Война в тылу врага
Шрифт:
Я не показывал и вида Харитонычу, что последняя из сообщенных им деталей имела для меня огромное значение. Я доверял в этом вопросе Николаю Колтуну, как самому себе. Но мне казалось, что для успеха дела будет лучше, если Харитоныч пока не будет знать ничего о том, с кем он имеет дело. Опасности ему не угрожало никакой, и я решил ему пока не открывать, что встреча состоялась с давно известным нам представителем гестапо. А только спросил:
— Когда и где вы договорились встретиться с монтером вторично?
— Электромонтер просил, чтобы на встречи с ним наши люди приходили на то же место и в те же часы по четвергам и вторникам. В другие дни
Для меня стало ясно, что на организованных самим «электромонтером» встречах взять его не удастся. А продолжать эту игру дальше нам было крайне невыгодно, так как его люди теперь могли помещать деревню, в которой часто бывали наши бойцы и командиры.
Я отпустил Харитоныча и вручил ему для передачи «монтеру» записку следующего содержания:
«Дорогой К., я очень рад, что Вы, находясь формально в рядах фашистской армии, готовы подать нам руку помощи. Был бы счастлив встретиться с Вами лично и поговорить. Просимое готовлю. Спасибо за подарок. Жму крепко Вашу руку.
В первых числах декабря подмерзли болота и топи. Пушистая пелена снега покрыла землю. Лошадь, запряженная в дровни, могла легко бежать по затвердевшему грунту в мелком кустарнике, который прилегал к месту встречи, и к деревне, где обосновался наш «исполнитель».
Два тепло одетых разведчика в маскировочных халатах за двенадцать часов до начала очередной встречи Харитоныча с «монтером» были посажены в секреты. Они тщательно наблюдали за деревней, из которой «монтер» обычно выходил на встречу. Бойцам удалось установить, что место встречи охранялось взводом немецких солдат. Немцы располагались полуподковой с таким расчетом, чтобы отход к лесу, откуда прибывали наши люди, держать под наблюдением и в случае надобности иметь возможность быстро перехватить отходящих. Разведчики, наблюдавшие за указанным участком леса, не знали ничего о том, что из леса на поляну выходил к немцам наш Харитоныч. Поэтому они могли доложить о виденном ими без всяких прикрас и дополнений.
Встреча прошла без всяких инцидентов. Через день Харитоныч мне докладывал, какое хорошее впечатление произвело на «монтера» мое письмо. «Так ли это? — думал я про себя. — Не заподозрил ли он чего-либо по этой краткой записке? Все ли у меня было выдержано в полной мере? Все ли правдоподобно?»
Очередная встреча должна была состояться через четыре дня. Откладывать операцию дальше было крайне опасно. Наши работники продолжали общаться со связными «монтера», считая их своими.
Решил назначить операцию на воскресенье. Это было целесообразно, потому что в воскресенье немецкие офицеры и даже рядовые, как правило, пьянствовали, и караульная служба у них значительно ослабевала.
Мое опасение было только в том: выйдет ли К. на эту встречу, назначенную не им, а нами. Но для того чтобы уменьшить подозрение фашистского агента, место встречи было придвинуто вплотную к деревне, занятой немцами.
Поляна, на которой происходили встречи, находилась не более чем в трехстах пятидесяти метрах от жилых построек. Все пространство до деревни занимало выгоревшее чистое болото, разрезанное в средине полоской мелкого кустарника и тянувшееся до большого леса километра на полтора.
В воскресенье утром связной было сообщено, что в 14 часов мое срочное задание и необходимый материал будут переданы гражданину К. Свидание назначалось не в том месте, где происходили встречи обычно, а у самой деревни за мелким кустарником. Это было так близко от деревни, что трудно заподозрить недоброе в нашем предложении.
Ночью под воскресенье люди Харитоныча промяли в кустарнике тропу для проезда на санях, а к месту встречи подвели запряженные и тщательно замаскированные розвальни. Лошади были поставлены так, чтобы могли взять с места в галоп. Заблаговременно были выставлены и секреты для наблюдения. Три крепких парня, специально подготовленных, сели в засаду за большим кустом.
Наше предложение было передано связной с таким расчетом, чтобы «монтер» мог быть предупрежден не больше чем за два часа до встречи.
К двенадцати часам дня все находились на своих местах, Четверть часа спустя прошла по деревне связная и направилась к хате у высокой березы, где жил К. Немцы, как и предполагалось, никакой активности в этот день не проявляли. Часовые маячили по концам деревни. Восемь солдат на двух подводах выехали по направлению к Ивацевичам. Из одной хаты доносились нестройные голоса захмелевших гитлеровцев, пытавшихся затянуть какую-то песню.
Прошло часа полтора. Никаких особых изменений в деревне замечено не было, кроме того, что сменились посты на заставах. Следующая смена должна была произойти в 15 часов. Время тянулось медленно, ребятам хотелось встать и погреться, но этого делать было нельзя. За двадцать минут до встречи два немца — один с автоматом, другой с ручным пулеметом — проследовали по улице. Вероятнее всего, это был дозор, высланный для наблюдения за местом встречи. Ощущение какой-то особой напряженности охватило сидевших в засаде, когда из секрета передали, что у высокой березы со скворечником появился человек и пошел вдоль улицы. Он приближался к низенькой избушке с покосившимся плетнем. Вышедшая к нему из-за угла женщина показала рукой в сторону кустарников и снова скрылась за хатой, а человек пошел прямо по немятому снежному покрову с топором в правой и с веревкой в левой руке, делая вид, что собирается нарубить вязанку хвороста.
«Монтер» пересек полоску кустов в том месте, где они были наиболее редкими, и направился болотом к большому кусту. Здесь сидел в белом халате сам Харитоныч. «Монтер» еще издали узнал в нем своего старого знакомого и, любезно улыбаясь, пошел к нему. Не доходя двух-трех шагов, он переложил топор в левую руку, освобождая правую для приветствия. Харитоныч крепко пожал протянутую ему руку и предложил присесть на кочку, Сам тоже сел и начал рыться в кармане якобы затем, чтобы достать принесенное письмо, «Монтер», ничего не подозревая, опустился на кочку рядом с узелком из парашютного шелка, и в тот же миг чьи-то мощные объятия схватили его и, сковывая ему руки, рывком повалили на спину. Топор был крепко зажат в левой руке. Его сильное, натренированное тело мгновенно напряглось, еще секунда, и он вскочил бы на ноги, но Харитоныч сильным ударом кулака в челюсть задержал рывок и прервал крик «монтера», а еще через несколько секунд гестаповец, крепко связанный стропами, с заткнутым ртом, был уложен па приготовленные салазки.