Война за "Асгард"

Бенедиктов Кирилл Станиславович

— Господин, — закричал таец пронзительным голосом, колотя кулаками по мягкому ворсу ковра, — господин, верните его, верните Мо…

Тонг вскочил на ноги, спасаясь от льющихся из-под перевернутого стола соусов. Джеймс, сидевший чуть дальше от эпицентра катастрофы, спокойно смотрел на бьющегося в истерике Сучонга. Что касается высокоуважаемого доктора Ли, то он, стараясь не глядеть на творившиеся в комнате ужасы, с невозмутимым выражением лица оттирал салфеткой жирное пятно, оставленное на лацкане его пиджака кусочком свинины по-кантонски.

— Посмотри на этого человека, Джимми-бой, — возбужденно проговорил Продавец Дождя, — он умирает для того, чтобы ты поверил ему!

Лай поглощенного

охотой Мо доносился уже откуда-то издалека. Тело Сучонга скрутило судорогой. Он попытался привстать, но страшно захрипел и рухнуллицом на ков'ер.

— Готов, — констатировал Тонг, просунув носок своего ботинка между полом и щекой тайца и перевернув его голову так, чтобы были видны глаза. — Надо полагать, сердце не выдержало.

Ки-Брас поднял брови.

— Надо полагать?

— А ты что же думаешь, я всерьез стал бы тратиться на всю эту электронную ерунду? — Тонг довольно захихикал, — У меня, Джимми-бой, не водится лишних деньжат… Ты слыхал, как в Древнем Китае изобличали преступников?

— Испытание рисом? — Джеймс встал с циновки, подошел и пощупал пульс на шее Сучонга. Таец действительно былмертв.

— Именно, мой образованный друг! Невиновный съедал плошку сырого риса и оставался невредим, а преступник волновался, во рту у него пересыхало, и рис попросту не лез в горло. Вы, западные варвары, впоследствии положили этот принцип в основу своего детектора лжи. Но вряд ли вы знаете, что испыта-ние рисом — только цивилизованная форма древнего магического обряда, существовавшего у народов южного Китая, обитателей джунглей. Колдуны тех племен давали подозреваемым в убийстве гриб-галлюциноген. При этом они произносили заклинания, призывавшие гнев богов на голову настоящего убийцы. И убийца действительно умирал.

— Ты давал ему наркотики? — Джеймс отряхнул руки и отошел к своей циновке, но садиться не стал. Продавец Дождя покачал головой, на мгновение напомнив Ки-Брасу фарфорового болванчика.

— Незачем было. Он действительно чувствовал свою вину. К тому же это просто чудо, что он сталкивался с Зеро раньше. Не думаю, что в мире найдется хотя бы с десяток людей, оставшихся в живых после знакомства с ним. Как поэтично выразился однажды покойный Сучонг, в глазах этого человека отражается смерть. Так вот, вину он чувствовал, хотя и не вполне понимал, на пути у каких сил оказался. Внушить ему, что он умрет, если пес отойдет от него на несколько шагов, — для моих психологов задача несложная. Впрочем, если бы даже он и выжил, то, уверяю тебя, ненадолго.

Тонг перестал хихикать и внезапно превратился из опереточного китайца в жесткого собранного бизнесмена с глазами убийцы.

— То, что ты здесь услышал, Джеймс, известно лишь нам троим. Мне, доктору Ли и тебе. Все остальные, посвященные даже в частичку тайны, мертвы. Мертв Брукхаймер, мертвы те, кто следил за ним. Сучонг лежит перед тобой, а мнемохирург, доложивший нам о его предательстве, погиб в автокатастрофе вечером того же дня. Эта тайна принадлежит нам. Ее разглашение грозит неисчислимыми бедами. Подумай, и ты поймешь, что я прав.

— Допустим, — медленно произнес Джеймс, глядя на Ама-деуса Ли. — Извини, что я сомневаюсь, но тебе-то какой резон лезть в эту игру?

Продавец Дождя удрученно покачал головой.

