Война после войны. пропавшие без вести
Шрифт:
– До вег-дичей пока доберешься, много чего насмотришься, – заметил умудренный опытом Энгус. – Ты уж лучше с нами. Мы шесть дней ждать будем.
– Пока ждать нечего, – сказала Катрин. На молчащую Блоод она смотреть не могла. – Мы все добрались до цели, что просто удивительно и восхитительно. Не будем сейчас превращаться в сопливых гимназисток. Немного джина, и хорошенько отдохнем…
– Я точно смогу? – прошептала Катрин, переваливаясь через подоконник. – Здесь чертовски высоко.
– Не чертовски, – прошуршала Блоод, подхватывая подругу
Катрин поползла по стене вниз. Позади осталась комната, мигающий огонек свечи и мирно посапывающая Гая. Джина оказалось многовато для всех. Кроме Катрин и Блоод. Одну алкоголь сегодня не брал, на другую изводить хороший напиток вообще было бесполезно. Зато на прогулку под луной потянуло обеих.
Катрин спрыгнула. Земля оказалась слишком твердой, возможно, из-за излишка джина. Блоод была уже рядом, босая, в одной рубашке, гладкие бедра неярко светились в темноте.
– Идем?
– Идем…
Когда Блоод успела так узнать город? Катрин проскальзывала за подругой в щели старых стен, ухватившись за когтистую узкую ладошку, перелетала через заборы. Низкие и высокие крыши, ломкая старая черепица и растрескавшаяся глина кровель чередовались под ногами. Мелькали звезды в бархатном небе, плескалась на ветру листва персиков и инжиров. Катрин успевала уворачиваться от жердей навесов, перепрыгивать через скамейки и связки хвороста, нырять под занавеси плюща… В некоторых дворах успевали взрыкивать перепуганные сонные собаки. Но оставалась ночная тишина, парили меж ветвей садов лунные тени и дымок остывающих очагов. Кажется, никогда Катрин не бежала с такой легкостью и бездумьем. Оружие и цель – вовсе ненужные вещи. Ее вела Блоод, сестра темноты. И южная ночь принимала подруг как своих…
Они пересекли узкую улочку, перепрыгивая с крыши на крышу, напугали троицу припозднившихся подвыпивших моряков. Катрин видела беззвучно смеющееся лицо ланон-ши. Блоод, как всегда, оставалась бесшумна и неуязвима в своей темноте. Ей нужно жить в городе, большом, беспорядочном, полным сильных, неугомонных и беззащитных мужчин.
– Стража…
Катрин увидела блеск наконечников копий. На городской стене шпионка не бывала, все не хватало времени. Черт возьми, на сколько же интересных вещей не хватило времени?!
Подруги поднялись по лестнице, проскользнули в трех шагах от стражников. Камешек из-под сапога Катрин застучал по ступенькам, как барабан, но этой ночью все сходило с рук. Только от башни оторвалась вспугнутая тень, взмахнула полупрозрачными крыльями. Блоод увлекла подругу в другую сторону, дальше от квадратной приземистой башни и вампира-крылана. Вспрыгнула на парапет, исчезла. Здесь было невысоко, Глор давно никого не опасался и не считал нужным тратить деньги на уход за древними оборонительными сооружениями. Катрин с некоторой опаской глянула вниз. То, что невысоко для желтокожей красавицы, для нормального человека может запросто обернуться переломанными ногами. Блоод призывно махнула рукой. Катрин прыгнула, подруга не удержала ее в объятиях, тихо смеясь, обе покатились по выгоревшей траве.
…Ров, оплывший и заросший. Блеск миллиона звезд. Выгоревшие склоны…
Под подошвами песок. Пляж. Блоод уже без рубашки.
– Иди, – кивает в сторону набегающего шуршания волн.
Плюхают по воде ступни. Море мелкое и беззубое. Какое оно будет завтра?
Завтра будет завтра.
Ребристые песчаные отпечатки тысяч волн на дне. Юная волна толкается в грудь, на что-то жалуется. Вообще-то купаться Катрин не собирается. Припухлость на руке едва чувствуется, но мочить свежий рисунок не нужно. Море обиженно вздыхает, выпускает из прохладного плена. Блоод сидит в пенных наплывах прибоя: белые шипучие кружева волн, янтарь пристальных глаз. Катрин садится рядом. У Блоод холодные щеки, ладони чуть стынут, когда их сжимаешь. А губы теплые…
Кажется, никогда не целовались так нежно. Голода плоти нет.
Ланон-ши отстраняется первой.
– Можно смотреть?
Она рассматривает татуировку долго. Без насмешки. Сейчас можно поверить, сколько в действительности лет Бло. Сотен лет. Лета и зимы сотен лет.
– И я? – шепчет Блоод. Вязь звезды-медальона на плече подруги затягивает и ее взгляд. Можно ночь напролет следить за бесконечностью тончайших линий и оттенков, за жизнью призрачных силуэтов. Видеть себя, свое отражение и еще тысячу разных лиц…
– Конечно, и ты. И твой ошейник, и все те кровати, что мы расшатали, и первый олень в Медвежьей долине – все останется со мной.
– Да… – ланон-ши опустила голову. – Можешь взять? Меня? Настоящую? Я могу плавать, – узкая ладошка шлепнула по набежавшей воде.
– Надеюсь, плавать мне придется недолго. Потом придется, или туда, или туда, – Катрин потыкала пальцем вверх и вниз.
– Зачем? – прошептала Блоод, ткнувшись лбом в грудь подруги.
Катрин обняла желтокожее чудо и рассказала о Флоранс. Все, что давно хотела рассказать…
Ночь стояла на месте, луна висела точно вклеенная в черно-звездный бархат. Все шипела, пытаясь слизнуть пляж, одна и та же волна. Катрин говорила, не вытирая слез. Было больно, почти как тогда…
– …Да, – прошелестела Блоод. Коготки зарылись в высохшие пряди странной стрижки Катрин. – Не беспокойся. Мы справимся.
– Да куда вы денетесь, – всхлипнула Катрин. – Ты должна присмотреть за всеми.
– Я старшая, – безо всякой гордости согласилась Блоод. – И тайная.
– Лучше дергать за веревочки, чем дергаться на них. Энгус поможет.
– Куда он денется. Скажи, – ты… Вы. Можете вернуться?
– Может быть. Только это куда трудней, чем найти самую черную дырку в черном небе.
– Нужно просто. Посмотреть.
– Твои глаза мне бы пригодились. Но в том мире слишком много дурной крови.
– Отвратительный мир. Возвращайся.
– Может быть.
– Мы будем ждать. Тебя. Все.
– Не ждите. Никогда не нужно ждать. Ночь проходит. Обними меня. Без снисхождения. Лучше мне завтра быть выпотрошенной куклой.