Война ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Каст прикоснулся пальцами к собственной щеке, где прежде была такая же татуировка, и в его памяти всплыло мгновение, когда Сай-вен впервые дотронулась до нее, прежде чем дракон захватил его и изменил татуировку. Она была клеймом на его коже, подчиняла Каста воле Сай-вен и делала его рабом до тех пор, пока девушка не разрывала контакт.
Каст посмотрел на старейшин.
— Почему? — сердито спросил он. — Что еще вам нужно от моего народа? Я уверен, что кровавые наездники добровольно выступят против гал'готалов. Вам нет необходимости снова обращать нас в рабство.
Ему ответил
— Ты неправильно понял нас, мастер Каст.
— В каком смысле?
На губах старейшины снова появилась улыбка.
— Значит, ты даже не подозреваешь? — Когда Каст ничего не ответил, мастер Эдилл продолжил: — Само название твоего народа на древнем языке раскрывает вашу тайну. Дри'ренди означает «племя дракона». — Мастер Эдилл ждал, когда его слова дойдут до Каста и он все поймет.
Но тот только покачал головой.
Древний старейшина наконец тяжело вздохнул.
— Татуировка, изображающая морского ястреба, вовсе не сделала твоих соплеменников нашими рабами, она нужна была для того, чтобы вернуть их домой. Два наших народа должны снова объединиться.
Каст задохнулся от удивления.
— Что вы сказали?
— Я сказал, мастер Каст, что ты ме'рай.
Пинорр ди'Ра, древний шаман «Славы дракона», стоял у бушприта и смотрел на пустынное море. Утренний бриз спутал его длинные седые волосы, и он убрал непокорные пряди с лица. В прежние времена, когда его волосы были черными, он заплетал их в воинскую косу, но это было давно, до раджор мага. Его призвали боги моря, у него отобрали меч, и ему пришлось расплести косу, а затем надеть одеяние шамана. Это был день ужаса и позора. Вспоминая его, Пинорр ди'Ра поджал губы. Он надеялся, что ему больше не придется пережить ничего подобного.
Шаман вздохнул и опять принялся вглядываться в бесконечные волны. С того самого мгновения, как он проснулся сегодня утром, море звало его, и этот призыв отдавался тупой болью в голове. Он уже столько прожил на свете, что был хорошо знаком с этим голосом.
— Чего вы хотите? — пробормотал он, обращаясь к волнам. — Неужели не можете оставить в покое старого человека, чтобы он мог насладиться теплом постели и воспоминаниями о прошлом?
Но он знал, что морю отказывать нельзя.
Закрыв глаза, он высвободил свои чувства, перестав замечать соленые ароматы и легкий бриз, ласкавший гладко выбритые щеки. Сейчас его не интересовали собственные ощущения. Дотянувшись до горизонта, он наконец нашел то, что искал, — намек на молнию в воздухе, далекий вой ветра. И понял, что это значит. С юга надвигался яростный шторм.
Он нахмурился и открыл глаза. День был ясным, небо голубым, но к ночи море будет злобно реветь, вплетая свой голос в пронзительные вопли ветра. Южные шторма были самыми страшными, они приносили из тропиков распухшие от дождя тучи и рвали на части корабли Отмелей. Оглушенный грохотом грома, Пинорр смотрел туда, где небо встречалось с океаном. За горизонтом зрел один из самых страшных южных ураганов — настоящий убийца кораблей.
Плохая новость для флота.
Пинорр сплюнул за борт, отдавая свою воду и соль великому океану в благодарность за предупреждение.
— Папа, они идут, —
Пинорр продолжал смотреть на море. Девочка, сидевшая около его ног, была дочерью его старшего сына, чей дух вернулся в море еще до того, как малышка появилась на свет. Ее мать умерла во время родов, и дитя не знало других опекунов, кроме него. Сначала Пинорр пытался поправлять Шишон, считавшую его отцом, но девочка была так слаба на голову, что не понимала его объяснений. В конце концов он сдался.
— Шишон, кто идет? — ласково спросил он, опустившись на колени рядом с девочкой.
Ей было почти десять зим, но она по-прежнему смотрела на мир широко открытыми глазами крошечного ребенка. Когда ее мать умерла на руках у повитухи, бедняжку пришлось вырезать из остывающего тела. К несчастью, целители слишком медлили. Малышка почувствовала прикосновение смерти, и ее ум повредился.
Рукавом своего одеяния Пинорр вытер слюну с подбородка Шишон и пригладил длинные черные волосы девочки. Ее лицо, хоть и осененное невинностью, нельзя было назвать красивым. Одно веко обвисло, и губы на этой половине лица плохо подчинялись ей. Возникало ощущение, будто лицо девочки растаяло и сползает. Старик прикоснулся к ее щеке. «Кто будет о тебе заботиться, когда меня не станет?» — грустно подумал он.
Шишон, не обращая внимания на вопрос и прикосновение деда, сосредоточенно рассматривала кусочек китового уса, поворачивая его в разные стороны крошечными руками. Маленький резец без устали вгрызался в кость.
— Я почти закончила, папа.
Пинорр улыбнулся серьезному выражению на ее лице, появлявшемуся, когда она что-то делала. У девочки были невероятно искусные пальцы; они буквально парили над китовым усом, ощупывали его, терли, резали. С таким мастерством она могла бы стать ученицей резчика, но эта мечта была невыполнима из-за ее слабого ума. Старик наклонился пониже.
— Что ты вырезаешь, дорогая?
Она замахала на него руками.
— Не подсматривай, папа! Мне нужно спешить. Они уже идут! — Вид у нее был невероятно серьезный, брови насуплены, глаза прищурены.
— Послушай, милая, мне нужно поговорить со шкипером. Надвигается шторм. — Он потянулся к ее плечу.
— Нет! — Шишон ткнула в него своим маленьким ножом, заставив отпрянуть. — Мне надо закончить!
Пинорр потер длинную царапину от ножа на тыльной стороне ладони и нахмурился — он не рассердился, его удивила реакция Шишон. Обычно она отличалась уступчивостью, и ею было легко управлять. Такое поведение его обеспокоило. Поэтому он заговорил с ней таким суровым голосом, который нагонял страх даже на шкиперов.
— Шишон, оставь свою работу, доделаешь, когда поешь. У меня есть дела. Может, ты хочешь остаться с Мадер Джил?
Пальцы девочки замерли в воздухе, и она подняла к нему лицо, по которому текли слезы.
— Нет, папа.
Пинорр мгновенно почувствовал себя негодяем. Вздохнув, он наклонился к Шишон и взял ее крошечные руки в свои, крупные и сильные. Детские ручки обожгли его, точно раскаленные угли. Кожа девочки была горячей, видимо, она заболела. Может быть, поэтому и капризничает? Он еще сильнее пожалел о том, что был с ней резок.