— Когда королева сделает тебя рыцарем в ознаменование твоих великих заслуг перед Белым Возрождением, ты, может быть, вспомнишь своего бедного друга, указавшего тебе путь во тьме. Но меня уже не будет с тобою, Джимми-бой. Сегодня — последняя ночь для старого толстого Тонга, вскоре он последует за тем, кто лежит сейчас перед нами грудой ни на что не годного больше дерьма. Видишь ли, старый друг, ты знаешь меня немало лет. Я — торговец, и меня нельзя упрекнуть

в том, что я равнодушен к своей выгоде. Обычно я действительно стараюсь оставаться в выигрыше, и вряд ли меня можно за это винить. Но сегодня я действовал абсолютно бескорыстно. Я не прошу с тебя денег за то, что ты услышал здесь сегодня, мой благородный друг. Я не прошу даже возместить не столь уж мизерный ущерб, связанный со всей конспирацией, которой был окружен твой визит в мои владения, ведь я сам пригласил тебя, и ты оказал мне честь, явившись сюда. Как ты видишь, я несу немыслимые убытки, убираясь прочь с этого острова и перенося свои опреснители в иное, более безопасное место. И ты еще спрашиваешь — зачем? Да неужели же это не ясно, мой проницательный друг? Я хочу спастись — вот единственный ответ. Я хочу спастись сам и спасти свое дело, и я совсем не уверен, что это будет просто.

— Спастись — от чего? — перебил его Ки-Брас. Интересно, подумал он, распорядится все же Тонг убрать тело и остатки ужина или оставит все как есть — бункер-то все равно через несколько часов взлетит на воздух?

Словно услышав его мысли, Продавец Дождя хлопнул в ладоши и кивнул двум появившимся охранникам.

— Убрать в комнате, принести чай. Где Юй Э? Эта мерзкая собака ее не потрепала ?

— Кошка в безопасности, хозяин, — ответил один из телохранителей на кантонском наречии. — Пса мы поймали, что прикажете с ним делать?

— Отдайте повару, пусть приготовит что-нибудь… Юй Э доставить на мой корабль. Итак, — Тонг вновь повернулся к Ки-Брасу, — ты спрашиваешь, от чего спастись? Я скажу тебе, Джимми-бой: от конца света. От гибели нашей цивилизации. Или ты еще этого не понял?

— Ты упомянул, что третью часть истории предстоит рассказать мне, — заметил Ки-Брас. — Что ты имел в виду?

— О, не сейчас, мой благородный друг. — Тонг подошел к Джеймсу совсем близко и потрепал его по плечу. — И не мне, поскольку я собираюсь покинуть этот мир. Ты расскажешь свою часть истории тому человеку, который однажды придет к тебе и покажет знак нашего братства — нефритовый амулет с драконом. Имей в виду, друг мой, это обязательное условие, и оно не подлежит обсуждению. Неважно, когда это случится — ты расскажешь все. И я надеюсь, тебе будет что рассказать, потому что я верю: если кто и может остановить Зеро, то это ты, Джимми-бой.

— Почему ты так уверен ? — спросил Ки-Брас хмуро. Тонг пожал плечами.

— У меня достаточно возможностей узнать правду, пусть она даже и скрыта от посторонних глаз. Ты выслеживаешь крыс уже много лет, и за все эти годы ты упустил добычу только однажды. Сам знаешь, когда…

Он замолчал, натолкнувшись на взгляд Джеймса.

Рано или поздно от тебя придется избавиться, подумал Ки-Брас. Ты ценный информатор, Тонг, но ты постоянно зарываешься. Никому не позволено копать так глубоко. Во всяком случае, тебе я этого точно не позволял…

Семь лет назад в Венесуэле Ки-Брас упустил Зеро. То, что это произошло не в ходе хорошо спланированной операции, а в результате стремительного экспромта, вероятность успеха которого, по расчетам аналитиков (разумеется, составленным уже задним числом), составляла около семи процентов, роли не играло. Не имело значения также и то, что он обязательно схватил бы террориста, если бы не предательство одного из офицеров местной резидентуры Агентства. Для Джеймса важным было только одно: он, Ки-Брас, лучший крысолов Агентства, был готов взять Зеро, но не взял его. Разумеется, состоялось внутреннее расследование. Предателя отправили возводить Стену, Ки-Браса на месяц отстранили от оперативной работы, но на его дальнейшей карьере эпизод в Каракасе никак не отразился. Вот только вытравить из памяти позор поражения оказалось невозможно.