Война США в Афганистане. На кладбище империй

Джонс Сет Дж.

Министр обороны Рамсфелд выразил мнение многих американцев, недовольных бездействием НАТО, сравнив альянс с «баскетбольной командой, которая только и делала, что тренировалась в течение полугода. Но когда пришло время игры, пара игроков сказала: «Мы играть не будем»⁴³. Однако не только американцы были недовольны сложившейся ситуацией. Возникшие разногласия вызвали серьезное недовольство и у других государств. Многие британские и канадские военные и дипломаты, у которых я брал интервью, были очень раздражены. «Национальные ограничения стали источником очень серьезных конфликтов в НАТО», – заявил канадский посол Дэвид Спроул ⁴⁴.

Германию, занимавшую непреклонную позицию относительно участия своих солдат в боевых действиях, часто называли самым злостным виновником раскола. Германский парламент не разрешил Бундесверу (германским вооруженным силам) принимать участие в боевых операциях против «Талибана» на юге и востоке Афганистана, за исключением крайней необходимости. Германские политические лидеры прилагали огромные усилия, чтобы

избежать риска в Афганистане. Я неоднократно посещал немецкие войска в Кундузе и Мазари-Шарифе и обратил внимание на несколько ограничений. Например, германским солдатам запрещалось принимать участие в операциях наступательного характера. Кроме того, германским войскам было разрешено проводить патрулирование на бронемашинах только в светлое время суток. Патрулирование неоднократно ограничивалось правилами Бундесвера, гласящими, что все германские патрули за пределами Кундуза должны сопровождаться санитарными автомобилями. Руководство группы по восстановлению провинции, как правило, не выражало желания направлять своих солдат на патрулирование опасных районов. Реакция немцев на ухудшение ситуации на севере в 2006–2007 гг. обычно заключалась в принятии дополнительных мер по укреплению обороны, в частности, сокращении дальности и длительности патрулирования. Действия командования вызывали недовольство немецких военнослужащих. Военнослужащие сил специальных операций были разозлены тем, что им не позволяют воевать с террористами, чему они, собственно, и обучались ⁴⁵.

Другие задавались вопросом о способности германских военных проводить длительные противоповстанческие операции. Германская армия, в частности мотопехотные и воздушно-десантные бригады, имела значительный опыт миротворческих операций. Однако они не располагали обученным личным составом, а также вооружением, средствами связи и разведки, необходимыми для ведения наступления, длительных рейдов и разведывательных дозоров. Бундесвер имел на вооружении примерно восемьдесят ударных вертолетов «Тигр» – в течение первых нескольких лет миссии НАТО в Афганистане ни один из них туда не направлялся. Германское правительство отказалось дать разрешение на их использование в боевых действиях. Германские ВВС располагают многоцелевыми реактивными самолетами «Торнадо». Однако переоборудование их в самолеты непосредственной авиационной поддержки вызвало бы большие проблемы. Германскому парламенту потребовалось бы выдать разрешение на перевооружение самолетов для нанесения ударов по наземным целям, пилотам потребовалось бы пройти соответствующую подготовку, наземным службам обеспечения потребовалось бы усиление – при царящих в Германии мощных антивоенных настроениях все это было невозможно.

Вооруженные силы большинства других государств не имели подготовленного личного состава и соответствующего оснащения – разведчиков, саперов, медицинского персонала, тыловых служб, ударных и транспортных вертолетов, высокоточных боеприпасов, цифровых средств связи и управления – для полноценных военных действий ⁴⁶. Но еще важнее то, что отсутствовало единое командование. Во время миссий по «государственному строительству» в недавнем прошлом, в частности в Боснии, международное сообщество создало группу (во главе с Высоким Представителем), задачей которой является руководство процессом восстановления и стабилизации. В Афганистане это сделано не было ни в гражданской, ни в военной областях. В итоге сложилась ситуация, когда в одном и том же районе действовали несколько подразделений, имевших различные задачи и подчинявшихся различным правилам применения оружия.

Организация системы командования и управления вызывала большие трудности с самого начала операции. В декабре 2001 г. командир оперативной группы «Дэггер» (фактически в ее состав входила 5-я группа сил специального назначения и части обеспечения и поддержки) был на прямой связи с главой Центрального командования Вооруженных Сил США генералом Томми Фрэнксом. Подразделения группы «Дэггер» получали актуальную и точную информацию о ситуации на земле. Все изменилось, когда в марте 2002 г. контроль над операциями в Афганистане перешел к 10-й горной дивизии и в июне того же 2002 г. – к XVIII воздушно-десантному корпусу. К концу 2002 г. засилье бюрократии достигло такой степени, что простой запрос подразделения специального назначения за разрешением на проведение операции должен был пройти шесть уровней, прежде чем его одобрит командование. Один из старших американских офицеров сказал, что наверху нужно пройти «просто слишком много командиров», чтобы хоть чего-то добиться ⁴⁷. Эти проблемы существовали в течение следующих нескольких лет, особенно в 2006–2007 гг., когда НАТО начало играть более активную роль в Афганистане.

