Война прекрасна?
Шрифт:
– Что там происходит? Что там горит? Почему все бегут?
– Там… там творится ад… если увидите оружие, которое несут два человека – убивайте этого ублюдка в первую очередь, иначе он настигнет нас и отступать будете вы тоже.
Они непонимающе переглянулись друг с другом, но, скорее всего, приняли мой совет к сведению. Я был готов к продолжению штурма немцев, но они вдруг стихли… и снова загромыхала артиллерия. Солдаты рванули к укрытию. Обстановка была та же, что и в том укрытии, но они были уже более уставшие, потрепанные и грязные в земле и крови. Тяжелые выстрелы чередовались с прерывистым дыханием солдат. Атмосфера была еще более гнетущей чем до этого,
– Я лучше умру сейчас от снаряда, чем потом от пламени! Господь, забери меня скорее!
Его никто не успел остановить, а догонять никто не станет. Через мгновение снаряд взорвался рядом с ним. Рука из-за взрыва отлетела прямо в наше укрытие, а сам он упал на землю и был еще жив, но истекал кровью. Мне опять досталось место с краю и я смог услышать его последние слова.
– Забери… только не пламя…
После этих слов он умер от кровопотери и болевого шока. Через минут рванул из укрытия еще один солдат, но командир подразделения успел выстрелить ему из винтовки в затылок.
– Чтоб вас! Отставить панику! С такими трусами как вы, мы никогда не выиграем войну! Соберитесь, детки! Государство надеется на нашу защиту, иначе кто мы без него?!
Действия командира успокоили. Не знаю как остальных, но меня точно.
Немцы чередовали атаки: сначала артиллерия, а за ней штурмовая пехота и так по кругу. Это было очень тяжело, ведь немцы были матерыми псами кайзера, которые к тому же имели и высокую дисциплину. Их натиск крайне тяжело сдерживать, особенно когда у них гибнет один солдат, а у нас взамен целый десяток. Наши полки попросту не успевали пополнятся из-за медленной мобилизации, а мы в свою очередь оставляли одну линию траншей за другой. Через семь месяцев боев они были в буквальном смысле слова переполнены кровью. Когда мы шли в контрнаступление, перемещаться по ним было просто невозможно. Земля от смеси, состоящей из крови и воды, размокла и превратилась в грязь. Хватало пяти минут ходьбы по траншеям и сапоги были настолько грязные и красные от крови, что все это затекло в обувь и передвигаться так было как минимум мерзко. Стоял ужасный запах гнили, ведь тела не успевали убирать между атаками, и они медленно разлагались в различных местах. У каждого была разная смерть. Лежали обгорелые тела, где даже не ясно за какую сторону воевал бедняга. Разорванные на части тела из-за взрыва снарядов и гранат. Просто расстрелянные воины, которые были похожи на решето из-за пуль. Что я ощущал в этом аду? Долг перед Отечеством? Нет. Страх умереть? Тоже нет. Наше поражение в этой битве? Далеко нет. Я ощущал животный страх. Неизвестно что это, я просто понимал, что должен убивать врага и делал это. Много было моментов, когда мне спокойно могли всадить пулю в сердце, но я не думал об этом. Я просто шел в атаку и хотел растерзать врага. Однажды даже так и было. Я поскользнулся на трупе немца и упал, выронив винтовку. Ровно в этот момент из-за угла выскочил его товарищ и от неожиданности чуть не выронил винтовку тоже. Совсем юнец был. Меня обуял еще более животный страх. За свою жизнь? Опять нет, я просто хотел убивать врагов. Пока он был в смятении, я рывком оказался около его ног и потянул их на себя. Юнец с криком упал навзничь в кровавый «бассейн». Он был настолько глубок, что бедняга даже умудрился глотнуть крови и чуть не захлебнулся в ней. Что же было дальше? Я до сих пор жалею за тот поступок. Он правда был диким и неоправданно жестоким. Я забил его до смерти прикладом? Прирезал ножом? Задушил? Хуже… я тогда не контролировал себя и… набросился на него, после чего зубами вцепился в глотку. Господи, прости меня. Он кричал очень громко, а когда я перегрыз ему артерии, кровь хлынула изо рта и его крики превратились в сдавленные стоны. Юнец так стонал пока не захлебнулся собственной кровью. С минуту я смотрел на него. Он был так молод… такое ощущение, будто он пришел на эту войну не потому что хотел, а потому что сказали «надо!». А ведь у него семья в Германии. Вряд ли они ожидали его увидеть живым, но смерти такой не могли предугадать уж точно. Представь себе, отсылают тело родным, а там… глаза полные ужаса и распоротая глотка. Потом мне удалось прийти в себя, хоть и тянуло блевать от такого зрелища. Я дальше понесся в атаку и убил еще бесчисленное количество немцев. Помнишь я до этого говорил: смерти не боятся либо психи, либо мертвые? Я не мертвый, а вполне себе живой человек. Значит я псих…
Перемены настали, когда наши союзники провели успешную атаку на реке Сомма. Это там, где ты потерял свой глаз, верно? Помнишь я говорил про проблему мобилизации? Она решилась самым оригинальным способом. Наше подкрепление подъезжало на такси… на самых обыкновенных машинках, в которые вмещались четыре человека от силы, приезжали толпами человек по десять, если не больше. В салоне, на крыше, на капоте, сзади, в дверных проемах. Везде, где только можно уместились наши товарищи. Это было неожиданно и в какой-то мере забавно, ведь груз из солдат был тяжелее, чем сама машинка. С контрнаступлением потерь меньше не стало, но хотя бы перевес был в нашу сторону.
Дальше все было обыденно и вот в ноябре, когда почти все кончилось, я потерял руку и был увезен в госпиталь до конца войны. Мой бой опять проходил в траншее. У немцев тогда были новые шлема, назывались штальхельмами. Вы их до сих пор носите, каски-то эти железные. А у нас были неудобные тарелкообразные каски Адриана. Именно их фигура меня и подвела. В разваленном укрытии притаился немец. Я его и не заметил, ведь даже не посмотрел в ту сторону. А он выскочил на меня сзади с длинным ножом. Я еле успел развернуться лицом, но толку от этого не было. В одно мгновение он ударил меня лобовой частью штальхельма прямо в челюсть. Меня отбросило, и я приложился затылком о край траншеи, после чего плохо закрепленная каска слетела. Я не на долго был оглушен и потерялся в пространстве. За это время немец успел взяться двумя руками за нож и замахнуться. Эта гадина целилась мне прямо в голову, но я едва успел отбить его рукой в сторону, но, как оказалось в следующую секунду, я отвел его руку в сторону не полностью. Резкая боль пронзила мое плечо. Он попал как раз между суставами. От этой боли я скривился и рывком ушел в сторону, что было очень зря. Немец вцепился в нож крепко и поэтому… Господи, это была такая боль. Суставы были оторваны друг от друга и сломаны, они моментально хрустнули так, будто одновременно взяли кучу костей и сломали пополам. Я не мог сдержать крик. Он разразился, наверное, на всю линию фронта. После того как я упал, нож выскользнул из плеча, но немец замахнулся для атаки еще раз. Возможно, крик меня как раз и спас. На него сбежались несколько моих товарищей и застрелили чертового негодяя. После этого они же и оттащили меня в безопасное место, где прямиком на такси увезли в медпункт.
Конец ознакомительного фрагмента.