Война за креатив. Как преодолеть внутренние барьеры и начать творить
Шрифт:
В нем — наш очаг;
Иной Отчизны нет!
Иными словами, никто из нас не рождается пассивным сгустком материи, ждущим, пока мир поставит на него свое клеймо. Мы появляемся уже наделенными утонченной и уникальной душой.
Можно думать об этом и так:
уже при рождении наш выбор ограничен нашей личностью.
Мы не можем достичь всего, чего захотим.
Мы приходим в этот мир с определенным, индивидуальным предназначением. У нас есть работа,
Наша работа в этой жизни — не формировать из себя некий идеал, которым, по нашим представлениям, мы должны стать, но выяснить, кто мы на самом деле.
Если вы рождены рисовать, ваша задача — стать художником.
Если вы рождены растить и воспитывать детей, ваша работа — быть родителями.
Если вы рождены бороться с несправедливостью, ваша работа — понять это и приступить к делу.
Иерархия и определение своего места в жизни
В животном мире особи определяют себя двумя способами — своему месту в иерархии (курица в очередности клева, волк в стае) или своей принадлежности к территории (основное место базирования, территория охоты, контролируемая территория).
Именно так индивиды — как люди, так и животные, — достигают психологической безопасности. Они знают, где находятся. Мир становится логичным.
Похоже, что стремление к построению иерархии является «настройкой по умолчанию». Именно она автоматически активизируется у людей еще в детском возрасте. Мы вливаемся в стаи и группы, совершенно не думая об этом. Мы знаем, кто из нас — хозяин положения, а кто — неудачник. Мы понимаем свое место. Мы определяем себя — похоже, инстинктивно, — по нашему положению в школьном дворе, в банде, в клубе.
И лишь позже, обычно — после сурового обучения в университете несчастий, мы начинаем изучать альтернативы.
Некоторым из нас это спасает жизнь.
Стремление к иерархии
Большинство из нас бессознательно встраивает себя в иерархию. И немудрено.
Школа, реклама, вся материалистическая культура муштруют нас с самого рождения, чтобы мы определяли себя мнениями других людей.
Пейте это пиво, получи те эту работу, выглядите таким образом — и все вас полюбят. Но что же такое иерархия?
Голливуд — это иерархия. Равно как Вашингтон, Уолл-стрит и «Дочери американской революции»[9].
Высшая школа — торжество иерархии. И она работает: танцовщица из университетской группы поддержки знает свое место в системе, равно как и слабый игрок в шахматном клубе. Каждый нашел себе нишу. Система работает.
Однако у иерархической структуры есть проблема. Когда число ее членов становится слишком большим, все разрушается. Очередность клева может поддерживаться только для определенного количества цыплят. Вы можете найти свое место в гимназии Массапекуа. Но отправьтесь в Нью-Йорк — и там этот фокус уже не пройдет. Нью-Йорк — слишком большой город, чтобы функционировать по иерархическому принципу. Равно как и компания IBM. Индивид
Он потерялся.
Очевидно, вследствие эволюции мы, люди, чувствуем себя более комфортно в группе, насчитывающем от 20 до, скажем, 800 особей. Возможно, мы можем увеличить это число до нескольких тысяч или даже до пятизначной цифры. Но в какой-то момент оно достигнет своего предела. Наш мозг не может хранить в памяти так много лиц. Мы мечемся вокруг, сверкая нашими символами престижа («Эй, как тебе мой “Линкольн Навигатор”?») и удивляясь, почему это никого не колышет.
Мы вошли в массовое общество. Иерархия слишком сложная. И она больше не работает.
Художник и иерархия
Для художника определять себя через иерархию губительно.
Давайте выясним, почему. Во-первых, посмотрим, что происходит в иерархической структуре.
Индивид, определяющий себя своим местом в иерархии, будет:
1) конкурировать со всеми остальными, стремясь повысить свой статус, подтянувшись к тем, кто находится выше него, при этом защищая свое место от наступающих снизу;
2) оценивать свое счастье / успех / достижения своим рангом в иерархии, чувствуя себя наиболее удовлетворенным вверху и наиболее несчастным внизу;
3) действовать по отношению к другим на основе их положения в иерархии, не принимая при этом во внимание все прочие факторы;
4) оценивать каждый свой шаг исключительно по воздействию его на окружающих. Он будет действовать для других, одеваться для других, говорить для других, думать для других.
Однако художник не может следовать своему призванию, ориентируясь на окружающих. Если вы не верите мне, спросите у Ван Гога, который создавал шедевр за шедевром, но за всю свою жизнь так и не нашел на них покупателя.
Художник должен действовать, опираясь на внутреннее понимание своего места во вселенной. Он должен делать свою работу из любви к искусству.
Работать в искусстве по любой причине, кроме любви к нему, — это проституция. Вспомните судьбу спутников Одиссея, которые зарезали коров бога Солнца:
Собственным сами себя святотатством они погубили:
Съели, безумцы, коров Гелиоса Гиперионида.
Дня возвращенья домой навсегда их за это лишил он
[10]
.
В иерархии художник вынужден быть экстравертом. Встречая нового человека, он спрашивает себя: что он может сделать для меня? Как этот человек может улучшить мое положение?
В иерархии художник смотрит вверх и вниз. Хотя единственное место, куда он должен смотреть, — внутрь себя.
Кто такие райтеры?
Я узнал это от Роберта Макки. Райтер, говорит он, это писатель, полностью зависящий от аудитории, ориентированный исключительно на нее, но при этом ее презирающий. Когда райтер садится за работу, он не спрашивает себя, что происходит в душе. Он спрашивает, что нужно рынку.