Война среди осени
Шрифт:
— Из-за страшной расплаты? — спросила Киян.
Маати кивнул.
— Риаан был одним из лучших, — снова заговорила Лиат. — Но всего три года спустя его отослали обратно в Нантани. Он впал в немилость. Никто не знал, почему. Просто однажды он вернулся домой с письмом для отца и остался жить у родителей. Вышел скандал. И он был далеко не последним. Риаан засыпал дая-кво письмами. Видимо, умолял принять его назад. Он стал много пить, устраивал драки на улицах. В конце концов переселился в дома утех на набережной. Вроде бы поспорил, что за лето переспит с каждой проституткой в
Однажды ночью он пропал. Исчез. Родня говорит, что ему поручили тайную миссию. Будто бы дай-кво дал ему поручение, и он уехал в тот же день, как получил письмо. Однако посыльные утверждают, что не доставляли ничего подобного.
— Они могли просто-напросто не признаться, — сказал Ота. — Потому это и называется благородным ремеслом.
— Мы так и подумали, — сказал Найит. У него был сильный голос, негромкий, но звучный. — Позже, когда мы отправились к даю-кво, я взял список посыльных, которые приезжали в Нантани. Оказалось, никто из них не выезжал из селения в нужное нам время. Я не добился встречи с даем-кво. Но те, с кем мне удалось побеседовать, не верят, что он мог послать за Риааном.
Оте было что возразить, но он решил подождать и жестом попросил Лиат продолжить.
— Никто не связал исчезновение Риаана с бегством торгового судна гальтов, которое в ту же ночь вышло из порта, оставив на пристани половину своих товаров, — сказала она. — Никто, кроме меня. Да и я не догадалась бы, если бы не следила за всеми делами гальтов.
— Ты считаешь, он был на том корабле? — спросил Ота.
— Я в этом уверена.
— Почему?
— Слишком уж много совпадений. Капитан — Арнау Фентин — второй отпрыск сановника из Верховного Совета Гальта. Слуга Ваудататов видел, как отец Риаана жег какие-то бумаги. Он говорит, это были письма. Написанные на языке другой страны.
— Любая тайнопись покажется иностранным языком, — заметил Ота, но Лиат не унималась.
— В журнале говорилось, что корабль идет в Чабури-Тан, а затем на Бакту. Но вместо этого он взял курс на запад — обратно, в Гальт.
— Или в Эдденси. Или в Эймон.
— Ота-кя, пусть договорит, — мягко попросила Киян.
Ота заметил, что Лиат посмотрела на нее, изобразив позу благодарности. Он откинулся на спинку кресла и кивнул Лиат, чтобы та продолжала.
— Говорили, что в последние недели перед отъездом Риаан встречался с какой-то женщиной. По крайней мере, так думают его родители. Каждую неделю он по нескольку дней проводил в доме утех, который стена к стене примыкает к владениям Дома Фентинов. Семьи того самого капитана. У меня есть подтверждение всему этому.
— Я сам ходил в дом утех, — вставил Найит. — Спрашивал о женщине, которую описывал Риаан. Там нет ни одной похожей.
— Ложь получилась нескладная, — сказала Лиат. — Вся, от начала и до конца. Да, Итани. За этим стоят именно гальты.
Неважно, почему она назвала его старым, выдуманным именем — по ошибке или нарочно, чтобы напомнить о днях его юности. Результат был один. Ота глубоко вздохнул. Выдыхая, он ощутил, как в живот опускается
— А смог бы он так поступить? — спросил Ота. — Этот поэт… Зачем ему с ними связываться?
Лиат обернулась к Найиту и кивнула ему. Молодой человек облизал губы.
— В селение дая-кво ходил я один, — сказал он. — Мать они, конечно, не пустили бы. Там говорят, что зимой накануне изгнания Риаан подхватил лихорадку. Так тяжело заболел, что едва не умер. Даже кожа слезла, будто он обгорел на солнце. Говорят, болезнь его подкосила. Он стал очень вспыльчивым, часто злился. Дай-кво просиживал с ним неделями, учил его, будто новичка только что из школы. Не помогло. Риаан был уже не тот, каким дай-кво его принял. Поэтому…
— Поэтому дай-кво прогнал его в наказание за то, в чем он был неповинен, — закончил Ота.
— Не совсем так, — возразил Найит. — Сначала дай-кво сказал, что Риаану нельзя продолжать работу над пленением. Слишком опасно. Говорят, Риаан страшно расстроился. Напивался до беспамятства, устраивал потасовки. Один человек рассказал, будто он даже тайно притащил в селение женщину и спал с ней. Правда, никто этого не подтвердил. Так или иначе, терпение дая-кво иссякло. И он отослал Риаана с глаз долой.
— Вы многое узнали, — заметил Ота. — Я считал, поэты защищают друг друга, если дело касается бесчестья.
— Как только Риаан уехал, это стало уже не их бесчестьем, а его личным, — ответил Найит. — К тому же они знали, что я прибыл из Нантани. Я менял слухи на слухи. Это было несложно.
— Дай-кво не пожелал с нами встретиться, — сказала Лиат. — Я написала пять прошений, но на два последних секретари даже не потрудились ответить. Вот почему я приехала сюда.
— Чтобы я переговорил с даем-кво? Но я и сам у него в немилости. По-моему, он думает, что я во всем виню гальтов. Даже в том, что кашляю. Маати с этой задачей справится гораздо лучше.
Маати сложил руки в жесте протеста.
— Вряд ли он поверит в мою беспристрастность. — Несмотря на значение своих слов, говорил он спокойно и сдержанно. — Если я и сделал интересное открытие, это еще не значит, что в селении позабыли, как я пошел против старого дая-кво, когда отказался бросить вот этих двух дорогих мне людей.
Он умолк, но невысказанная мысль как будто прозвучала вслух. Она сама меня бросила. И это была чистая правда. Лиат забрала ребенка и ушла. Она не отвечала на письма Маати до тех пор, пока ей не потребовалась помощь. В потупленном взоре Лиат читалось что-то весьма похожее на стыд. Найит подался вперед, как будто хотел встать между ними — между матерью и человеком, который хотел быть его отцом, но получил отказ.
— Давайте попросим Семая, — предложила Киян. — Он уважаемый поэт, управляет Размягченным Камнем. Никто не скажет про него ничего дурного.