасывал их, кромсал на части, давил сапогами и продолжал рваться к своей цели. Но слабые человечки задерживали его. Их было слишком много, чтобы так просто разделаться с ними. Они жалили его, подобно рою насекомых, вонзая штыки в толстую шкуру и поливая алым огнем из лазерных винтовок. Убить его это не могло, да и боль не была особенно сильной, но вожак увяз в этих хрупких телах, словно соревнующихся в том, кто из них будет раздавлен первым.

Вожак споткнулся. Человек — удивительно крупный для своей породы, с гладко выбритой головой и почти орочьим звериным оскалом на лице — вонзил в его ребра боевой нож. Вожак ударом повалил нового противника на землю и уже собирался раздавить, но тот успел извер­нуться и с такой силой лягнул зеленокожего в лицо, что хрустнули кости. Гигантский орк взревел. На него наседа­ли все новые и новые солдаты, бросаясь со спины, словно охотники, пытающиеся завалить крупного зверя.

Закованные в броню воины были уже совсем близ­ко. Они вели бой, стоя на груде зеленых трупов. До­спехи их предводителя потемнели от орочьей крови.

Затем он наконец увидел вожака и отдал приказ пови­нующимся ему элитным бойцам. Зеленокожие, оказавшиеся между своим повелителем и ними, были разо­рваны на части плотным огнем болтеров.

Вожак попытался подняться на ноги, чтобы сойтись в драке с командиром людей, но рослый человек, кото­рого предводитель орков рассчитывал раздавить своим весом, был все еще жив, отказываясь прекратить бой и просто сдохнуть. Издав дикий рев, вожак схватил на­доедливую тварь и отбросил ее в сторону. Но он все еще стоял на коленях, в то время как остальные люди продолжали висеть на нем, прижимая к земле.

Командир бронированных воинов включил прыжко­вый ранец. Из двойных дюз вырвалось пламя, но космодесантник, вместо того чтобы подняться в небо, по­мчался прямо к вожаку, выставив перед собой, словно копье, клинок пылающего меча.

Лидер орков вскинул клешню, намереваясь поймать врага прямо на лету, но повисшие на спине люди замед­лили его реакцию на добрую половину секунды. Брони­рованный воин врезался в вожака, и лезвие меча вспо­роло металлический торс, разрушая внутренние меха­низмы. Мощная топка, заменяющая гигантскому орку сердце, была пробита, и из раны вырвалось жаркое пла­мя. Меч прошел насквозь и вышел из бугристой спины.

Вожак попятился, поднимаясь. Ему наконец-то уда­лось стряхнуть с себя людей. Клинок так и торчал из его груди. Человек в броне выпустил рукоять, когда его лицо опалило белым огнем, ударившим из поврежден­ного корпуса. Предводитель орков завывал и рычал в неистовом гневе, и орда вокруг вдруг подалась назад, увидев, что их лидера сумели ранить.

Бронированный что-то прокричал и побежал по скользким от крови камням, удирая от вожака. Немно­гие людишки, что еще оставались в живых, пытались последовать его примеру, отбиваясь от тех орков, кото­рые еще продолжал сражаться возле своего лидера. Дав­ление в груди вожака продолжало расти, и металл за­гудел от невыносимого жара.

Командир бронированных воинов прыгнул, стремясь убраться как можно дальше. Вожак же бросился следом, пытаясь дотянуться до этого человека и отомстить. Он опоздал всего на несколько секунд. Стальной корпус в конце концов лопнул, и пламя, бурлившее внутри его, вырвалось на волю.

Над полем боя взметнулся испепеляющий все во­круг огненный столб…

На мостике, в полном соответствии с предпочтения­ми Евмена, царил полумрак. На скамьях, расставлен­ных вдоль закругляющихся стен, сидели все выжившие воины ордена Испивающих Души. На первый взгляд это собрание мало чем отличалось от тех, что проводи­лись Сарпедоном, стоявшим перед своими людьми и разъяснявшим новые задачи. Но, если присмотреться, становились заметны разительные отличия. Во-первых, после столкновений с орками, второй Войны Ордена и сражения с Воющими Грифонами их стало куда мень­ше. Едва ли набиралось даже три сотни. Кроме того, их разделяли разногласия, о которых предпочитали не говорить открыто. Половина этих воинов поддержива­ла Евмена, в то время как другая половина осталась верна Сарпедону. И ничто не могло скрыть их вражду, бурлящую почти на поверхности. Боевые братья, си­девшие сейчас рядом, при первой же возможности с радостью принялись бы истреблять друг друга.

И, что было куда важнее, к ордену сегодня обращал­ся не Сарпедон. Говорил Евмен.

— Братья мои, — начал он. Новый магистр ордена носил богато украшенную броню — чаши на наплечниках и на груди покрывала позолота, а в руке сжимал топор лорда Мерчано, который забрал в качестве тро­фея. — Так тяжело, как в последних сражениях, нам еще никогда не приходилось. И пережив эти несколько дней, мы показали, что способны пройти через все, что может противопоставить нам Галактика. Мы оказались сильнее. Испивающие Души окончательно сбросили с себя оковы прошлого, и я поведу вас по совершенно новому пути. Начало ему было положено не сегодня, а в тот самый день, когда был убит Горголеон, продол­жением же послужил набор новых рекрутов. И теперь я наконец могу вам его показать.

Он был молод, но талантлив, активен и убедителен, и потому не казалось удивительным, что ему удалось переманить на свою сторону добрую половину ордена, перед тем как развязать мятеж. Взгляды всех глаз — от скрытых под безразличными линзами капеллана Икти­носа до не избавившихся от затравленного выражения апотекария Палласа — были прикованы к Евмену.

— Империум, — продолжал он, — поражен скверной. Он является порождением зла и существует только для того, чтобы плодить все то, что мы ненавидим. И его необходимо уничтожить. В этом и состоит цель Испи­вающих Души. Мы свободны от его влияния, мы сильны и отважны, мы прошли через такие испытания, что Им­периум нам давно не страшен. Слишком долго мы отно­сились к его обитателям, словно к жертвам, которых мы обязаны спасать. Пришла пора осознать, что эти люди — наши враги. В лучшем случае они являются оружием, бездумными инструментами в руках властителей Импе­риума. В худшем — они сами настолько прогнили, что смерть станет для них избавлением. Те, кто клянется уничтожить Хаос, должны также поклясться разрушить Империум, ибо именно среди его граждан тот сеет свои семена. И мы, братья, обязаны выжечь эту скверну дотла. Лжецы и мясники, самодовольные и развратные — все они должны сгореть…

Евмен умолк, заметив движение на краю аудиториума. Все присутствующие проследили за его взглядом и увидели на верхних рядах пошатывающегося от устало­сти сержанта Тидея. Лицо его было залито кровью, один глаз отсутствовал, и сержант хрипел так, словно каждый его вздох грозил оказаться последним. Одной рукой он поддерживал скаута Нисрия — молодого псайкера, на­чинавшего карьеру в отделении самого Евмена.

— Тидей! — прорычал новый магистр, — Что все это значит? Ты должен был охранять пленника!