Война ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Оказавшись на палубе, Джоак выпрямился. Все глаза — гоблинов и людей — были прикованы к нему. В воздухе воняло горелой плотью и обуглившимися костями. Палубу заливала кровь гоблинов, и, куда бы Джоак ни посмотрел, всюду валялись разрубленные останки хищников. В глазах Джоака появился ужас. «Морской стриж» превратился в мерзкую покойницкую.
Юноша не мог отвести взгляда от обгоревших останков морского гоблина, лежавшего на палубе. Кости чудовища превратились в маленькую кучку, над которой в ночном воздухе поднимался пар. Казалось, каждая косточка кричит о боли, причиненной драк'илу
Джоак поднял посох над головой и выкрикнул свою боль в ночное небо. Лед в его крови растаял, и на обоих концах посоха вспыхнуло пламя, похожее на гаснущие в очаге искры.
Это зрелище словно разбудило замершую в неподвижности армию драк'илов. Они в ужасе бросились к леерам и начали спрыгивать в темное море. Вскоре палуба опустела, если не считать трех человек и огромного количества мертвых гоблинов.
— Джоак! — К юноше подошел Эр'рил, левая щека которого была располосована острыми когтями. — Что ты наделал?
Ужас и удивление слышались в его голосе, когда, убрав меч в ножны, он протянул к Джоаку руку.
Джоак отступил назад. Он не хотел, чтобы сейчас к нему кто-то прикасался. Юноша только покачал головой и показал на разбитую дверь.
— Элена… Она… она сильно ранена. В дальней каюте.
Эр'рил опустил руку, и от удивления у него широко раскрылись глаза. Не говоря ни слова, он бросился в проход.
Джоак знал, что должен пойти за ним. Элена его сестра. Но у него онемели ноги, и он не мог пошевелиться.
Флинт быстро прошел по заваленной телами палубе. Он не сводил глаз с Джоака, хотя его слова были обращены к Морису.
— Возьми штурвал! Проведи нас к входу в бухту, но помни про рифы справа по борту, на мелководье. Мы должны выйти в открытое море. Мальчишка задержал драк'илов, но ненадолго.
Темнокожий брат развернул корабль, и паруса надулись и захлопали у них над головами.
Флинт добрался до Джоака и схватил его за плечо.
— Послушай, мальчик, я ценю то, что ты сделал. Драк'илы нас побеждали, и нам повезло, что мы не налетели на рифы, но я знаю магию, которую ты призвал. Это…
— Гибельный огонь, — пробормотал Джоак.
Флинт опустился на колени и заглянул юноше в глаза.
— Да, и то, что ты можешь произнести его имя, означает, что он тебя коснулся — пометил. Это одно из самых темных проявлений черной магии, и я скорее соглашусь потерять корабль, чем стану свидетелем того, как ты попадешь к нему в сети.
— Мне пришлось, — ответил Джоак. — Я должен был защитить Элену.
— У твоей сестры достаточно защитников, — вздохнув, проговорил Флинт. — Ей нужен брат, а не еще один телохранитель. Не забывай об этом.
Джоак сбросил руку Флинта со своего плеча.
— Сестра, которую убили, уже не нуждается в брате.
Он отступил на шаг назад и выставил черный посох между собой и старым моряком.
Флинт поднялся, не сводя глаз с посоха.
— Пусть так. Но загляни в свое сердце,
— Неправда! — возмутился Джоак. — Я могу…
Ему помешал договорить крик, донесшийся с нижней палубы:
— Флинт, спускайся сюда! Быстрее!
Флинт подошел к развороченному люку и спросил, поглядев на Джоака через плечо:
— Ты уверен в своем сердце? Почему ты все еще здесь, когда твоя раненая сестра лежит внизу? — И Флинт нырнул в проход.
Джоак стоял и смотрел на черный посох из дерева пой, по-прежнему сжимая его в руке. Он вспомнил ледяное прикосновение и холод, наполнивший его тело. И хотя дерево снова стало теплым, а лед в его крови растаял, юноша понимал, что он совершил. Но еще не мог полностью осознать, что где-то в самых глубинах его сердца маленькое зерно пустило всходы. Там, где остался крошечный осколок льда.
Сила тебя «пометила», предупредил его Флинт. Джоак посмотрел на разбитую дверь. Возможно, это и так. Но он готов рискнуть собственной душой, чтобы защитить Элену, и ему все равно, черная или какая-то другая магия будет ему помогать.
Сжимая в руке посох, он наклонил голову и вошел в узкий коридор.
Крал бросился на стражника. Топор горца отрубил врагу руку у самого плеча. Кровь залила лицо Крала, когда он вонзил свое оружие в следующего врага. Его охватила ярость. Он был так близок к тому, чтобы раскрыть тайну, о которой мечтает его господин, — узнать, где прячется ведьма. А теперь единственный человек, знавший это, умер и лежит на ковре. Будь проклята слепая верность женщины-воительницы! Всего одно мгновение, и она назвала бы Темному Властелину место, где находится ее племянница.
Развернувшись на каблуке, Крал перебросил топор из одной руки в другую и с мастерством, отточенным годами сражений, ударил им в лицо следующего нападавшего. Но, несмотря на его стремительные движения, в комнату вбегали все новые и новые вооруженные люди. Он отбил меч, направленный ему в живот, затем деревянной рукоятью топора со всех сил врезал нападавшему по голове и оттолкнул его в сторону.
Бросив взгляд через плечо, он обнаружил, что сражается в одиночестве. Тол'чак охранял тело матери и кровать, на которой лежал элв'ин. Могвид сполз со своего стула и спрятался в дальнем углу. Крал понимал, что, если он хочет спасти отряд, ему придется самому прорубать дорогу в рядах врага.
— Тол'чак! Бери Мерика и давай за мной! — крикнул Крал.
Головокружительный вихрь стали и мышц — горец прокладывал себе дорогу к двери. По обе стороны от него с пронзительными криками, нелепо взмахивая руками и ногами, падали враги, борода Крала пропиталась их кровью, белозубая улыбка сияла на грязном лице, точно маяк. Распевая древний боевой гимн, он неуклонно продвигался к двери.
Никто не сможет его победить! Жажда крови едва не разбудила черную магию его топора. Ему отчаянно хотелось вонзить зубы в глотки врагов, но он знал, что надо держать себя в руках и утолить жажду крови при помощи топора, ведь за ним наблюдало столько глаз. В висках у него гулко стучала кровь, и горец не слышал стонов и воплей о помощи.