Война
Шрифт:
Вместо этого он просто замер.
Он опустился в пространство чистой логики, лишённой всего, за исключением голых, бесстрастных мыслей.
Мир вокруг него тоже замер. Он превратился в линии сетки и измерения, величины и углы, стресс-факторы, силу натяжения и сжатия, химические компоненты и характеристики. Всё ощущалось мёртвым, отрешённым, нереальным, и всё же его зрение сделалось острее стекла. Напряжение в его свете, с которым он боролся неделями (практически с тех пор, как до него дошло, что означали перемены в aleimi Элли), теперь давало ему кристально ясный фокус, хоть он
Его глаза засветились, когда Ревик уставился на одностороннее зеркало. Его разум старался осмыслить это всё, отмотать события назад по крохотным, дотошным шагам. Это происходило быстро — практически с того мгновения, как Джон открыл дверь и вошёл в камеру.
Дверь закрылась, и тогда…
Нет. Это началось раньше.
Это началось, когда Джон пришёл за Элли.
Его разум пытался сложить всё воедино, как кусочки мозаики, ища общую картину. Зачем отпускать их в Аргентине только для того, чтобы опять нападать на них в Нью-Йорке? Учитывая, что они сделали с ним, когда он попытался применить телекинез, становилось предельно ясно, что они могли бы использовать конструкцию, чтобы вырубить их всех.
Зачем ждать? К чему вся эта возня с приездом сюда?
Его разум переключился на практическую сторону их ситуации.
Отель непременно перешёл в режим полной изоляции. Элли должна быть на пути сюда, при условии, что она в состоянии это сделать. Врег и Балидор будут координировать нападение, пытаясь добраться до них. Взрывы раздавались внизу, так что они тоже будут направляться сюда, при условии, что им не отрежут дорогу.
Ревик хотел, чтобы эта мысль его успокоила, но он мог думать только о том, что его жена беременна; и даже если сейчас ей не завязали глаза, не заковали в цепи, не накачали наркотиками и не погрузили в фургон, то она идёт в ловушку, пытаясь его спасти.
Ребёнок будет представлять для Тени больший интерес, чем Элли и Ревик.
Если он знал, что она беременна (а он знал, если у него есть шпион в отеле), он бы сначала захотел обезопасить её, и только потом делать всё остальное.
Может, ребёнок и есть та причина, по которой Тень не попытался захватить их в Аргентине. Может, они обнаружили, что она беременна, и не хотели рисковать и вырубать её через конструкцию, как самого Ревика — вдруг они навредили бы ребёнку, спровоцировали выкидыш или ещё что. Если Элли права, и Менлим действительно жив, то он подошёл бы к этому методически, поэтапно.
Запереть Ревика. Захватить Элли и ребёнка.
Переключиться на вторичные цели: Мэйгар, Ревик, Врег, возможно, Варлан и Балидор.
Дитрини — если только они не освободили его ранее, чтобы тот помог с координацией команд на месте.
Может, Тень хотел заполучить Джона из-за Врега. Если Менлим думал, что у него есть шанс переманить Врега обратно на свою сторону, он бы захотел получить партнёра Врега в качестве рычага давления. В Аргентине Тень мог увидеть предварительную структуру связи, или шпион также мог передать ему эту информацию, поскольку Врег и Джон публично объявили о помолвке.
Ревик постарался осмыслить всё это, решить, какой ход резонировал с тем, что он ощущал сейчас.
Элли будет слепа. Она будет совершенно беспомощна даже с телекинезом.
Мысль о том, что Менлим заполучит Элли сейчас, когда она так уязвима, и когда их дитя так уязвимо, на мгновение парализовала его разум.
Возможно, из чистой самообороны Ревик вернулся к фактам.
Факт: в отель проникли силой, скорее всего, перед первым взрывом или сразу после него. Раз они атаковали в лоб, у них имелось немало людей или возможность отсечь важные участки отеля либо отдельных индивидов. Из-за блока в камере Ревик не мог видеть, где они находились, но взрывы определённо произошли под землёй, и это факт номер два.
Что касается точек входа, то тут имелись двери, которые вели в старый туннель метро и водоносный пласт, обустроенный отелем, либо кто-то в отеле уже заложил бомбы в качестве диверсии, давая сигнал о проникновении на верхнем этаже.
Факт третий: их отрезали от охранной конструкции отеля; вдобавок все их гарнитуры не работали, это факт четвёртый.
Факт пятый: сигнал тревоги о проникновении сейчас уже должен вовсю орать, и тех, кто являлся приоритетными мишенями, будут перемещать по территории отеля и, скорее всего, за его пределы. Этим будет заниматься Тарси. Военную сторону вопроса возьмут на себя Врег и Балидор, либо их подчинённые, если одного из них или обоих выведут из строя. Будучи отрезанным, Ревик не получил Барьерного пакета информации, поставляемого с сигналом о проникновении, но он предполагал, что кто бы за ним ни пришёл, они будут намного лучше его понимать, чему они противостоят.
Органическое управление и aleimi– поля были все отгорожены, так что никак нельзя поговорить с машинами, это факт шестой.
Ревик взглянул на Джона.
— Кто знал, что ты сюда спустился?
Джон слегка подпрыгнул, затем нахмурился.
— Все они.
— Кто все? С кем ты говорил напрямую?
— Врег. Джораг был там, Хондо.
Джон осторожно, почти настороженно наблюдал за ним, что напомнило Ревику о том, что его глаза светятся. Проигнорировав это, он посмотрел на Мэйгара.
Молодой видящий, который на данном этапе уже казался Ревику похожим на него самого, не сказал ни слова после своей последней тирады. Настороженное выражение не уходило из его тёмных глаз, но Ревик видел там и нечто иное — открытость, возможно, даже готовность отложить большую часть своего личного дерьма в дальний ящик, чтобы они смогли вместе пережить это всё.
Была ли последняя часть правдой, или Ревик принимал желаемое за действительное, но Мэйгар явно уловил суть их ситуации получше Джона. Ревик ощущал в нём страх, граничивший с панической реакцией; он чувствовал это, даже не прислушиваясь. Этот страх вибрировал в свете Мэйгара так интенсивно, что молодой парень пытался скрыть это, даже будучи в ошейнике.
Боль ударила Ревика в грудь, когда он посмотрел на него.
Он вспомнил, что он услышал от медиков о состоянии Мэйгара после того, как они покинули замок Тени.
Судя по следам, которые они нашли на его теле, а также по тому, что они уловили в его свете, они составили довольно ясную картину того, что ему пришлось вынести за несколько месяцев пребывания в Аргентине. Они избивали его тупыми предметами, резали, раздирали его свет, били электрическим током, наносили ожоги, ломали рёбра и пальцы, не давали спать, морили голодом, подвергли нескольким формам пыток водой…