Война затишья не любит
Шрифт:
– А ничего! Кокча не последний рубеж. Или кто-то уже взял Панджшер? Или на юге талибы себя уверенно чувствуют? Не поверю… Кстати, прости, нарушаю правила, откуда информация об усилении группировки ИДТ на этом участке? Афганцы? Это несерьезно. Они заинтересованная сторона. Они «дезухи» в эфире пятнадцать лет назад гоняли. А мы – верили. Как же, перехват!
– Если ты такой умный, то съездил бы в Ходжу да посмотрел. Знаешь же – мы в политику не лезем. Нам бы не прозевать прорыв на кулябском направлении. Опасность реальная. В Кундузе – Джума Намангони, Юлдашев со своими нукерами – этим Узбекистан подавай!
– В Ходжу… Кстати, а нет
– Леша, это версия для печати. Какой мир! Они днями и ночами лупят друг по другу из танков и «саушек». Логика крупного калибра.
– Хорошо. Допустим, я соберусь в Ходжу. Подниму старые связи. Проверю вашу, пардон, посольскую, информацию на месте. Явлюсь к тебе, лично к тебе с докладом…
– Награда найдет героя, Леша. Не могу просить, но если решишь…
– Уже решил. О награде давай подробнее. Не напрягайся. Никаких секретов, пакетов, «живой» контрабанды не будет. Нужен вертолет, вот сюда. – Астманов ткнул в черный кружок на краю Усойского завала, у тонкой синей ниточки – речушки Лянгар, – и приложил палец к губам. Агеев понял, увлек Астманова на кухню, включил магнитофон. В узкой комнатушке забился страстный голос бессмертной Гугуш.
– Ирхт? Гидропост? Ты что, тоже заболел этим мифом о «спящем тигре», «голубом драконе»? Тут один уже угрожал взорвать завал. Стыдно стало мужику, когда ему передали, сколько в пересчете на тротил нужно.
– Не заболел. И ядерный фугас туда не потащу. Нет у меня такого. А хорошо бы, а? Засесть в каньоне и сказать: руки вверх, сукины дети, бросайте оружие, а то всех потоплю! Но если ты не услышал, повторю: мне нужно попасть в Ирхт или между двумя постами. Точнее скажу на месте. Я один, без груза. Забирать не надо, садиться не надо, пусть зависнет на чуток. Можешь помочь? Керосин, эксплуатация – все с меня, наличными. К нашим не ходи. Сдадут их сразу. Пройдись по народной армии. Есть же лихие ребята. У Гафара, у Захира – классные машины, арктический вариант. Охотников возит «Тур». Ну, поможешь? Меня представь как отставшего от экспедиции. Есть же сейчас на Федченко кто-то, ну альпинисты поблизости, наконец.
– Да не учи ты ученого, – пристыдил Агеев. – Хорошо вот здесь по карте размазывать… Полетишь в Ходжу?
– Поможешь вертушку организовать?
Ударили по рукам и вновь прошли в кабинет со стаканами в руках:
– Давай. За удачу… А теперь запоминай: Суфи Амин, Сайдулло, Ходжа Махмат, Архун, 1692, 0020, имамсахибское направление. Чахиаб, точно ли учебный центр? Далее, 6488, Ходжи Умар, 9652, Моулави Мухви, 2946, Хошим…
В «Интуристе», куда Астманов вернулся за полночь, жизнь только начиналась. Столики в летнем кафе были облеплены газетчиками, российскими миротворцами и проститутками. Дымились мангалы, орали в разных углах сразу три магнитофона – пели на русском, турецком и английском, бегали официанты в красных камзолах и желтых каскетках со шнурами. Шумно было и в холле: очередная партия журналистов вернулась из Ходжа-Багаутдина и делилась впечатлениями с коллегами, которым героический вояж только предстоял. Астманов присел на мягкий кожаный табурет под пальмой, стараясь уловить что-нибудь интересное… Уловил! Атлетического сложения молодой человек на хорошем английском спрашивал у администратора, вернулся ли в свой номер господин Астманов, представитель «Интерфакта». Астманов медленно развернулся на табурете в обратную сторону
Поход в номер по запасной лестнице и сборы необходимого имущества заняли не больше десяти минут. Проблем с ночлегом не было – в десяти местах могли принять Астманова, с песнями и плясками. И пусть «папаясовцы» обкладывают афганское посольство, где перед вылетом собираются группы журналистов. На вертушках свет клином не сошелся! В Таджикистане хорошие дороги и опытные водители, которые любят журналистов и доллары.
Верно, что от чертей лучше всего прятаться в пекле. К трем часам пополудни Астманов с облегчением растянулся на курпаче в отсеке глинобитного сарая. Гостиница в Ходжа-Багаутдине была под стать всему поселку и событиям вокруг него. Особенно умилило то, что распорядитель попросил не мочиться во время мытья в душе. «Там, глубокоуважаемый, нет стока. Просто яма».
Хорошо спалось Астманову в эту ночь. Снилось сладко, что живет он в особнячке под Кветтой и поджарые моджахеды с горящими глазами фотографируются у стен, увитых алыми цветами кампсиса. А ведь раздумывал когда-то над тем, что сладкие сны – утешение за несчастье при дверях. Да мало ли озарений странно пропадает в суете жизни?
А вот полковнику Агееву было не до сна. Что же такое зацепил Астманов, если за ним по пятам идут весьма серьезные люди? В полдень в городском парке, где Агеев любил поесть «уличного» плова, к нему за столик подсели двое. Средних лет мужчина, смуглый, с роскошной седеющей шевелюрой, и симпатичная хрупкая шатенка. Седой, предъявив вполне солидные «корки», пошел в атаку:
– Сергей Иванович, нам известно, что у вас в гостях побывал подполковник Астманов. Мы его должны увидеть, и как можно быстрее. Вопрос известен вашему руководству. Можете позвонить прямо отсюда. Вот убедитесь, этот номер дают немногим.
– Запаса, – задумчиво протянул Агеев, разглядывая протянутый шикарный мобильник.
– Простите?
– Я говорю, подполковник запаса Астманов. И думаю, что же он должен был сотворить, чтобы его с собаками искали? Обычный газетчик, душа-человек. Да, номер правильный. И зажали меня по науке. Так что? Слово за слово?
– Хорошо. Астманов вывез нелегально из России предмет, имеющий отношение к безопасности государства, обороне, стратегии, как хотите. И нам нужно его остановить.
– Официальная версия, да? А вы ведь знаете, где сейчас Астманов? Только не врите, иначе не буду разговаривать.
– Знаем. – Шатенка подняла глаза на Агеева, и тот понял свою ошибку – главная здесь эта Мата Хари, «седой» – проводник, прикрытие. – Знаем и то, что он просил помощи в доставке, прикрытии, при передаче этого предмета. И ему нужен вертолет. Достаточно?
– Я буду разговаривать только с вами. – Агеев поднялся, не обращая внимания на попытку «седого» вновь вступить в разговор. – Давайте, леди, прогуляемся среди этих колдовских чинар. У них особая энергетика. Скажите своему спутнику, пусть отстанет этак шагов на пять… Утром здесь легко дышится, в обед чудесно кушается.
– А вечером, – игриво продолжила спутница, – легко любится?
– Увы, вечером здесь лучше не бродить, застрелят ненароком. Значит, Астманов сейчас в…
– Ходжа-Багаутдине. Или еще в какой-нибудь афганской дыре, но он все равно вернется к вам. Прошу вас, скажите, что ему было нужно?