Война с лилипутами (с иллюстрациями)
Шрифт:
И растоптать ее.
Алисе ничего не оставалось, как кинуться вперед, обогнать остальных, подхватить коробку и броситься, прижимая ее к груди, в кусты.
Остальные продолжали сражаться.
Из своего укрытия Алиса заметила, как зубцы грабель пронзают чудище, но никакого вреда ему не причиняют.
В коробке кто-то задвигался. Алиса спохватилась, что разбудила Аркашу.
— Аркаша, спокойно, — сказала она, нагнувшись к коробке. — Не обращай внимания, спи. Сейчас Пашка управится со скунусиком, и я поставлю
В ответ послышался возмущенный писк.
— Я понимаю, что противно, когда тебя будят таким образом, но пойми — они обязательно бы тебя растоптали.
И тут Алиса ахнула: из-за отскочившей от Пашки бабушки вылетели еще два чудища и кинулись на Пашку.
— Сзади, Пашка! — крикнула Алиса.
Пашка еле успел обернуться и отмахнуться от новых врагов.
Три чудища нападали на него яростно и быстро. Пашке приходилось вертеть граблями, как пропеллером, и силы его были на исходе.
— Аркаш, я тебя пока отставлю, — сказала Алиса, ставя коробку на землю и оглядываясь в поисках какой-нибудь палки.
Пашка уже шатался от усталости — еще минута, и он вынужден будет опустить руки. Тут ему и конец — чудища его не пощадят.
«Как глупо, — подумала Алиса, — пройти всю Галактику и погибнуть под Москвой, на даче старого друга, от чудищ, которые почему-то прилетели вслед за симферопольской бабушкой. А почему они прилетели вслед за бабушкой?»
Алиса не нашла ничего более солидного, чем сухая сосновая ветка. С ней она и кинулась на помощь Пашке.
Но именно в этот момент твари улетели — так же внезапно, как появились, словно растворились в воздухе.
Пашка, не веря своим глазам, крутил головой. Потом уронил тяжелые грабли и сел на траву рядом с ними. Симферопольская бабушка вылезла из кустов, где она пряталась.
— Ужасти-то какие, — сказала она. — Я уж думала — помрем мы все.
— А что это было? — спросила Алиса, ни к кому не обращаясь.
— Как что? — сказала бабушка. — Так твой дружок сказывал: скунусики! Какие не подохли от волнения и переживаний, те вот и разлетались!
— Какие еще скунусики! — воскликнул в сердцах Пашка. — Нет никаких скунусиков.
— Все померли? — спросила симферопольская бабушка.
— Никто не помирал! Нет их и не было.
— А куда ж делись?
— Я их придумал!
— Ой, как нехорошо старуху пугать, — расстроилась симферопольская бабушка. — Ты их придумал, а они чуть меня не заклевали.
— Скунусики, которых я придумал, не могут вас заклевать! — пытался втолковать Пашка непонятливой бабушке. — Нет их, понимаете?
— А с кем же ты воевал?
— Не знаю.
— Так ты же со скунусиками воевал.
— А вы откуда знаете? — спросила Алиса.
— А кто их, подлецов, не знает, — удивилась симферопольская бабушка, — очень они нервные. Как какая бабуся приедет, они сразу дохнут…
Бабушка поглядела вокруг,
— Я в молодости и не таких делала.
— Бабушка! — воскликнула Алиса. — Это ты чудищ сделала, да? Это был гипноз?
— Какой такой гипноз? — возразила бабушка. — Это голографические почки. Мое изобретение. Я всегда с собой их в сумке таскаю.
Бабушка вытащила из сумки маленький орешек, меньше лесного.
— Подвижные голограммы с программным управлением, — сказала она звонким театральным голосом. — Мы сжимаем двумя пальцами почку, приводя ее в действие…
Бабушка подкинула в воздух орешек, и на его месте образовался немалого размера дракон, который был во всем натурален. Он медленно поворачивал головой, как бы разыскивая жертву. А бабушка тем временем подкинула в воздух второй орешек, и он превратился в молодого рыцаря на белом коне. Рыцарь был вооружен длинным копьем и готов к бою. Дракон тоже не трусил — он ударил по земле хвостом и двинулся навстречу противнику. Удивительно только, что вся эта сцена происходила в мертвой тишине.
— Я с этой программой, — сказала бабушка, — всю Галактику облетела. А уж что касается каких-то там банальных скунусиков, то я их с собой кучей ношу. — Бабушка подкинула горошину, и еще одно чудище начало порхать над сражающимися драконом и рыцарем. — Мне они для чего нужны? Мне они нужны, чтобы кошек отгонять, — закончила бабушка, — а то они моего попугая дразнят.
Затем она при молчаливом изумлении присутствовавших щелкнула три раза пальцами. Дракон скукожился, собрался в точку. Еще раз щелкнула пальцами — и рыцарь вернулся в скорлупку. Наконец спрятался в горошине и скунусик.
— Мне пора, — сказала бабушка. — Надеюсь, что Паша не очень устал махать граблями.
— Это моя обычная зарядка, — мрачно сказал Пашка, который не выносил, если над ним смеялись.
— До свидания, — сказала бабушка. — Если захотите пирожков, позвоните мне, я всегда буду рада испечь вам чего-нибудь вкусненького.
— Прости нас, — сказала Алиса.
— За что? Мы квиты, — ответила бабушка. — Вы хотели меня обмануть, чтобы я поскорее отсюда улетела. Я тоже вас обманула, сделав видимость страшилищ, с которыми вы сражались, как с настоящими. Но главное — не сбежали. Так что теперь я за вас спокойна.
Сказав так, симферопольская бабушка попрощалась и пошла к своему флаеру, что стоял на дачной улочке.
— А я с самого начала понял, что это голограммы, — сказал Пашка. — Но решил: а почему бы мне не размяться?
— Скунусик, — сказала Алиса, — типичный скунусик.
— А что?
— Нет более лживых насекомых, чем скунусики. Наше счастье, Павел Гераскин, что у моей симферопольской бабушки есть чувство юмора.
Пашка отвернулся и стал смотреть на спокойную гладь прудика. Вдруг глаза его стали круглыми.