Война за "Асгард"
Шрифт:
— Друг мой, — перебил его Ки-Брас, — давай зайдем настолько далеко, чтобы предмет нашей беседы оказался от нас совсем-совсем близко.
Тонг захихикал.
— Как угодно. Считай, что мы сделали большой прыжок. Два месяца назад по одному из этих путей под видом охранника каравана прошел человек, который наверняка известен тебе под именем Зеро.
Продавец Дождя замолчал, выжидательно глядя на Джеймса. Тот невозмутимо пожал плечами.
— Когда ты говоришь так, друг мой, значит ли это, что ты видел его собственными глазами? И потом, откуда мне знать, кого ты имеешь в виду?
— Стал бы я посылать тебе мяч для гольфа, если бы не имел в виду того самого, — буркнул Тонг. — Сам я его, разумеется, не видел. Но у меня есть свидетель, показания которого, без сомнения, тебя заинтересуют.
Джеймс неторопливо вытер утолки рта влажной салфеткой.
— Этот свидетель здесь?
— Разумеется, — Тонг довольно осклабился, — это мой самый ценный гость за долгие, долгие годы. Как же я могу отпустить такого важного господина? Нет, он повсюду сопровождает меня в моих передвижениях и теперь только и ждет момента, чтобы присоединиться к нашему скромному ужину.
Продавец Дождя повернул один из массивных перстней, украшавших его толстые короткие пальцы. В ту же секунду овальная дверь ушла в потолок и в проеме показалась страшная тигровая морда.
— Сучонга сюда, — распорядился Тонг.
Не прошло и минуты, как двое охранников ввели в комнату пожилого тайца, прижимавшего к груди откормленного массивного шарпея. Перешагнув порог, он остановился, обводя собравшихся затравленным взглядом, и еще крепче вцепился в свою собаку.
Тонг небрежно махнул телохранителям, и те бесшумно исчезли.
— Господин Сучонг, — представил вошедшего Продавец Дождя. — И его любимый пес Мо.
Шарпей приоткрыл один глаз и недовольно заворчал. Таец дернулся, как от удара током.
— По причинам, которые станут понятны позже, господин Сучонг очень привязан к своему любимцу. Простим ему, если он будет вести себя несколько невежливо и не притронется к угощению — ведь руки у него все время заняты. Однако это не помешает ему описать человека, которого он видел в перевалочном лагере в Лайхоре. Когда произошла эта встреча, доктор?
— Восемнадцатого сентября, с вашего позволения. — Ли деликатно кашлянул. — Господин Сучонг — аудитор финансовой компании, принадлежащей моим клиентам. В этот день он находился в Лайхоре с инспекторской проверкой. Прошу вас, господин Сучонг, опишите человека, которого вы встретили в перевалочном лагере.
Таец заговорил медленно, размеренно, как автомат, опустив веки и не глядя на собравшихся за столом. Чувствовалось, что он выучил свою историю наизусть — так часто приходилось ему повторять одно и то же.
