Война призраков
Шрифт:
– Во имя Господа, единственного и милосердного! – объявил ректор. – Я рад сообщить, что испытания закончились успешно! Таких, кто не прошел их, – нет! Остальное вам скажет отец Гарсия!
На тонком смуглом лице играла улыбка, которую вполне уместно было бы сравнить с дьявольской.
– Поздравляю вас, дети мои, – произнес глава приемной комиссии, – или лучше теперь сказать, братья? Ибо наше братство, община истинных бойцов Крестового джихада, стала больше почти на три десятка! Сердце мое поет от радости, а душа разливается
Отец Гарсия говорил долго. В лучших традициях классического церковного красноречия, которое крестоносцы ислама столь яростно отвергали на словах, но которым пользовались на практике, и только в самом конце приступил к делу.
– Теперь я объявлю, кто какие баллы получил…
Список зачитывали, начиная с худших, и Джафар с нетерпением ждал, когда назовут его. Он понимал, что был одним из лучших на курсе, но все же вовсе не жаждал оказаться на первом месте. Один из главных принципов деятельности агента СЭС – «не высовываться», и Виктор Зеленский старался по возможности его соблюдать.
– … Томаш Галашек, – объявил отец Гарсия, и только тут Джафар сообразил, что неназванным остался он один.
– Молодец!.. – Кто-то шибко догадливый хлопнул по спине.
– И первым стал… – отец Гарсия выдержал паузу, как заправский шоумен, – Джафар Аль-Фараби!
Джафар стоял, точно оглушенный. Его наперебой поздравляли, пожимали руки, но он ничего не слышал. Даже того, как отец Гарсия объявлял, что через два дня после церемонии посвящения им всем надлежит прибыть в главное духовное управление, где произойдет начальное распределение…
Все это он узнал уже вечером, от счастливых однокашников.
А в этот момент просто стоял и смотрел, как к нему идет отец Гарсия.
– Поздравляю, – сказал он негромко и добавил с непонятной усмешкой: – Рад, что пророк не ошибся в тебе.
58-й день 161 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Новая Филадельфия
Стоять голым на коленях было холодно и неудобно, но любая другая поза сейчас оказалась бы фальшивой – в час посвящения, обретения новой жизни нужно пребывать нагим и смиренным, как и в тот миг, когда ты впервые приходишь в этот мир.
– Да снизойдет милость и свет Единого в храм души сей! – объявил Ван Цзун, капая на макушку Джафара каплю освященного масла.
– Светом окормляемся, светом живем, в свете пребываем!.. – мощно и яростно затянул хор преподавателей. Песнопение звучало словно боевой гимн и в определенном смысле им и было: в училище готовили воинов для Крестового джихада и лишь по совместительству – священнослужителей …
– Да станет эта жертва плоти залогом бескорыстного и вечного служения духа!
Прядь волос была срезана откуда-то с затылка. Жалкое подобие обряда пострижения.
– Дух во всем! Дух есть все! – вновь заголосил хор. От могучего пения у Джафара звенело
– Встань же, брат! – Ректор осторожно приподнял Джафара за плечи, и тот распрямился, оказавшись на голову выше посвящающего. – И прими эти одежды, и не снимай их иначе как по приказанию старших!
Стоящий за спиной Ван Цзуна отец Джон подал тому сложенное одеяние багрового цвета, который, как Джафар уже знал, символизировал готовность пролить кровь в Крестовом джихаде и заодно – пылающее огнем веры сердце.
Темнота невежества осталась в прошлом.
Легкая ткань, коснувшись тела, вызвала приятную щекотку. Сразу стало чуть теплее, хотя босые ноги, соприкасающиеся с холодным полом, по-прежнему мерзли.
– Прими же это как знак твоего сана! – Ван Цзун протянул Джафару толстую книгу – сборник молитв и крест, закрепленный на четках. В отличие от того, который полагался мирянину, он был велик, почти в ладонь, и носить его нужно было поверх одежды.
Джафар немного помедлил и протянул руки.
Только теперь он стал полноправным священнослужителем крестоносцев ислама.
60-й день 161 года летоисчисления колонии
Новая Америка, Новая Филадельфия
Здание главного духовного управления крестоносцев ислама располагалось на самой окраине города. Тут не было никаких архитектурных излишков – обыкновенный для Новой Америки полукруглый купол, прячущий под собой множество подземных этажей.
Транспортер, привезший вчерашних студентов, фыркнул мотором и исчез в метели, а отец Владимир, сопровождающий новоиспеченных священнослужителей, строго распорядился:
– Заходим, братья! А то замерзнете!
Внутри, в просторном помещении, оказалось тепло. Кроме скучающего за стойкой священнослужителя и парочки охранников с парализаторами, никого не было видно.
– Что вам угодно? – поинтересовался священнослужитель, но тут же в его глазах мелькнуло понимание. – Ага, вы из училища… Вас ждут. Третий уровень, кабинет двадцать.
Одна из стен комнаты отъехала в сторону, обнажив чрево громадного лифта. Туда вполне можно было загнать небольшой транспортер, да еще осталось бы немало места.
Во всяком случае, три десятка человек уместились там вольготно.
Третьего уровня лифт достиг за считанные мгновения, и распахнувшаяся дверь обнажила длинный, тускло освещенный коридор. Тут оказалось куда более оживленно, чем наверху. Сновали деловитые клерки, не имеющие, сана, важно вышагивали священнослужители.
– Не отставайте, братья! – Отец Владимир уверенно шел впереди. Он, судя по всему, бывал здесь часто.
Двадцатый кабинет обнаружился в самом, конце коридора.
– Садитесь и ждите, – велел отец Владимир, когда они оказались в приемной, размеры которой мало уступали лифту. – Вас будут вызывать по одному.