Война ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
— Эл! — К ней бросился Джоак, фехтовавший деревянными палками на палубе с мальчиком Током. — Ты встала!
Она вытерпела объятия брата, радуясь, что с ним все хорошо. Внимание уже начало ее утомлять.
Джоак выпрямился, и на его лице появилось суровое выражение.
— Если ты еще раз столкнешь меня за борт… — возмущенно проговорил он, но не смог продолжать в том же духе, и его губы растянулись в глуповатой улыбке. — Благодарение Доброй Матушке, с тобой все в порядке, Эл.
Мама
— Оставь ее в покое! — выругала она Джоака и принялась отгонять его палкой.
Сидевший на ее плече Тикал пронзительно заверещал, ругая юношу. Когда Джоак отступил, Мама Фреда повернулась к Элене.
— Давай немного походим, а потом снова спустимся вниз.
Элена кивнула. Она прошла по палубе, время от времени начиная кашлять. В какой-то момент Мама Фреда положила ей на лоб ладонь, но, судя по всему, целительницу все удовлетворило.
В конце концов они остановились около леера, глядя на раскинувшееся за бортом корабля открытое море. Зеленые острова с крутыми скалистыми берегами окружали их со всех сторон. Видимо, пока она спала, корабль вошел в воды Архипелага. Элена вгляделась в горизонт и нигде не увидела даже пятнышка черного дыма.
— «Попрыгунчик» затонул очень быстро, — сказала Мама Фреда. — Мы искали в воде полдня, но не нашли… его.
— К тому времени он уже погиб, — прошептала Элена.
Мама Фреда ничего не сказала, только положила руку на руку девушки.
В небе перекликались чайки. Элена вслушивалась в их голоса, глядя на водовороты, возникавшие вокруг корабля.
Неожиданно зверек Мамы Фреды, который тихонько щебетал и пытался расплести косу целительницы, громко заверещал. Элена подняла голову к небу в тот момент, когда чайки тоже устроили переполох. Тикал с силой вцепился в тонкую шею Мамы Фреды, и его глаза широко раскрылись от страха. Он смотрел на небо у них над головой.
— Что с ним случилось? — спросила Элена.
Мама Фреда тоже подняла слепое лицо к небу.
— Я вижу то, что видит Тикал, — взволнованно ответила она. — Его зрение острее, чем у людей. Сюда летит необычная птица.
— Виверн. — Элена принялась вглядываться в небо, пытаясь различить в нем темное пятно. — Наверное, он возвращается.
— Это странно… — пробормотала целительница.
И тут Элена его увидела. Казалось, он вынырнул прямо из солнца, словно рожденный его огнем. Когда он мчался среди белых облаков по голубому небу, его перья сияли, точно пламя.
Элена и Мама Фреда отшатнулись, когда птица метнулась прямо к ним. Зацепившись за палку целительницы, девушка Упала. У нее за спиной поднялся переполох, когда и остальные заметили птицу. Элена напряженно следила за полетом
Он был слишком маленьким для виверна. Но кто это?
Девушка подняла руку, защищаясь от него, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, чтобы проколоть кожу и выпустить на волю магию.
Она опоздала.
Птица метнулась к ней, Элена отскочила назад и вскрикнула, когда та вдруг расправила огромные сверкающие крылья. А в следующее мгновение птица грациозно опустилась на леер. Она сидела, тяжело дыша открытым клювом и слегка расправив крылья, чтобы остыть после полета.
Ослепительно огненное сияние погасло, и Элена увидела снежно-белые перья. Слегка склонив голову набок, птица изучала Элену.
— Солнечный ястреб, — с благоговением в голосе проговорил Мерик.
Эл'вин обошел Элену, которая осторожно поднялась, опасаясь делать резкие движения вблизи огромной птицы, достигавшей в высоту по меньшей мере четырех ладоней.
— Солнечный ястреб? — переспросила она.
И вспомнила маленького лунного ястреба, который привел к ней Мерика. Как же давно это было!
— Птица королевы Тратал, — объяснил элв'ин. — Герольд Дома Утренней Звезды.
В этот момент к ним подошел Флинт.
— Но что он здесь делает? — спросил старый моряк.
Мерик повернулся к остальным.
— Королева идет сюда, чтобы вернуть земли, с которых были изгнаны наши предки. — Эл'вин показал на птицу. — Полет солнечного ястреба возвещает о начале войны.
Способность чувствовать возвращалась к нему, точно старый кошмар.
Сначала легкий шепот пробежал по коже, прикосновение, такое холодное, что оно обжигало. Затем звук — хор громких стонов, далеких и одновременно близких, точно дыхание любимой. Крики эхом отражались у него в голове, умоляя вновь погрузиться в забытье. Он сражался с этим желанием, выплывая на поверхность из накатившего мрака, готового его поглотить. В награду за свои усилия он получил ослепительный взрыв всех чувств: удушливая вонь смерти и вспышка белого света, от которого мрак рассыпался на мелкие осколки.
— Он приходит в себя, — проговорил голос за пределами ослепительного сияния.
Барахтаясь в море ощущений, тонущая в нем жертва наконец всплыла на поверхность. Фрагменты картинки соединились, точно детская головоломка. Он лежал на спине, на куске камня: жестком, неподатливом, холодном, словно мрамор в усыпальнице. Ледяной воздух, обтекавший тело, сообщил ему, что он обнажен.
Повернув голову, он увидел стены из соединенных вместе гранитных блоков. Сквозь узкие окна наверху почти не попадал солнечный свет, только залетал промозглый ветер.