— Этот человек пришел с караваном из Лаоса. Большой караван, тридцать охранников. Он был одним из них. Я увидел его издали, он сидел у костра с другими солдатами и чистил оружие. Большой, высокий, шесть футов и шесть дюймов приблизительно, и широкий. Не толстый, но крупный. Можно сказать, грузный, похожий на медведя. Очень подвижный. Волосы короткие, он бреет голову. Когда сидит, наклоняет ее вот так, — Сучонг сделал плавное скользящее движение шеей, стараясь не потревожить собаку. — На лице, вот здесь, — он дернул щекой, — кожа чуть светлее, там было пятно от ожога, потом его вытравили. Но даже если бы и не это пятно — я все равно узнал бы его. Это человек, которого зовут Зеро, террорист. Когда-то мы встречались в Бангкоке. Я работал в штаб-квартире “Аквариус Интернешнл” , в сорок шестом наш офис захватили подпольщики. Они требовали освобождения своих товарищей из тюрьмы Джин-мэй, но власти казнили заключенных, и тогда террористы убили всех, кто находился на захваченном этаже, — всех, кроме меня. Пуля попала мне в челюсть, и все лицо залило кровью — им, должно быть, показалось, что у меня разворочена голова. Но я остался жив, и я видел лицо их главаря, когда он снял свою маску. Это был он, тот, кого террористы называли Зеро, тот, кто, как говорят, стер с лица земли Куала-Лумпур и уничтожил самого Маркуса Бейли в его собственном доме. Я не забыл бы это лицо и за порогом смерти. И вот в Лайхоре я увидел его вновь, он притворялся простым охранником каравана, который шел на северо-запад, к Хайлару. Я был поражен страхом. Я не посмел никому сказать о том, что узнал этого человека. Меня словно парализовало, я сидел и трясся как в лихорадке, вспоминая тот день, когда меня и моих коллег расстреливали в Бангкоке. На следующий день караван ушел, но я все еще боялся. Прошла, наверное, неделя, прежде чем я начал осторожно наводить справки. Оказалось, что этот охранник исчез, когда караван проходил по Пе-шаварскому тракту. В тех местах человеку пропасть несложно, поэтому никто не стал поднимать лишнего шума. Но я не сомневался, что он жив, только скрывается где-то в горах. Я по-прежнему не знал, что делать, ведь мне следовало сообщить о своей встрече с террористом сразу же, а я испугался. И я решил молчать…
Сучонг оборвал рассказ и принялся нервно поглаживать собаку. Повисла странная тишина, которую нарушало только чавканье Тонга и постукивание его палочек о тарелку.
— Вот почему мы узнали об этом так поздно, — сказал наконец Продавец Дождя и громко рыгнул. — В компании, где служил наш памятливый друг, проверки лояльности проводятся регулярно, но выборочно. Господин Сучонг попал на прием к мне-мохирургу только восемь дней назад. Тогда-то и выяснилось, что он пытался утаить факты, имеющие невероятно важное значение для судеб нашего мира.
— Я не думал, что это так важно, — равнодушно сказал Сучонг, — я просто был очень напуган. Ведь я видел этого человека также близко, как и вас сейчас…
— Разумеется, — кивнул Тонг. — Откуда простому бухгалтеру знать, что от Пешавара на север идут подземные туннели, которые были прорыты талибами еще полвека тому назад. И что эти туннели, по слухам, тянутся до долин Центрального Турана, откуда уже рукой подать до Дальнего периметра… Мне-то сразу стало ясно, куда нацелился Зеро. А в сочетании с информацией доктора Ли картина получалась такой мрачной, что у бедного торговца не хватило духу держать эти тайны при себе. Тогда-то я и решил поделиться ими с тобой, мой многоопытный белый друг. Мне представляется, ты один можешь оценить по достоинству масштабы грозящей нам катастрофы.
Ки-Брас молчал, задумчиво поглаживая хрустальный бокал с водой. Таец, закончивший рассказ и чувствовавший себя заметно спокойнее, чем в начале разговора, не отрываясь смотрел на сверкающий в центре стола сосуд.
— Господину Паркеру требуются доказательства, — проницательно заметил Амадеус Ли. — Много, много доказательств. Гораздо больше, чем он уже получил!
— Вы несправедливы, старина. — Джеймс поставил стакан на стол, так и не отхлебнув. — Доказательств я пока не получил вовсе. Занимательная история о том, как одному японцу вместо одиннадцати ящиков с дурью прислали одиннадцать ящиков с черт-его-знает-чем; не менее поучительная притча о том, как опасно ходить по старым караванным тропам в диких районах Азии, где можно запросто пропасть без вести… Друзья мои, я полагаю, мы здорово развлеклись. Предлагаю налить доброму Су-чонгу немного воды —• он заслужил награду за интересный рассказ. Вот только что мне докладывать своему начальству?
— Вряд ли добрый Сучонг примет наше скромное угощение, — промурлыкал Продавец Дождя, казалось, нисколько не смущенный скептицизмом своего гостя. — Он, знаешь ли, немного чудаковат. Последние несколько дней ни за что не расстается с Мо — и ест, и спит только рядом с ним. У него в комнате есть специальный ремень с ошейником, пристегнутый к ножке кровати. Так можешь себе представить, Джимми-бой, Сучонг даже спит не на кровати, а на циновке рядом с подстилкой Мо — чтобы быть поближе к любимцу! Но воды мы ему все-таки нальем…