Война с невидимым врагом
Шрифт:
— Небольшое местечко на Среднем Западе.
— А… почему?
Он поспешно старался предупредить следующие вопросы:
— Я буду там четыре дня. На самолете не полечу, поеду поездом, буду качаться в кресле и любоваться пейзажем. В этом безделье и отдохну, — он выдавил из себя улыбку в полной належне, что она выглядит натурально. — Поездка, конечно, скучная, если едешь один, хорошо бы, конечно, вместе с тобой.
— Придумал! И оставить детей, предоставив их самим себе? Или хочешь сказать, что надо ваять их на неделю из школы? Не будь глупым! — Она снова погрузилась в работу на кухне, но ее настроение заметно улучшилось. — Это прекрасно, что ты едешь, Рич. Хорошо питайся, хорошенько выспись и ни о чем не думай. И тогда ты вернешься вполне отдохнувшим и посвежевшим.
— Слушаюсь, доктор, — сказал он, изображая видимое послушание.
Но вернуться к чему? Он может вернуться только в опасную зону. Зачем тогда уезжать?
Таким образом, ему надо за эту неделю найти место, где он начнет новую, анонимную жизнь, где за ним не будут постоянно наблюдать зоркие глаза, где за каждым его шагом не будут слышны эти тяжелые шаги. Но это не все, ему надо будет еще найти способ внезапно и без следов переселить Дороти и детей из одного дома в другой. А это значило, что ему придется рассказать Дороти очень много, и неизвестно, как она все воспримет.
Но альтернативы не было. В противном случае придется покинуть семью, оставив ее на съедение детективам.
Хотя это очень рискованно: связывать себя семьей в таких обстоятельствах, он никогда не бросит их, если его, конечно, не вынудят чрезвычайные обстоятельства.
Смертный приговор может стать таким обстоятельством.
4
Утром он выехал из дома на такси, взяв с собой всего один чемодан. Дороти стояла на дороге около их машины и улыбалась ему на прощанье. Она собиралась отвезти детей в школу. Дети прыгали на лужайке перед домом и махали ему на прощанье руками. Ему в голову пришла мысль, которая чуть было не повергла его в панику: он подумал, что если его возьмут в ближайшие четыре дня, то это последний раз, когда он винит их веселыми. Повернувшись, он не отрывал от них взгляда, смотря на ник через заднее стекло такси, пока машина не повернула за угол.
Такси остановилось у местного отделения байка и подождало, пока он возьмет скромную сумму. Большая сумма была для него удобней, но могла сделать для Дороти более тяжелой жизнь, если вдруг их воссоединение задержится. Он должен был пойти на компромисс между своими неотложными нуждами и нуждами Дороти в будущем. За время их совместной жизни у них накопилась солидная сумма.
Оттуда он поехал на станцию. Такси уехало, а он остался одни на станции и стал с тревогой оглядываться, стараясь первым заметить знакомые лица. Но никто из знакомых на глаза ему не попадался, и за это он был ужасно благодарен судьбе. Он прибыл на час позже, чем обычно, и это спасло его от любопытства знакомых.
Поезд увез его от дома. Он добрался до города без каких-либо происшествий и затерялся в суете миллионной толпы, как крупица песка в кузове самосвала. У него было только желание избавиться от всех своих неприятностей. Он надеялся, что его не так-то просто будет поймать, если он будет постоянно переезжать с места на место и делать это без всякой системы, без заранее продуманного плана.
Он бесцельно бродил по тротуарам, толкаясь в толпе, пока внезапно не обнаружил себя на главной станции. Тогда и только тогда он понял, что какая-то часть его мозга, работая независимо и ясно, привела его сюда, считая, что отсюда он должен начать свой новый маршрут. Ему даже показалось странным, что какой-то участок его мозга еще может работать спокойно и без паники. Он и не подозревал тогда, что все проблемы, которые волнуют человека, будоражат только верхнюю часть мозга, в то время, как аналитический ум остается таким же трезвым, как и во время спокойной работы.
Во всяком случае, он получал команды от инстинкта или из глубины своего мозга, или все равно откуда. Он пришел на станцию, подошел к кассе и совиными глазами уставился на кассира, как будто ожидал, что кассир сам сейчас же предложит ему маршрут. Ведь нельзя же спросить билет куда-нибудь в спокойное место, недосягаемое для закона. Надо самому назвать место назначения, любое, даже то, которое первое придет в голову. Он уже раскрыл рот, чтобы назвать станцию, как сообразил, что именно это место он назвал Дороти, когда судорожно подыскивал ответ на ее вопрос: куда он едет.
Та часть мозга, которая продолжала работать ясно, остановила это слово на полпути к губам. Если они начнут искать тебя, они быстро проследят твой путь до города и начнут спрашивать всех на автобусных и железнодорожных станциях, пока не нападут на след. Они будут говорить с этим кассиром, и он им все расскажет. И хотя мимо него и проходят сотни людей, он может иметь блестящую память и вспомнить тебя по самой малюсенькой детали, и тогда он расскажет все, что знает, а это может быть очень много. Не рискуй с ним. Не рискуй ни с кем. Те, кто сидят сейчас в тюрьме, это те, кто шел на необязательный риск.
Брансон купил билет в город, который находился на расстоянии трех четвертей пути от того места, куда он хотел попасть. Положив билет в карман, Брансон взял чемодан, повернулся и почти наткнулся на высокого человека, худого, с коротко подстриженными волосами и сверлящими глазами.
— А, мистер Брансон, — сказал Рирдон с деланным радушием. — Отдыхаете?
— По официальному разрешению, — ответил Брансон, собрав всю свою волю, чтобы взять себя в руки, потом добавил: — Люди иногда должны отдохнуть.
— Конечно, конечно, — согласился Рирдон, уставившись на чемодан Брансона с таким видом, как будто он может видеть вещи насквозь. — Желаю приятного времяпрепровождения.
— Ради этого и еду, — ответил Брансон, затем в нем поднялась злоба. — А вы что здесь делаете?
— То же, что и вы, — улыбнулся Рирдон, — уезжаю. Нам случайно не по пути?
— Не знаю, — отпарировал Брансон. — Я не знаю, куда вы направляетесь.
— Ну, какое это имеет значение, куда ехать, — ответил Рирдон, словно не заметив неприязненного тона Брансона, потом взглянул на вокзальные часы и бросился к кассе. — Мне надо спешить. Еще увидимся.
— Может быть, — согласился Брансон, не выражая восторга от этой идеи.
Он сел в поезд, не уверенный, что отделался от Рирдона. Его мысли прыгали резвей, чем кошка на углях. Встретить этого парня здесь — это уже совсем не похоже на совпадение. Когда он проходил через барьер перрона, то быстро и незаметно оглянулся. Рирдона поблизости не было.
До отправления поезда оставалось десять минут, и эти десять минут Брансон провел очень беспокойно, ожидая в любой момент появления нежелательного попутчика. Если Рирдон следит за ним, то у него есть соответствующий документ, и ему не составит труда выяснить на станции, куда взял билет Брансон, и взять себе билет на тот же поезд. А чего меньше всего хотелось Брансону, так это видеть любопытное, нахальное лицо напротив себя и нескольких часов беседы, в которой нельзя расслабиться и надо постоянно обдумывать свой ответ. Он с волнением всматривался в окно поезда, но не заметил, чтобы Рирдон сел на этот же поезд.