Выступая на слушаниях в комитете по военным вопросам Палаты представителей американского Конгресса в декабре 2007 г., министр обороны Роберт Гейтс резко критиковал страны НАТО за их нежелание предоставить дополнительные воинские контингенты и другую помощь в связи с резким ухудшением ситуации в Афганистане. Он заявил, что «НАТО по-прежнему не удовлетворяет даже минимальных требований в части предоставления личного состава, вооружений и других ресурсов» и что «миссия в Афганистане обнажила недостатки в оперативной совместимости и организации, острый дефицит необходимых вооружений и продемонстрировала наличие «национальных ограничений»⁴⁸. Гейтс и другие высокопоставленные члены американской администрации считали нечестным то, что некоторые государства, входящие в НАТО, отказываются направлять свои войска в южный Афганистан, несмотря на резкий

рост активности талибов и прочих группировок. Месяц спустя Гейтс подверг резкой критике большинство союзников Соединенных Штатов за то, что они не поняли суть борьбы с мятежниками и не смогли подготовиться к ней. «Большая часть европейских армий, т. е. армий НАТО, не обучена вести противоповстанческие операции – они обучены оборонять Фульдский коридор», – сказал Гейтс, имея в виду зону в районе границы ФРГ и ГДР, через который могло быть осуществлено гипотетическое вторжение советских войск в Западную Европу⁴⁹.

Зачистка. Но не удержание

«Национальные ограничения» и концепция «минимального вмешательства» негативно сказались на эффективности действий НАТО и стали причиной непомерного напряжения стран, решивших участвовать и в боевых действиях, и в восстановительных проектах. В противоповстанческих войнах прошлых лет успех достигался путем разгрома воооруженных формирований повстанцев и их политических организаций в данном регионе, удержания его под контролем и реализации проектов по восстановлению региона ⁵⁰. Этот процесс получил название «Стратегия зачистки, удержания и строительства» (clear, hold, and build strategy). Военные создавали зону безопасности и затем начинали медленно двигаться от центра к краям подобно чернильному пятну на промокательной бумаге. Из-за небольшой численности войск США, коалиции и афганской армии этой стратегии можно было следовать лишь в некоторых регионах страны. Войскам ставилась задача войти в регион, занятый боевиками, установить контроль над ним и передать власть правительству. После этого они проводили боевую операцию, вытесняли боевиков и осуществляли военно-гражданские программы с целью удержания контроля над регионом. Войскам оказывали поддержку специалисты служб по связям с населением и психологической войне ⁵¹.

Международные силы в Афганистане провели множество мероприятий за пределами контролируемых ими зон, направленных на дезорганизацию и срыв операций боевиков. Подразделения должны были жить рядом с местным населением в течение долгого времени, чтобы завоевать его доверие и поддержку. Затем они начинали вести терпеливую разведывательную работу по поиску созданных боевиками складов с оружием, мест явок и транзитных систем. После очистки занятой боевиками зоны отряд переходил в соседние зоны, где население было настроено нейтрально по отношению к его противоповстанческим действиям. В этих зонах время от времени проводились операции с целью сохранения «нейтралитета» населения к идее поддержки боевиков. Прочесывания силами до батальона и зачистки с участием нескольких сотен солдат почти не приносили результатов по сравнению с затраченными усилиями – найти неуловимых боевиков было трудно ⁵². Иногда американским, британским, канадским и голландским частям удавалось зачистить территорию с помощью вооруженной разведки и десантных операций. Подразделения патрулировали районы, в которых могли находиться боевики. Их поддерживали самолеты огневой поддержки АС-130 «Спектр», беспилотные самолеты «Предэйтор» и другие средства дальней разведки ⁵³.

«Стратегия зачистки, удержания и строительства» казалась простой и понятной, но из-за недостаточной численности войск было невозможно взять под постоянный контроль территорию непокорного южного Афганистана. Посол одной из стран Запада сказал мне: «Мы можем очистить территорию, но не можем удержать ее. Здесь не хватает войск НАТО и афганской армии»⁵⁴. Например, во время операции «Медуза» в 2006 г. канадцы и солдаты других государств НАТО очистили округ Панджвай от талибов, но канадские солдаты и афганцы не смогли его удержать. Канадские военные создали в Панджвае передовую оперативную базу и совместно с частями Афганской национальной полиции, Афганской национальной вспомогательной полиции и солдатами Афганской национальной армии пытались не допустить возвращения талибов. Однако их численность была недостаточна, а афганская полиция не желала противостоять боевикам, проникавшим в округ. К лету 2007 г. численность талибов в Панджвае была сопоставима с их численностью на момент начала операции «Медуза»⁵⁵.

Обратное просачивание боевиков было постоянной проблемой, особенно на юге. Один из генералов НАТО сказал мне в середине 2007 г., что «НАТО и афганская армия контролируют самое большее 20 процентов южных провинций Нимроз, Гильменд, Кандагар, Урузган, Дайкунди и Забуль. Остальную территорию контролируют «Талибан», группировки-союзницы «Талибана» либо отряды местных полевых командиров»⁵⁶.

Зловещее предзнаменование

В 2007 г. появились признаки того, что НАТО выдыхается. Слишком малая численность контингента в сочетании с «национальными ограничениями» снижали возможности альянса противостоять усиливающемуся противнику, особенно в южном Афганистане. В декабре бывший член британского парламента и Высокий Представитель по Боснии и Герцеговине Пэдди Эшдаун, которого считали одним из кандидатов на пост главы группы по восстановлению Афганистана, направил письмо премьер-министру Великобритании Гордону Брауну и министру иностранных дел Дэвиду Милибэнду, в котором говорилось: «Мы не имеем достаточно войск, помощи и воли, чтобы изменить Афганистан и сделать так, чтобы он не был похож на то, каким он был в течение последних 1000 лет… И даже если бы у нас было это все в достаточном количестве, мы не имели бы этого в течение времени, достаточного для… того, чтобы сделать достижимой цель – фундаментально изменить сущность Афганистана»⁵⁷.