Война с журавлями
Шрифт:
Глава 11
Звезда пленительного счастья
Ближе к вечеру того же дня Олег, уступив давлению лингвистического сообщества, отправился вместе с Лизой и Нестором на хутор к бабе Нюре, чтобы та сняла с него наведённую Орловым порчу.
– Давайте подброшу! – предложил им «злой колдун». – Всё одно – домой еду.
– A обратно он как вернётся – пешком, что ли? – ответил ему Володя. – Нет уж, лучше я сам!
– Ну-ну, давай, отрабатывай свой контракт!
– Ты только не вздумай там выступать со своими комсомольскими лозунгами! – предупредила Олега его невеста. – Я сама буду за тебя говорить.
– Да ты не робей! – ободрил Олега Володя. – Не съест она тебя – пошепчет и травками какими-нибудь помашет. Она мне в том году грыжу заговаривала – и, знаешь, помогло! A то одно время так скрутило – думал, всё, придётся под нож ложиться. Только больница-то наша районная совсем на ладан дышит. …Так что ты давай, привыкай! Если так дело пойдёт, скоро все у бабок лечиться будем.
Володя ушёл заводить и прогревать машину, а жених с невестой ненадолго остались наедине.
– Как-то подозрительно быстро ты согласился, – заметила Лиза. – Тебя словно подменили с тех пор, как мы сюда приехали. A бабушку ты не бойся – мы с нею уже встречались, я тебе рассказывала. Не так страшен чёрт, как его малюют.
– Да я не её боюсь. Я себя начинаю бояться, – признался Олег.
– Ну точно подменили! Ты с чего вдруг стал таким мнительным?
– Да станешь тут с некоторыми… Хотя дело не в Орлове. Помнишь, я говорил тебе про девушку, которая покончила с собой от несчастной любви? Так вот – она мне приснилась прямо в первую ночь.
– Ну и что тут странного? – спросила Лиза. – С вечера услышал историю, а ночью увидел во сне. Такое бывает.
– A странно то, что я именно её увидел во сне, – как будто встречался с нею раньше. Мне потом медсестрички в больнице показали фотокарточку – она ведь фельдшером там работала. Ну ладно, цвет глаз и волос я просто угадал – тут много таких, синеглазых и белокурых. Но я же лицо её узнал!
– Так, может, ты её видел на тех фотографиях? Ты их как раз перед сном рассматривал. Просто скользнул взглядом, даже не запомнив толком, – а ночью оно само вспомнилось.
– Да в том-то и дело, что нет её там! Я уже всё заново пересмотрел, как только вернулся сегодня. Ничего похожего.
– Да, странно это, – согласилась Лиза. – Какая-та мистика, загадка.
– И не говори! Прямо как в той песне: «Что-то с памятью моей стало – всё, что было не со мной, помню». A что со мною было, – как раз не могу вспомнить. Мне тут Нестор Владимирович дал свои записи послушать – как ни старался, ничего в голову не приходит.
– A тебе спать надо больше и крепче, а не бродить по ночам как неприкаянному! – ответила Лиза своему жениху. – Между прочим, с тобой это ещё в городе началось. Вечно уходишь куда-то от меня, всё тебе не спится… A может, ты меня разлюбил?
– Ну что ты такое говоришь, Лизунчик?! Просто бессонница у меня, нервы шалят.
– Так это и есть твой женишок? – ехидно спросила Лизу баба Нюра. – Уж нашла – так нашла, под стать себе – калечного да убогого! A ещё Авдотьин правнучек! Вот ведь до чего людей городская жизнь доводит!
– Да нет же, Анна Егоровна! Он совсем не такой. Всегда был бодрый, весёлый, сколько я его знаю. Все четыре года. A как сюда приехал – всё пошло наперекосяк, словно кто-то порчу навёл.
– Ты пойди-ка, погуляй пока! A мы тут вдвоём пошепчемся. Да не бойся, я его не приворожу
– A вы, бабулечка, оказывается, та ещё шутница! – погрозила пальчиком Лизавета.
Спровадив во двор «незавидную невесту», деревенская ведунья обратилась к незадачливому жениху. Тот стоял в углу её горницы перед старинными образами древнерусского канона, задумавшись о чём-то своём, сокровенном, и при свете лампадки разглядывал тёмный лик идейного страстотерпца, который три с лишним века тому назад тянул свою нарту и хлебал сосновую кашу недалеко от тех мест, где вскоре суждено было оказаться самому Олегу.
– Ну, давай, рассказывай, что за кошка драная промеж вас пробежала!
– A как вы догадались?
– Так поживи с моё – тоже станешь догадливый.
Олег встряхнулся, поправил повязку на голове и подсел поближе к бабе Нюре – ему вдруг захотелось излить всё, что накопилось у него на душе в последние недели:
– Да тут такое дело… Мы с моей невестой познакомились ещё на первом курсе. Я сперва в общежитии жил, а она переехала от родителей к своей бабушке чтобы помогать и ухаживать, да и к университету оттуда ближе: квартира на Петроградской стороне. A потом бабушка умерла, и я перебрался к Лизе чтобы помочь с похоронами и поддержать в первые дни – да так и прижился. Мы с нею пожениться хотели уже в следующем году, когда оба закончим учёбу. A дело так повернулось, что мне после защиты диплома придётся уехать далёко и надолго, в глушь почище этой. A Лизавета – девушка городская, совсем к другой жизни привыкла. Тяжело ей там будет, скучно, тоскливо. Видно, не судьба нам с нею быть вместе. Не хочу я ей жизнь ломать. Вот и не знаю, как ей об этом рассказать.
– Ну, судьба – не судьба, а что на роду написано – то и сбудется, – сказала на это старуха. – Ты лучше сразу ей откройся, а не то потом нарожаете ребят… С кровиночками-то, знаешь, как тяжело расставаться…
– Да откуда же мне знать? Хотя так-то вы правы. Давно надо было всё рассказать, а не морочить зря голову девчонке.
– Что сказать нужно, – это ты верно ладишь, – одобрительно кивнула Анна Егоровна. – Только девка-то уж больно добрая. Даром что ледащая, а тебя жалеть горазда… Может, получится всё обратно на лад повернуть, а?
– Да я бы рад, только… Помните, как в песне поётся: «Дан приказ: ему – на запад, ей – в другую сторону… Уходили комсомольцы на гражданскую войну»?
(«Ты мне что-нибудь, родная, на прощанье пожелай… Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой», – почему-то добавил он про себя.)
– …Вот и мне приказ, только не на запад, а на восток. Но до «отчего края» оттуда порато далеко, – кстати вспомнил Олег древнее слово поморцев. – Так что со скорой победой вернуться не получится. Но приказ – на то он и есть приказ, даже если не военный…
– Так ты в комсомоле, что ли?
– A то как же?
– Да, нынче без этого дела никак… Вот и Митенька, ангелочек мой рожоный, тоже в комсомоле ходил… Пока его Господь к себе не прибрал… Да так прибрал, что и могилка его незнамо где… Унесла моего Митеньку окаянная вода белая во студёное море-Ладогу… И дороженька туда отсель безвестная… A ты Дунину могилку-то уже навестил?
– Да когда там! Мы же только позавчера приехали. Но я обязательно навещу, может, даже на днях.
– Навести, навести! И меня навести потом – а то больше ведь некому.