Война за мир
Шрифт:
— Если бы твой сын пришел к власти, то он, без всякого сомнения, разрушил бы все, что ты столько лет создавал! Он уже подростком все это возненавидел люто. И тебя, и твои дела… улыбался… соблюдал приличия, а сам… ты бы знал, что он в узких кругах говорил. Какие они планы строили… Дворянская вольница Екатерины — детский лепет по сравнению с их мечтами!
— Я этого не замечал.
— А что ты вообще замечал?! — Рявкнул Афанасий вскакивая. А потом обреченно махнул рукой и безвольно осел на лавку. — Ты как безумец… как одержимый бегал со своей Империей. Так, словно ты бессмертный… словно ты будешь жить вечно. Я и так, и эдак
— Вздор! Когда я понял, что упустил воспитание Ярослава, я занялся Всеволодом.
— И много ты им назанимался? — Горько усмехнулся Афанасий. — Он умный. Да. Начитанный. Образованный. Аналитик хороший. Но он… не Император. Он пассивен и излишне осторожен. Он перепуган историей с Ярославом. Ты хоть знаешь, что он до сих пор не может оправиться от той психологической травмы? Он боится… до ужаса боится. Как он будет править? Вот сдохнешь ты. И что дальше? Все вокруг держится только на тебе. Ты гвоздь! Сдохнешь — и все. Крышка! Все сложится как карточный домик.
— Не сложилось же.
— Так все знали, что ты жив. Что наблюдаешь. И работали как обычно бегая к тебе за консультациями. Цирк! Ты отказался прямо отвечать, так они тебе докладывали новости и следили за реакцией. За мимикой, за взглядом, за жестами. И на основании этого давали советы Всеволоду. Ты умрешь — и все. Ты слишком их всех подавил. И сына… и этих…
— Стрелял в меня ты зачем?
— Больно было?
— Больно.
— Может хоть сейчас думать начнешь, почувствовав запах смерти. Сколько тебе лет уже? Бессмертный ты наш! — Воскликнул Афанасий. И опрокинул в себя кружку пива. Взял еще одну. И ее тоже опрокинул. Вытер лицо ладонью. Мрачно посмотрел на Императора. И потянувшись к бидончику, присосался к нему. Пил жадно. Быстро. Словно кто-то у него его сейчас отнимет. Но весь выпить не смог. Много.
— Нападение на гнездо зачем организовал?
— Затем же, — поведя слегка помутневшим взглядом, произнес Афанасий. — Чтобы протрезвел. А тебе — плевать. Хоть кол на голове теши. Воспринял как что-то обыденное. Повседневное.
— Сам организовал?
— Зачем? Просто чуть-чуть помог. Генрих и рад.
— Он знал, с кем работает?
— Если бы знал, то не решился. Сообразил бы, что мне такие цирковые номера не нужны, пожелай я тебя убить. Просто я чуть-чуть помог его людям. Генрих — умная скотина. Ты его слишком недооцениваешь. Ты в курсе, что это он своего братика убрал?
— Генрих? — Удивился Николай Александрович, подавшись вперед. — А чего раньше не говорил?
— Раньше тебе было не интересно, — криво усмехнулся Афанасий, явно сомлевший от такого количества пива считай залпом.
— Ладно. Иди проспись. Завтра все расскажешь.
— Что?! — Удивился начальник Лейб-гвардии. — А яд?
— Какой яд? — Переспросил Император, сделав наигранно удивленную морду лица. — Я просто выпил противоядие. Его же можно выпить, не употребляя яда, не так ли?
— Сволочь! — В сердцах выкрикнул Афанасий и смахнул на пол бидончик.
— Кто бы говорил. Все! Иди спать! Завтра нам предстоит очень серьезно поговорить. И без глупостей! Я хоть и дурак, но иной раз все же контролирую ситуацию.
С этими словами Николай Александрович встал и покинул баню. А Афанасий с пустым взглядом покачиваясь смотрел перед собой. Сходили в баньку…
Часть 1. Глава 9
1925 год, 20 мая
Пока в Средней Азии шли напряженные бои, а Император выяснял отношения со своими ближайшими соратниками, в небе над Эльбой гудели трансформаторной будкой обычные трудовые будни летчиков. Именно так. Потому что только благодаря непрерывным и напряженным воздушным боям силам Альянса не удавалось пока форсировать эту важную водную преграду. Ведь их авиация никак не могла завоевать господство в воздухе.
Конечно, Альянс предпринимал попытки высадить десант на правый берег Эльбы, но ничего хорошего из этого не получалось. Из-за невозможности установить господство в воздухе эти попытки своевременно обнаруживались и купировались. То есть, создаваемые плацдармы раз за разом сбрасывали в воду связкой из железнодорожной артиллерии и авиации, при поддержке бронепоездов, осуществляющих маневр войсковыми подразделениями вдоль Эльбы.
Альянс, развивая концепцию Империи образца 1914 года, делал ставку на легкие и многочисленные аэропланы. Предельно легкие. Считай «летающие табуретки». Николай Александрович к кампании 1914 года был вынужден пойти на этот шаг из-за объективных обстоятельств. Его инженеры и конструкторы просто не успевали разработать и запустить в производство нормальные двигатели. Поэтому, стремясь получить преимущество в динамике над самолетами противника, и пришлось делать такие весьма и весьма спорные конструкции.
Генрих же и его инженеры посчитали иначе.
У них ведь перед глазами были тяжелые бомбардировщики с паровыми аммиачными турбинами высокого давления. И они летали. Хорошо летали. И в Альянсе не понимали, почему эти же самые двигатели нельзя применить в истребителях. А значит, что? Правильно. Все, что не понимали, они объясняли честно выдуманными глубокими смыслами, как часто в жизни и бывает. Вот и «наклепали» в Альянсе какое-то безумное количество этих «бешеных табуреток», напоминавших этаких предков «Зеро» в бипланной схеме. Очень хрупкие и легкие. Да — динамика на высоте. Да — маневренность прекрасная. Но, казалось, плюнь — и он рассыплется.
Другой особенностью стало то, что в Альянсе не развивали так называемые «самолеты поля боя». Только легкие истребители, только обычные бомбардировщики и разведчики. И все. Эксперименты над другими направлениями, такими как торпедоносцы или летающие лодки, конечно же, шли. Но так, без особого энтузиазма. Ибо были глубоко второстепенными и военное руководство Альянса в них не было особенно заинтересованно. Для них было важнее другое — количество. Больше самолетов богу самолетов! В полях у Генриха имелись армады преимущественно легких танков, в небе — такие же армады преимущественно легких самолетов.
Империя же пошла совсем по другому пути…
Как и во всем остальном, Николай Александрович делал ставку на индивидуальное превосходство, более высокую организацию и мотивацию личного состава. Что и определило особенности авиации.
Почему так? Потому что Император твердо придерживался мнения — много дешевых юнитов — горе в державе. Ибо оставляет ее без порток. И что воевать большими массами дешевых солдат может себе позволить только ОЧЕНЬ богатое государство.
Хотя, казалось бы, все выглядит наоборот…