Война в Кедровой Долине
Шрифт:
Внезапно Хейл остановился, и в тот же миг остановился и Килкенни. Он был совершенно спокоен. Лицо Малыша покрывала нездоровая бледность. Живыми казались только глаза.
— Я пришел убить тебя! — Голос звучал напряженно
— Не стоит, Малыш. Ты всегда можешь уехать и забыть обо всем.
Килкенни понимал, что слова уже ничего не значили. Один из них должен умереть. И все же, какая эта нелепость. Он не ощущал тревоги, не было в нем и жажды мести. Осталось лишь чувство великой жалости. Ну почему мы так и не научились понимать, что оружием ничего нельзя разрешить?
Что-то сверкнуло в странных глазах Малыша, и Килкенни, не поворачивая головы, положил ладонь на рукоятку револьвера, и тот сам оказался в его руке, зажатый мертвой хваткой. Потом, словно подчиняясь собственной воле, револьвер дернулся в его руке, жестко отдавшись в захвате, — один раз, второй…
Дуло, нацеленное на Килкенни, полыхнуло пламенем, и что-то острой болью пронзило его правый бок. Револьвер прогремел еще раз, но пуля, предназначенная Килкенни, ушла в пыль — колени Малыша подогнулись, и на рубашке, над самым сердцем, расплылось алое пятно.
Малыш Хейл упал лицом в пыль, вытянув ноги, и над длинной, пыльной улицей
Килкенни стоял все так же прямо, перезаряжая револьвер. Потом он положил его в кобуру и зашагал обратно к дому, но улица вдруг показалась ему на удивление крутой. Он увидел, как Рита отворила калитку и побежала ему навстречу.
Тогда Килкенни остановился и почувствовал, что нога стала влажной. Он посмотрел на себя и увидел на боку кровь. Он пошел дальше, борясь со своими ногами, неожиданно ставшими непослушными и неуклюжими. К нему подбежала Рита.
— Лэнс? О, Лэнс…
— Я в порядке, — сказал он.
Рука Кэйна Брокмэна подхватила его с одной стороны, с другой подоспел Куинс.
Килкенни сидел в кресле, когда вошел Прайс Диксон.
— Если вы, ребята, не прекратите палить друг в друга, мне придется открывать собственное дело, — сказал он.
Осмотрев раненого, Диксон не сдержал вздоха облегчения.
— С Лэнсом все в порядке, — сообщил он попозже. — Пуля прошла над тазобедренной костью. Задета мякоть, ну в небольшой шок. Он скоро поправится.
Вошла Рита.
— Ну как, налить тебе наконец кофе? — весело спросила она.
— Пусть нальет Салли, — сказал он. — А ты посиди со мной.